éminence grise (серым кардиналом), внесшим большой вклад в развитие более эффективного налогового законодательства.
Столь же беспринципным был и юрист парламента Рауль де Пресль, чья исключительная карьера иллюстрирует прагматизм короля, которого не останавливали никакие социальные предрассудки, когда речь шла об отличии хороших слуг. На самом деле Рауль был сыном слуги аббатства Сен-Дени. Он стал адвокатом в Лаоне, где приобрел славу и состояние, защищая частные и королевские дела. В 1303 году он поступил на службу к королеве Жанне и был назначен ответственным за дела Шампани, затем служил Людовику, старшему сыну Филиппа, сыграл решающую роль в суде над тамплиерами и стал главным адвокатом короля, который щедро вознаградил его. Процессуальный ум, мастер юридических тонкостей, он был одним из главных архитекторов прогресса монархического права.
Так было и с Пьером де Морнэ, епископом Орлеана с 1288 года, переведенным в Осер в 1296 году, прекрасным юристом. Он был бесценен для Филиппа IV с самого начала его правления. В 1290 году его влияние при дворе было огромным, до такой степени, что Папа обратился к нему, чтобы попросить облегчить задачу своего легата, кардинала Каэтани. Он вел переговоры с арагонцами в 1295 году, с англичанами в 1299 году и умер в 1306 году. Более сдержанным, но также дающим дельные советы и выдающимся юристом был Пьер де Беллеперш, профессор права в Орлеане и автор авторитетных трактатов. Он играл важную роль в Парижском парламенте, в "Больших Днях Труа" и в "Казначействе Руана". Епископ Осерра с 27 августа 1306 года, он был хранителем королевской печати с октября 1306 года до конца 1307 года, и умер в 1308 году, будучи очень старым.
Одним из ближайших сотрудников, к мнению которого Филипп Красивый прислушивался, был Жиль Айселин, который также сделал церковную и юридическую карьеру, поставив все свои таланты на службу королю. Родившийся в знатной семье из Оверни, он был быстро замечен Филиппом, который в 1285 году назначил его проректором Клермонтского собора, а затем каноником Нарбонны. В 1288 году он отправил его послом к Папе Римскому, а в 1290 году сделал архиепископом Нарбонны, одной из самых богатых епархий королевства. Семья не была забыта: его старший брат, Гуго де Биллом, был кардиналом; его младший брат, Жан, епископом Клермона, а его племянник, Обер, сменил его на этом посту. В 1311 году Жиль Айселин был архиепископом Руана и периодически хранителем печати. Когда он не был на дипломатической миссии, он был самым усердным членом Совета, где он не стеснялся выражать свое несогласие с королем, особенно когда он чувствовал, что принятые меры были слишком жестокими. Он был умеренным человеком, даже мягким, но бескомпромиссным в вопросах закона. Филипп, даже если он не всегда следовал его советам, выказывал ему величайшее почтение, слушал его с уважением и сохранил доверие к нему до конца, несмотря на его несогласие с методами Пьера Флота и Гийома де Ногаре. Положение Жиля Айселина в любом случае доказывает, что Филипп IV действительно является хозяином Совета, и что он ни в коем случае не являлся игрушкой своего окружения.
Ведь вокруг него были очень разные личности. Пьер Флот, который с начала правления был самым доверенным лицом Филиппа IV, а с 1296 года — доминирующей фигурой, и, возможно, дядя Жиля Айселина, происходил из большой семьи в Дофине. Мирянин, он был одновременно рыцарем и юристом, редкое сочетание, отвечал за отношения с папством, с Англией и с Империей. Он заседал в парламенте Тулузы в 1291 году, в Королевском Совете, часто бывал с дипломатическими миссиями и даже во главе армии, поскольку был убит в битве при Кортрейке в 1302 году.
Для выполнения более домашних функций, которые предполагали личный, даже интимный контакт с королем, Филипп IV также держал слуг своего отца, таких как камергеры Пьер де Шамбли, занимавший свой пост с 1277 года, его сын Пьер, а также Пьер де Машо и Жан Пуссен. С 1284 года Филипп назначил Гуго де Бувиля своим личным камергером. Должность передавалась по наследству в одних и тех же семьях: в 1298 году, после смерти Пьера де Машо, его сменил старший сын Гуго де Бувиля, Жан, сир де Милли. Он был племянником и двоюродным братом двух коллег своего отца. Кроме того, Гуго де Бувиль женился на Марии, племяннице Пьера де Шамбли, в 1283 году, а родственник последнего, Пеллерин де Шамбли, был камергером Карла Валуа. В 1305 году Гуго де Бувиль был убит в битве при Монс-ан-Певеле. Его сменил Ангерран де Мариньи, о котором будет сказано ниже. В это время камергерами были Пьер де Шамбли отец и сын, Жан де Бувиль и Мариньи. Когда Жан де Бувиль умер до августа 1308 года, его преемником стал его брат, которого также звали Гуго. Затем Пьер де Шамбли умер в свою очередь до марта 1309 года, и король оставил только трех камергеров.
Среди близких друзей молодого Филиппа IV нельзя не упомянуть его духовника, которым с 1284 года стал доминиканец Николя Горрен, уроженец Мэна, известный в Париже своими проповедями и многочисленными трудами, которые принесли ему титул "очень известного доктора". Со времен правления Людовика Святого доминиканцы стали хранителями совести королей. Филипп III держал Лорана Ле Франсуа при себе в течение пятнадцати лет. Этот выбор был не случаен: монахи-доминиканцы, контролирующие инквизицию, являлись стражами ортодоксальной доктрины и охотниками за ересью, которую они умело выявляли. Им можно было доверить помощь королю в выполнении его коронационной клятвы избавить королевство от еретиков. В 1287 году Филипп IV по неизвестной причине сменил своего духовника. Новым духовником, который оставался на своем посту до 1305 года, стал доминиканец Николя де Фреовиль. Этот нормандец из знатной семьи, названной в честь земли между Дьеппом и Невшателем, получил сан у доминиканцев в Руане. Он преподавал богословие, к которому имел исключительные способности, и был выдающимся проповедником. Возможно, именно поэтому в 1287 году Филипп решил назначить его своим духовником. Король, который говорил мало, казалось, был очарован прекрасными собеседниками, многие из которых были родом с юга Франции. Поэтому Николя Горрен был уволен, но не опозорен, с пожизненной рентой в 40 ливров. Новый духовник сразу же приобрел сильное влияние на короля. Строго соблюдая правила своего ордена, он имел скромный внешний вид, и только после получения разрешения от Папы Римского он согласился есть мясо при дворе. Вскоре он стал незаменимым, принимал участие в Совете, выполнял дипломатические поручения и играл ведущую роль в конфликте с Бонифацием VIII. Назначенный кардиналом в 1305 году, он лишь немного не дотянул до тиары в 1314 году. Его преемниками на посту духовника были доминиканцы Вильгельм Парижский, с 1305 по 1312 год, и Рено д'Обиньи, с 1312 по 1314 год.
Именно такой персонал окружал молодого Филиппа IV в начале его правления. Из всех этих людей некоторые уже были на своих местах при жизни его отца, другие были еще только малоизвестными чиновниками или провинциальными канониками, которые вскоре привлекут внимание короля, но уже сейчас мы можем сделать первый вывод относительно отношений между Филиппом IV и его окружением. Король умел замечать полезных подданных, и его выбор был в целом разумным: он окружил себя компетентными и эффективными людьми, обученными юридическим наукам. Он щедро вознаграждал их рентой, землей, церковными льготами, аббатствами и епископствами. Все советники короля сколотили значительные состояния, что вызывало зависть окружающих, но обеспечивало их верность. Между королем и его слугами существовали доверительные отношения, которые никогда не ослабевали; полная преданность с одной стороны, полная поддержка с другой. Поражает стабильность политического состава на протяжении всего царствования: ни одной опалы, ни одного произвольного увольнения. Король знает, что он может рассчитывать на своих людей, и они уверены в его поддержке. Мы увидим это во время крупных дел второй половины царствования, в частности, на примере Гильома де Ногаре и Гильома де Плезиана.
С самого начала этот штат состоял в основном из легистов, которые также были священнослужителями. Филипп IV не стал новатором в этой области. Его отец и дед уже имели тенденцию набирать юристов, которые занимали все более важное место в Совете перед лицом знатных сеньоров, чьи претензии на роль "естественных советников" принимались во внимание все меньше и меньше. Новый король усилил эту тенденцию. Строгость ума, неумолимая логика юридических рассуждений подходили его личности, влюбленной в ясность и эффективность. Не говоря уже о том, что тонкости закона предоставляли безграничные возможности для достижения любой цели. Конечно, крупная военная знать по-прежнему присутствовала и активно участвовала в работе Совета, но возвышение легистов, часто скромного происхождения, вызывало резкое недовольство и осуждение со стороны хронистов, воспитанных на традициях феодальной монархии:
Франция превращена в служанку
Никто не слушает французов
Рожденных благородными матерями [...].
Так пропадает рыцарство
И остаются лишь одни сутяги.
Франция переполнена юристами.
Так выражался Жоффруа Парижский, в глазах которого французская монархия была на пути к превращению в монархию судей.
1286: присяга Эдуарда I и первые финансовые проблемы
В конце января 1286 года, по возвращении с коронации, самой насущной проблемой для Филиппа IV стала война против короля Арагона Альфонсо III. В марте он отправился на юго-запад, чтобы встретиться с королем Кастилии Санчо IV, с которым он надеялся на примириться. Однако по неизвестной причине встреча не состоялась. Филипп не выезжал за пределы Дакса, где он был 26 марта, в то время как Санчо находился в Сан-Себастьяне. Оба государя вели переговоры через полномочных представителей: Д. Гонсалеса, архиепископа Толедо, и Роберта, герцога Бургундского, но безрезультатно. Филипп выехал 4 апреля и через Бордо (6–9 апреля), Сен-Жан-д'Анжели (14 апреля) вернулся в Париж во второй половине месяца. Хотя точная цель этой поездки неизвестна, одно кажется несомненным: король, который с самого начала очень не хотел отправляться в этот крестовый поход, искал быстрого выхода и