зачитано публично. После этого Папа решил отменить свои угрозы отлучения от церкви. В августе Ангерран де Мариньи лично прибыл в Авиньон, но не сумел убедить Папу изменить свое решение. Король был недоволен: угроза отлучения от церкви была важным средством давления на фламандцев, и ее восстановление было одним из вопросов, поставленных на обсуждение его делегацией в ноябре 1310 года.
И еще был сложный и запутанный вопрос о короле римлян, Генрихе Люксембурге. Генрих был избран вместо Карла Валуа, что не вызвало недовольства Папы, который хотел немного ослабить влияние Капетингов, в то время как Филипп IV пытался устроить хорошее шоу, но был разочарован. Но избрание королем римлян было лишь первым шагом: Генрих — назовем его Генрих VII — должен был затем короноваться императором Священной Римской империи в Риме, а это было непросто: на его пути стояли гвельфские города Ломбардия и Тоскана, а также разнообразные политические ловушки. Генрих хотел, чтобы коронация состоялась как можно скорее. Обычно коронацию проводил Папа, но Папа до сих пор не был намерен возвращаться в Италию. Генрих заявил, что готов согласиться на коронацию папским легатом. Но когда? Гибеллины в Италии хотели, чтобы это произошло как можно скорее, чтобы укрепить свои позиции против гвельфов. Филипп Красивый, напротив, не спешил: титул императора придал бы Генриху Люксембургу дополнительный вес в христианском мире и мог стать препятствием для реализации некоторых его проектов. Поэтому он оказал давление на Папу, чтобы тот как можно дольше откладывал коронацию. Вполне вероятно, что задержка Климента V с признанием избранного короля римлян была первым признаком этого давления: Генрих был избран 27 ноября 1308 года, а Папа признал избрание 29 июля 1309 года, восемь месяцев спустя. Затем он предложил 2 февраля 1312 года в качестве даты коронации в Риме, что отсрочило коронацию на два с половиной года. Генрих VII отказался и предложил дату 30 мая 1311 года. Ситуация зашла в тупик. Если бы Генрих хотел короноваться раньше, ему пришлось бы проложить себе дорогу силой.
Филипп IV пытался тянуть время. Он попросил Мариньи оказать давление на Папу, в то время как Папа пытался убедить короля, что быстрая коронация станет фактором, способствующим политической стабильности в Европе и организации крестового похода. Но была и другая сторона: в Неаполе король Роберт Анжуйский, которого Папа короновал 3 августа 1309 года в Авиньоне, был враждебен Генриху, который требовал, чтобы тот лично прибыл в Рим, чтобы принести ему оммаж за графства Прованс и Форкалькье. Роберт же попросил руку дочери Генриха со значительным приданым в качестве цены за то, что он перейдет на сторону Генриха.
В июне 1310 года Филипп Красивый и Генрих Люксембург попытались достичь соглашения. В Париже состоялась конференция между их представителями. Представителем Генриха VII был не кто иной, как Жан де Намюр, брат графа Фландрии, который был вассалом империи за некоторые из своих владений: таким образом, фламандский вопрос присутствовал в переговорах между королем Франции и королем римлян. Представителями Филиппа Красивого на Парижской конференции были его двоюродный брат Людовик де Клермон и Пьер де Латилли. Первый был внуком Людовика Святого и только что унаследовал синьорию Бурбон. Это был довольно молодой человек тридцати лет, сдержанный, умный, умеренный и преданный королю. Второй был менее знатен, но столь же предан королю и гораздо более жесток. Жесткая хватка Латилли следовала за уговорами Клермона, и 26 июня 1310 года было достигнуто соглашение: Генрих VII признает Филиппа де Пуатье, второго сына Филиппа Красивого, пфальцграфом Бургундии; в обмен Филипп де Пуатье признает, что пфальцграфство Бургундия (Франш-Конте) является имперским леном, и поэтому он вассал Генриха. Как вассал, он должен был сопровождать Генриха в путешествии в Рим на императорскую коронацию, а после принести ему оммаж. Для Папы это было выгодным соглашением, но Филипп Красивый отказался его ратифицировать: все, что могло помешать коронации Генриха VII императором, было для него хорошо. Однако осенью 1310 года Генрих VII перешел Рубикон: во главе армии он пересек Альпы и вторгся в Италию с целью достичь Рима.
Такова была невероятная неразбериха, в которую были ввергнуты европейские правители, когда 10 ноября 1310 года делегация, посланная Филиппом Красивым, предстала перед Папой в Авиньоне и поставила все вопросы на обсуждение. Между Филиппом Красивым и Климентом V шел великий торг, уступка за уступкой, а на заднем плане были разногласия между Мариньи и Ногаре, каждый из которых продолжал гнуть свою линию.
Булла Rex gloriae (27 апреля 1311 года): суд над Бонифацием закрыт
Представителем Папы был кардинал Пьер де ла Шапель-Тайлефер, один из его друзей: они вместе изучали право в Орлеане. Кардинала также знал и ценил король: бывший архиепископ Тулузы, он поддерживал позицию короля против Бернара Саиссе. Он предложил посланникам короля Жоффруа дю Плесси и Гийому Бонне следующую сделку: король откажется от суда над Бонифацием VIII, а в обмен Папа прекратит поддержку Генриха VII. Папа мог бы даже рассмотреть вопрос о восстановлении угрозы отлучения от церкви в отношении фламандцев. Это предложение было поддержано Ангерраном де Мариньи, для которого дипломатические вопросы были важнее дебатов о ереси Папы, который был мертв уже семь лет.
Мариньи фактически работал в этом направлении с конца 1308 года. В декабре того же года он вместе с графами Валуа, Эврё и Сен-Поль подписал письмо к Папе с требованием отлучить фламандцев от церкви ipso facto. Летом 1310 года он совершил поездку в Авиньон, о чем свидетельствует запись в протоколе Палаты счетов: "Счет Ангеррана де Мариньи за его поездку в Лион и оттуда к Папе, в 1310 году". Он вел переговоры с представителями гвельфов, противников Генриха VII, и прежде всего с Папой, который высоко ценил Мариньи. Целью было убедить Климента V восстановить положение, согласно которому фламандцы должны были быть отлучены от церкви за несоблюдение Атисского договора, а отлучение могло быть снято только по просьбе короля. Папа отказался и объяснил это в письме от 23 августа, которое он передал Мариньи для короля, но эта встреча позволила камергеру убедить себя в том, что для того чтобы заставить Папу уступить в этом вопросе, следует отказаться от судебного процесса против Бонифация VIII. Именно в этом он пытался убедить короля, несмотря на противодействие Ногаре.
Однако прекращение следствия против Бонифация не должно было быть истолковано как доказательство недобросовестности короля. Поэтому, начиная с ноября 1310 года, процедура приняла другой оборот. Она была направлена на демонстрацию добросовестности Филиппа Красивого, который был предупрежден надежными источниками, в частности кардиналами, о ереси и неправомерных действиях Папы. На основании доклада, сделанного ему послами по возвращении из Авиньона в январе 1311 года, король 14 февраля написал Папе письмо, которое было отложено и датировано 14 апреля, в котором он поручил Клименту V урегулировать дело Бонифация, negocium bonifacianum. Об чем неоднократно просил Папа. В своем письме Филипп Красивый объясняет, что он действовал ради блага Церкви. По его словам, он был вынужден просить о созыве собора для суда над Бонифацием из-за накопившихся доносов. Поэтому он отправил своих представителей во главе с Ногаре, чтобы сообщить Папе о своем призыве к созыву собора. Но они попали в засаду, и поэтому Ногаре пришлось в сопровождении вооруженных людей отправиться в Ананьи. Там он встретил другие вооруженные группы, которые и совершили насилие над Папой, несмотря на его противодействие. Затем начался суд, но поскольку он затягивался, король сказал, что все пойдет быстрее, если Папа возьмет дело в свои руки, о чем он его и попросил. Именно эту версию Филипп Красивый излагает в своем письме, которое снимает с него и Ногаре всякую вину за насилие и грабежи в Ананьи. В конце король упоминает о возможности отмены суда: "Что касается обвинения, выдвинутого против Бонифация при его жизни, по поводу того, был ли он законным Папой, по поводу его ереси и других преступлений, в которых его обвиняют, давайте же перейдем к посмертному суду над ним или откажемся от этого".
Делегация во главе с Мариньи доставила письмо в Авиньон, где папа для проформы 14 апреля открыл расследование super zelo regis Francie, (о рвении короля Франции), чтобы удостовериться в его доброй воле. Легко представить, что результат был известен заранее. Папе предстояло заслушать 12 свидетелей, тщательно отобранных из числа сторонников короля. Поскольку Филипп фактически отказался от суда над Бонифацием, Климент был обязан оказать ему эту услугу. Среди свидетелей были четыре итальянских кардинала, которые были ярыми врагами Бонифация: Джакомо и Пьетро Колонна, Наполеоне Орсини, Ландольфо Бранкаччо, и четыре французских кардинала, которые также были сторонниками королевского дела: Жан Лемуан, епископ Арраса, кардинал с 1294 года, Этьен де Суизи, бывший хранитель печати с 1303 по 1307 год, кардинал с 1305 года, Беренгар Фредоль, епископ Безье, родом из Монпелье, советник короля, доктор права, кардинал с 1305 года, и Николя де Фреовиль, который был родственником Ангеррана де Мариньи и бывшим духовником короля, кардиналом с 1305 года. Здесь же находился епископ Байе Гийом Бонне и Жоффруа дю Плесси, королевский юрист.
Выслушав этих людей, "не вызывающих подозрений", Папа сказал, что убежден в доброй воле короля. Ангерран де Мариньи добавил свои собственные показания 23 апреля, в которых он рассказал, что Филипп IV однажды признался ему, что надежные люди и даже кардиналы сказали ему, что Папа Бонифаций — еретик и содомит; он даже показал ему письма одного кардинала и спросил, понимает ли он, что это значит; играя в наивность, Мариньи ответил отрицательно, и тогда король все ему объяснил. На основании этого анекдота некоторые сделали вывод, что Мариньи не знал латыни, что, очевидно, неверно.