Roman de la Rose (Романе о Розе) образ человека, у которого
Часы отмеряют время.
Дома и на работе
Быстро крутятся шестеренки
В вечном движение.
Филипп Красивый не считал время на охоте, но во время пребывания в своих резиденциях, в частности, в Лувре и дворце Сите, он также следил за ходом часов. В описи казны, проведенной при Карле V, упоминается "серебряный хронометр, принадлежавший королю Филиппу Красивому, с двумя серебряными противовесами, наполненными свинцом". У короля было свое собственное "расписание" для повседневных дел, таких как, например, прием пищи, время которого объявлялось камердинерами по всему дворцу. Король ел в своей комнате, в небольшой компании, а "придворные, которых кормили при дворе", находились в большом зале. Перечень и количество тех кто имел на это право было строго регламентировано.
Таким образом, в своей личной жизни Филипп Красивый чередовал величайшую строгость и величайшую небрежность. Функционирование королевского двора было тщательно регламентировано: роль каждого человека, расписание церемоний, характер и количество товаров. В то время когда общество постоянно находилось на грани дефицита всего, важно было избегать расточительства, и маниакальная точность соблюдения правил является ярким тому подтверждением. Так, придворный "главный камергер должен получать четыре меры овса и 3 су 6 денье жалованья в день, а его содержание в год — 8 ливров. Каждый из остальных камергеров должен получать по три меры овса и по 3 су жалованья в день, и каждый из них имеет право столоваться при дворе, пользоваться кузницей двора для своих лошадей, использовать свечи в соответствии со своими потребностями".
"Метр Пьер де Лаон, метр Пьер де Латилли, метр Филипп ле Конверс и монсеньор Жирар де Куртонн не будут столоваться при дворе, но им будет выдаваться содержание, когда они находятся при дворе, по 10 парижских су в день. А в суде они должны присутствовать только по двое, если не будет другого специального распоряжения".
Филипп Красивый вел простую жизнь. Легкодоступный для простого народа, который мог подойти к нему без труда, как отмечали арагонские послы, он был рачителен, даже бережлив, используя при этом серебряную столовую посуду. Но эти предметы не были для него важны, и было бы преувеличением сказать, что "король любил роскошь", как утверждал Жан Фавье. На самом деле, роскошь — понятие весьма относительное. На праздники дарили подарки: одежду, посуду, украшения, а также иллюминированные манускрипты. Однако ничего экстравагантного. Пышные торжества во время государственного визита Эдуарда II и Изабеллы в июне 1313 года были исключением, преследующим политические цели.
Итог царствования
Но были ли достигнуты эти цели? Какую общую оценку можно дать этому долгому и бурному царствованию? Было бы легко, учитывая драматические события, произошедшие сразу после смерти короля, сделать вывод, что произошел общий упадок. 1315 год был черным годом: помимо начала голода, подобного которому не наблюдалось уже три столетия, королевство сотрясали серьезные волнения. Людовик X унаследовал от своего отца мятежные баронские лиги, ненавистного народом камергера, которого поспешно повесили на Монфоконе, финансы в катастрофическом состоянии и обесценившуюся валюту. Династия вскоре пресеклась, а в Англии Изабелла и ее любовник Мортимер свергли Эдуарда II и убили его, проложив путь к правлению Эдуарда III, палача королевства Франция. Но Филипп Красивый не несет за это ответственности.
Если рассматривать основные вопросы царствования, то можно сделать неоднозначные выводы. Все закончилось компромиссами, а не явными победами: вопрос Аквитании не был решен, это даже стало одной из причин начала Столетней войны; не был решен и вопрос Фландрии; посмертный суд над Бонифацием VIII был отменен; тамплиеры были ликвидированы, но ценой долгой борьбы, и их имущество перешло к госпитальерам; крестовый поход не состоялся; Бернар Саиссе, Бернар Делисье, Гишар де Труа избежали королевского правосудия, а казна оставалась пустой.
Однако, несмотря на эти полунеудачи, Филипп IV заслуживает того, чтобы быть причисленным к королям, сформировавшим величие Франции. Потому что его правление — это часть долгосрочной перспективы. Яркие эпизоды только что упомянутых нами дел — это лишь потрясения, вызванные глубокой эволюцией: продвижением к утверждению национальной монархии. Когда он пришел к власти, королевство Франция все еще было феодальной монархией, управляемой прямыми человеческими отношениями и вассальными обязательствами. После его смерти они были отменены договорными требованиями римского права. Конечно, это был очень непопулярный путь развитие, но необходимый. Это было также медленное поступательное движение, которое продолжалось при Карле V, Карле VII и Людовике XI. Нельзя в одночасье перейти от феодальной пирамиды, запутанного клубка отношений, растущая сложность которого приводила к параличу власти и анархии, к современному централизованному государству. Именно тогда начался процесс, который привел к единой и неделимой Республике. Филипп IV был родоначальником якобинцев, и это, конечно, далеко не всем нравилось.
Он первым осознал важность понятия национальной территории, которую он попытался конкретизировать путем точного определения границ во время встречи с императором в 1299 году и укрепления единства целого посредством ряда аннексий, выкупов и присоединений, которые были не очень эффектными, но эффективными. Филипп Красивый не был великим завоевателем, не был он и великим собирателем земель, как его предок Филипп Август, но он взялся за заполнение пробелов, за терпеливое заполнение промежутков между кусочками большой мозаики, какой все еще было королевство Франция. Помимо Шампани, которую ему подарила супруга, в 1291 году он приобрел Божанси, а также пфальцграфство Бургундия; в 1293 году он купил у епископа Магелона фьеф Монпелье; в 1301 году область Барруа стала фьефом короны; в 1302 году он купил у графа Перигора виконтства Лимань и Овиллар; В 1305 году он приобрел Лилль, Дуэ и Бетюн; в 1307 году епископ Пюи уступил ему сюзеренитет над Бигорром; в 1308 году он присоединил к домену графства Ла Марш и Ангулем, которые пришли в упадок после смерти графа Гуго XII де Лузиньяна по прозвищу le Brun; в 1312 году он приобрел Лион, а в 1313 году конфисковал сеньорию Мортань и шателленство Турне.
На этой национальной территории Филипп намеревался быть единственным хозяином после Бога. Управленческие функции были сосредоточены в Париже, где дворец Сите стал своего рода административным городом, объединившим функции правосудия и финансов, а также канцелярии и Совета, даже когда король отсутствовал. Капетингская централизация страны сделала существенный шаг: высшие органы управления государством были отделены от физического лица государя. Когда король находится на охоте, административная машина продолжает функционировать, и она накрепко была привязана к самому большому городу Европы — Парижу. Король перемещался по стране, но столица теперь четко и окончательно была зафиксирована в Париже. Париж стал, политической, экономической, научной и судебной столицей, осуществляющей контроль над всем королевством и даже за его пределами. Париж привлекал тяжущихся в судах, студентов, профессоров, банкиров, купцов и послов; все крупные феодалы имели там резиденции; оттуда приходили приказы бальи и сенешалям, а также вызовы в парламент. Правление Филиппа Красивого значительно усилило роль Парижа, и это стало мощным фактором объединения королевства.
В царствование Филиппа Красивого также усилилась эффективность королевской власти, мастерство которой было продемонстрировано успехом крупных одновременно проведенных операций по всей стране: арест евреев и особенно тамплиеров. Приказы короля выполнялись пунктуально, за сотни километров от столицы и без задержек. Под действием легистов, преданных душой и телом служению суверену, воплощению государства, местные свободы урезались, а объединение территории, еще далекое от завершения, прогрессировало. Независимо от того, сожалели об этом или радовались, это был фактор силы для всей страны.
Прежде всего, Филипп Красивый пытался устранить внешнее вмешательство в дела королевства. В этом заключался смысл большей части его борьбы, особенно против навязчивого присутствия папских представителей. Король хотел иметь возможность по своему усмотрению облагать духовенство налогами, контролировать его поведение и суды. Все церковные блага в королевстве находились под контролем короля; что касается правосудия, то юрисдикция церковных судов постоянно сокращалась. Король был священной фигурой, наделенной чудодейственной силой и являлся истинным представителем Бога на земле. Он был представителем династии, избранной Богом, и во время своего правления был удостоен канонизации своего деда, в то время как папство того времени накапливало неудачи, ошибки, междуцарствия и даже моральные недостатки. Филипп Красивый видел шесть Пап (плюс еще шесть в молодости), и последний был французом, проживавшим в Авиньоне и относительно послушным его воле: как могло не сложиться впечатление, что он по меньшей мере равен понтифику и в любом случае полностью независим от него в светских делах? Термина "галликанизм" еще не существовало, но реальность уже была: король был хозяином Церкви Франции.
И поскольку он также был "императором в своем собственном королевстве", поскольку империя переживала кризис, поскольку Италию раздирали внутренние распри, поскольку иберийские королевства были еще слабы, соперничали и противостояли мусульманам Гранады, поскольку короля Англии сдерживали шотландцы и его собственные бароны, Филипп Красивый, несомненно, был доминирующей фигурой начала XIV века. Он не был ни великим воином, ни великим покровителем искусств, ни великим строителем; его достижения лежали в менее зрелищных, но более прочных и надежных областях институтов, политической и государственной практики. Именно поэтому его величие, затмило его красоту: Филипп IV был не Филиппом Великим, а Филиппом Прекрасным. Его красота не должна заслонять того факта, что он был прежде всего смелым и упорным строителем национальной монархии.