Под особым надзором находились менялы, так как именно через них драгоценный металл уходил из королевства. Они должны были приносить весь драгоценный металл, который они покупали, в королевские мастерские, а чтобы их можно было лучше контролировать, их сгруппировали в четко определенных местах: "Для блага всего нашего королевства и нашей монеты мы приказали установить столы, которые будут находиться в двенадцати или четырнадцати общественных местах нашего домена и королевства, и на них будет возложена обязанность сообщать, что право менять деньги принадлежит только нашим монетным дворам и менялам, назначенным нашей властью и согласием. Таким образом, парижская монетная биржа будет располагаться за Большим Мостом, на Гревской стороне, между церковью Сен-Лефруа и большой аркой моста". Ломбардцы и фактически все итальянские банкиры, также были под большим подозрением. После смерти Бише и Муше в 1307 году они больше не имея мощной поддержки со стороны короля, были обвинены в различных мошенничествах и стали жертвами произвольных конфискаций, которые начались в 1309 году с первым изгнанием.
Одна из главных проблем правительства в монетарных и налоговых вопросах заключалась в том, что в королевском Совете не было настоящего специалиста по этим вопросам. Были юристы, военные, дипломаты и богословы, но не было экономистов. Филипп Красивый знал об этом недостатке, и он без колебаний обратился за советом к буржуазии, как, например, весной 1308 года: "Недавно мы собрали в Париж из нескольких добрых городов по два-три представителя от каждого города, которые более сведущи в монетах, чтобы посоветоваться о том, как вернуть наши монеты в то состояние и смысл, в ту ценность, в которой они были во времена нашего деда, Монсеньера Людовика Святого".
Конечно, были банкиры, но они лучше умели получать прибыль на курсах валют и кредитах, чем управлять финансами государства. Единственными действительно компетентными людьми в денежных вопросах являлись монетные мастера, такие как Матье и Бетин Кассинель, которые управляли монетными дворами в Париже и Тулузе. Бетин Кассинель отвечал за королевскую чеканку монет вместе с другим итальянцем, флорентийцем Донато Брунелли. В 1305 году флорентийцы, Перуцци, вновь возглавили мастерские в Париже, Труа и Турне. Все они были хорошими техниками, разбирались в производстве и денежном обмене, но не были подготовлены к управлению государственным бюджетом. В Совете обсуждение экономической и финансовой политики, похоже, ограничивалось довольно простыми аргументами, что иллюстрирует этот отрывок из мемуаров о дебатах 1293 года: "Тома Бришар, мастер монетного двора, и некоторые из Совета советовали и хотели, чтобы для того, чтобы иметь chevance [ресурсы], была выпущена ослабленная монета, что с тех пор и было сделано, монсеньер Муше и некоторые другие утверждали обратное и не хотели, чтобы хорошая монета портилась, из-за возмущения, которое это могло вызвать, и выступали за то, чтобы слабая монета не чеканилась, и по их совету, был осуществлен заем, который был возложен и собран с богатых бюргеров всех добрых городов и бальяжей".
Власть и богатство Ангеррана де Мариньи с 1310 года
Однако с постепенным переходом финансовых дел в руки Ангеррана де Мариньи все должно было кардинально измениться. В декабре 1309 года его верный секретарь Жоффруа де Бриансон был назначен казначеем короля. С этого момента камергера можно было считать самым влиятельным человеком в Совете, постепенно отодвинувшим Ногаре на второй план. Господство Мариньи не было установлено в одночасье, и оно не стало по-настоящему абсолютным до 1311 года, но уже в начале 1310 года оно было очень значительным, и именно поэтому мы должны сейчас сосредоточиться на этой центральной фигуре конца правления Филиппа Красивого.
Мы уже проследили его происхождение и карьеру вплоть до назначения камергером короля в 1305 году. С тех пор он продолжал расширять свое влияние, сначала управляя финансами королевского дома и расставляя верных последователей на ключевые посты. Назначение Жоффруа де Бриансона казначеем стало еще одним шагом на пути его возвышения.
По крайней мере, с 1305 года он работал над созданием широкой сети соратников, помощников и осведомителей, через которых он осуществлял все возрастающую власть. В области финансов он в итоге получил безраздельный контроль, о чем свидетельствовал сын Филиппа Красивого, Людовик, писавший, что его отец "поручил Ангеррану, господину Мариньи, тогда своему любимому и верному рыцарю и камергеру, а теперь нашему, управление своей казной Тампля и Лувра, чтобы по письмам или по приказу упомянутого нашего господина и отца или упомянутого Ангеррана деньги упомянутой казны вверялись ему, распределялись и управлялись. Он также поручил управление и руководство домом магистру Мишелю де Бурдэнэ, канонику из Мо, тогда его любимому клерку и вассалу, а теперь нашему, чтобы все это осуществлялось по совету и повелению упомянутого Ангеррана". Мишель де Бурдене, которого часто называли "клерк де Мариньи", стал счетоводом. Другим финансовым помощником был итальянский купец Тот Ги, племянник Бише и Муше, королевский сборщик налогов во Фландрии, описанный как "купец монсеньера Ангеррана де Мариньи". Он также стал сборщиком децимов провинции Реймс. Благодаря этим помощникам, Мариньи был единственным, кто имел общее представление о финансовых делах, и это положение было закреплено в указе от 19 января 1314 года, который сделал его единственным уполномоченным по всем расходам Казначейства из двух касс — Лувра и Тампля. Указ также предусматривал, что казначеи будут раскрывать состояние счетов только королю и Мариньи. В этой финансовой и денежной сфере он не был некомпетентен, даже если его знания и решения были очень эмпирическими. Именно под его влиянием были проведены последние изменения в царствовании: в 1313 году серебряная марка была снижена с 75 до 54 турских су. Осознавая свою ограниченность в этих областях, в 1313 году он письменно запросил мнение жителей около сорока городов, а также таких известных людей, как флорентиец Пепе Бонаприз и лимузенец Пьер Шеф де Рой. В 1314 году он призвал срочно созвать ассамблею, чтобы найти средства для финансирования возобновления войны во Фландрии. При пособничестве парижанина Этьена Барбетта Мариньи добился финансовой поддержки от знати, а также потребовал девальвации и запрета производства драгоценной посуды, чтобы зарезервировать металл для чеканки монет.
Мариньи расставлял своих людей не только в сфере финансов. Церковь также была населена его креатурами, причем эти две области были тесно связаны: для Жоффруа де Бриансона, настоятеля Сен-Маклу-де-Фоллевиль, он получил и управление казначейством, и архидиаконство Пюизе, в епархии Осер; для Мишеля де Бурдене, настоятеля Кибервиля, — должность магистра счетов и несколько пребенд и льгот. Его капеллан Берте де Монтегю, настоятель Денестанвиля, был уполномочен управлять несколькими бенефициями, как и несколько других нормандских настоятелей его доменов. Но самые важные посты в Церкви занимали его братья. Для своего младшего единокровного брата, Роберта, Ангерран де Мариньи получил в 1309 году, с учетом возрастных диспенсаций, каноничество в Шартре, затем в 1312 году в Осере, Камбрэ, Орлеане, с титулом эколатрикс, архидиаконство Сенса в том же году, каноничество и пропреторство Дуэ, затем каноничество и пропреторство Шалона. Для своего брата Жана, который был еще ребенком, он добился в 1306 году права на получение церковных льгот: он был назначен кантором Парижа, приходским священником Гамаша в 1309 году, проректором церкви Дуэ в 1311 году, архидиаконом Понт-Одмера и Сенса в 1312 году. В 1313 году, будучи еще только иподиаконом, Жан де Мариньи получил диаконство и священство, и был повышен до епископа Бове с правом наделения льготами. Климент V, которому не нужно было ни у кого брать уроки в вопросах кумовства, предоставил Ангеррану де Мариньи множество льгот и привилегий для своей семьи, например, канцелярию Шартрской церкви для его шурина Жана де Монса, а также канонирии с возрастными послаблениями для его племянников и кузенов.
Но лучше всего продвинулся по службе другой брат Ангеррана, Филипп де Мариньи. Последний с 1301 года был клерком короля и уполномоченным по новым приобретениям парижской провинции, а затем стал епископом Камбрэ. 29 марта 1309 года умер архиепископ Санса Этьен Бекарт, и король заручился согласием Папы дать ему преемника. На этом посту необходимо было иметь надежного человека, поскольку шел суд над тамплиерами, а епархия Парижа, где судили сановников, зависела от архиепископства Санса. Затем Ангерран де Мариньи убедил Папу назначить на эту должность своего брата, что и было сделано 23 апреля. Чтобы отблагодарить своего старшего брата, Филипп де Мариньи купил фьеф Генневиль в декабре 1309 г. и передал его Ангеррану в марте 1310 г. Король не пожалел об этом повышении: Филипп, как мы увидим, ускорил процесс над тамплиерами.
Ангерран де Мариньи также благоволил к своим родственникам-мирянам. Его брат Пьер Ойселе де Мариньи стал виночерпием короля Наварры. А 10 января 1310 года в Венсене Ангерран присутствовал на двойной свадьбе своих детей: Его сын Людовик, пятнадцати лет, женился на Роберте де Бометц, кузине Людовика де Невер, наследнице замка Бапоме и протеже Маго д'Артуа, которая одаривала его роскошными подарками; его дочь Изабелла, семи лет, вышла замуж за Гийома де Танкарвиля, такого же возраста, сына покойного Робера де Танкарвиля, и наследника одного из самых больших состояний в Нормандии. Поскольку оба супруга были несовершеннолетними, именно Ангерран получил опеку над семейными владениями Танкарвилей.
Земельные и имущественные богатства Ангеррана де Мариньи продолжали расти и к концу правления стали колоссальными. Жан Фавье терпеливо реконструировал этапы этого обогащения и составил полный перечень в биографии, которую он посвятил этому персонажу в 1963 году. Центр земельных владений находился в Нормандии, в Вексене и Па-де-Ко, где в 1305 году король подарил своему камергеру фьеф Лонгвиль со всеми землями, расположенными вокруг Лонгвиля и Лонгеля. С тех пор, благодаря подаркам, покупкам и аренде, владения расширялись, особенно вокруг фьефа Майнневиль, который продолжал расти с 1306 по 1312 год: покупка десятины у аббатства Круа-Сен-Лефруа в 1306 году, королевские подарки в Гурнэ, Нёфмарше, Торси, Месниль-су-Вьенн в 1307 году, вотчина Сен-Дени-ле-Ферман, захват владений Жана Ле Венера в Лион-ла-Форе, одном из любимых охотничьих угодий короля, приобретение различных владений в Эбекуре, Лоншам, Крассенвиле, Экуи, Баквиле, Муссегрос, Туфревиль, в 1308 году, покупка за 28.000 ливров земли Шампрон в Перше в декабре 1308 года, затем темп ускорился, приобретения стали более масштабными, вокруг двух вотчин Мейнневиль и Лонгвиль, которые Ангерран стремится объединить, чтобы образовать титулованную вотчину, баронство или, возможно, графство. Список приобретений, бесконечный и утомительный, не заканчивается до самой смерти короля, которая возвестила о падении слишком могущественного советника. Инвентаризация, проведенная в то время, показывает, что Ангерран де Мариньи получал регулярный годовой доход от своей собственности в размере 13.500 ливров, к которым следует добавить 1084 ливра от его должности камергера. Но он также получал большие доходы от многих финансовых операций; он давал взаймы крупные суммы, в том числе королю Англии, который щедро возмещал ему долг из поступлений от таможенных налогов; в 1313 году он предоставил 15.000 ливров Эдуарду II во время его пребывания во Франции и даже передал 200 ливров в английскую казну. Он мог выдавать значительные суммы наличными от имени короля. Последний иногда