Больше всего в правлении Филиппа Красивого хронистов, а вслед за ними и историков, поразили изменения в политической жизни. Ведь в отличие от эволюции культуры и менталитета, которая происходит медленно, незаметно, анонимно и, похоже, не направляется сознательной волей, изменение политического стиля происходит быстро, даже жестко, поддается анализу и является результатом деятельности конкретных людей.
Историки называют этих людей "легистами". Как мы уже видели, Филипп Красивый был окружен людьми, которые в большинстве своем окончили юридические факультеты и полагались на римское право в ущерб феодальному. Точнее, они объединили их в синтезе, который имел только одну цель: повысить эффективность королевской власти.
Легисты в процессе своего университетского обучения подвергались различным влияниям, все они шли в направлении укрепления понятия государства, и даже национального государства, воплощенного в личности короля. Это было влиянием аристотелианства, возрождение которого было впечатляющим в XIII веке. Для Аристотеля государство — это естественная реальность, которая может быть рационально объяснена и не нуждается в сверхъестественной санкции. Государство преследует цель, которая является одновременно материальной и моральной: обеспечение добродетельной жизни для своих членов; государь, олицетворяющий государство, поэтому несет ответственность за моральную чистоту своих подданных, не прибегая для этого к внешнему моральному вмешательству. Это было и влиянием латинского аверроизма, философской позиции, против которой выступали религиозные власти, но которая имела неоспоримую привлекательность для большого числа интеллектуалов. Эта философская тенденция, склонявшаяся к разделению разума и веры, имела политические последствия — возникла идея отделить сферу государства от сферы церкви: каждому свой удел, и король не обязан подчиняться Папе.
Было и влияние томизма: Фома Аквинский придает государству естественную легитимность. Государство — это не просто конвенциональный институт, ставший необходимым в результате первородного греха, это реальность, соответствующая нравственной природе человека, и поэтому обладающая этической легитимностью, даже если она остается второстепенным вопросом. Наконец было влияние римского права, распространенного Болонским университетом, а затем университетами Орлеана и Монпелье, которое развивало понятие государственной власти, imperium, наделяя суверена, независимо от его титула, легитимностью и властью, независимыми как от его подданных, так и от любой внешней силы.
На основе этих различных идей, которые продолжали развиваться во второй половине XIII века, юристы Филиппа Красивого, большинство из которых, как мы видели, были выходцами из южной Франции, где римское право оставило наибольшие следы, разработали концепцию королевской власти, которая была противопоставлена Папе, императору и феодализму. Конфликт с Бонифацием VIII позволил уточнить термины и разграничить сферы компетенции: король был единственным хозяином всех своих подданных, клириков и мирян, во всем, что касалось светских аспектов: порядка, собственности, доходов, налогообложения. Что касается императора, то знаменитая формула "король является императором в своем королевстве" являлась аргументом и наделяла государя всеми прерогативами imperium. Что касается феодализма, то идея легистов состояла в том, что король одновременно является вершиной вассальной пирамиды, верховным сюзереном, но в то же время он находился вне этой пирамиды, поскольку, будучи священной личностью, он получал свою власть непосредственно от Бога. Это не мешало ему использовать все механизмы феодального права, особенно в области финансовой и военной помощи от своих вассалов, а также обращения субвассалов к своему парламенту.
Таким образом, для своих юристов Филипп Красивый был, можно сказать, императором в своем королевстве, Папой в своей церкви и сюзереном всех вассалов Франции. Уже тогда, как недавно подчеркнул Ален Буро, можно было говорить о существовании настоящей "государственной религии". Филипп Красивый не был концом феодальной монархии, которой он в полной мере пользовался, и он еще не был абсолютным монархом: он находился в промежуточном положении, переходя от одного к другому.
Эта эволюция лишь частично осознавалась его советниками. Некоторые теоретики права, однако, ясно проанализировали ее, например, юрист Пьер Якоби в 1311 году в своей Pratique dorée des actions (Золотой практике действий). Якоби родился в Орийаке около 1270 г., учился в Монпелье, где преподавал право с 1310 г. Как теоретик государства, он определил его характеристики в плане независимости и преемственности, осторожно применял основные принципы римского права и рекомендовал монарху уважать феодальные и местные вольности. Он отмечал прогресс идеи Res publica, но подходил к нему реалистично и конкретизировано, что делало его типичным представителем переходного периода, в которой оказалась монархия его времени, с увеличением вмешательства государства во все сферы, что вызывало враждебную реакцию у дворянства.
На практике эта эволюция нашла отражение в некоторых замечательных инновациях. Одним из самых впечатляющих является частый созыв представительных собраний в качестве инструмента пропаганды и утверждения королевских решений. Целью было связать подданных с политическими решениями государя и публично продемонстрировать поддержку королевства тому, кто его олицетворял. Эти собрания различались по размеру и составу в зависимости от потребностей и обстоятельств. Неофициальные собрания, такие как собрание 24 июня 1303 года в садах дворца Сите, были своего рода политическим собранием, на котором ораторы в присутствии короля выдвигали свое мнение против определенного противника: Папы, а позже, в том же месте, тамплиеров. Собрания "экспертов", были призванны предложить решения технических проблем, по сути, как наполнить государственную казну, как в 1308 и 1314 годах. Созывались и более крупные собрания национального характера, иногда называемые Генеральными штатами королевства, собиравшие до тысячи человек со всей страны, как, например, в 1302, 1303 и особенно 1308 годах. На этих собраниях присутствовавший король всегда молчал; речи произносили советники — Флот, Ногаре, Плезиан, Мариньи, и под взглядом короля присутствующие одобряли решения возгласами.
Особое значение в этих собраниях имело присутствие представителей городов. Филипп Красивый был первым королем Франции, который проводил различие между тремя сословиями на официальных собраниях, в 1302, 1303, 1308, 1312, 1313, 1314 годах. Неизвестно, какие критерии использовались для выбора "городов" или "добрых городов", которые должны были быть представлены. В 1302 году их было 91, в 1308 году — 295, что означает, что города с населением едва ли в 1.000 человек присылали своих делегатов. В любом случае, это было признание появления буржуазии как важного игрока в экономической жизни, как "знатоков денег", "мудрецов", "экспертов в денежных делах", но также и как партнеров в политической жизни, которые должны были участвовать в принятии решений.
Это не помешало монархии, с другой стороны, ограничить муниципальные свободы, усилив вмешательство в городское управление. Этому есть множество примеров, таких как решения, касающиеся контроля над весами и мерами, например, в Тулузе в 1286 году. Все чаще за управление делами города отвечали сообщества купцов. Ордонанс 1313 года гласил: "Мы приказали и повелели, чтобы в каждом добром городе нашего королевства мастера ремесел собрали всех людей ремесел, и каждого ремесла в отдельности, и они бы собрались для того, чтобы люди каждого ремесла избрали двух prud'hommes (прюдомов, представителей)".
Эффективная королевская администрация
Правление Филиппа Красивого было отмечено впечатляющим упадком общинной системы. Растущие налоговые требования монархии ставили под угрозу муниципальные финансы, а буржуазия все больше уклонялась от занимания ответственных должностей, которые поэтому более или менее принудительно поручались некомпетентным людям, неспособным противостоять вмешательству королевских чиновников, которые были хорошими юристами и которым муниципальные власти не могли ничего противопоставить. Так, около 1300 года священник Жан де Рибемон написал мэру и присяжным Сен-Квентина, что отказывается защищать их интересы, поскольку их интересы представляет суконщик Гоберт, не способный ни на что, кроме крика: "Итак, вы думаете, что победите, если будете кричать и вопить, но это не так, потому что вы имеете дело с людьми, пользующимися всеми милостями суда". В 1291 году парламент приказал частично обанкротить город Нуайон; в Сансе самые богатые буржуа отказались от членства в коммуне, которая был обременена налогами и штрафами и была распущена при Людовике X; Компьень сделал то же самое в 1319 году; Прованс, из-за упадка ярмарок в Шампани, пережил серьезные проблемы в 1310 году; в том же году жители Корби смирились с роспуском своей коммуны и снова попали под иго аббатства, которое обложило их налогами; об этом случае повествует Шарль Пети-Дютайи в книге Les Communes françaises (Французские коммуны); город Сен-Квентине, возмущенный королевскими требованиями, пережил несколько восстаний, которые привели к роспуску коммуны в 1317 году; коммуна города Фалез также была распущена "из-за многочисленных эксцессов и злоупотреблений, совершенных мэром и горожанами", согласно указа Филиппа Красивого; в Аррасе восстание вспыхнуло в 1285 году, а расследование 1305 года показало, что город терроризировали и эксплуатировали богатый буржуа Матье Ланстье и авантюрист Жан Бопарис; в Амьене, где властвовали торговцы шерстью, эшевенаж и ратуша были упразднены в 1307 году; в Руане Филипп Красивый упразднил коммуну после восстания 1292 года; в Лаоне король принял такое же решение в 1295 году после бунта. Кассационная жалоба коммуны показывает последствия такого решения для города, это было настоящим унижением, с упразднением городских символов, права на колледж и всех привилегий: