естрина. В 1288 году они поддержали Николая IV, а в 1295 году стали злейшими противниками Бонифация VIII: кардиналы Джакомо и Пьетро Колонна вели против него беспощадную борьбу. Что касается Каэтани, то их возвышение было более поздним, но их власть была реальной, сосредоточенной в колыбели семьи, городе Ананьи, с несколькими разбросанными владениями к югу от Рима и крепостью Капо ди Бове на Виа Аппиа. Достигнув высшего положения, воспользовавшись соперничеством Орсини и Колонна, они намеревались максимально использовать возможности, предоставляемые положением понтифика.
Бонифаций VIII быстро предпринял шаги для укрепления своей власти. С 1295 года, без консультаций со Священной коллегией, он назначил пять новых кардиналов, сомнительного качества, но определенно преданных лично ему: своих племянников Франческо Каэтани и Джакомо Каэтани Томмази, а также Якопо Каэтани Стефанески, Пьетро ди Пиперно и Франческо Орсини. Присутствие последних в Священной коллегии позволило уравновесить и тем самым нейтрализовать Орсини и Колонна, получив при этом признание Орсини. Что касается других, то Стефанески, который, несмотря на свое имя Каэтани, не принадлежал к семье Папы, был молодым человеком двадцати пяти лет, меценатом, написавшим две большие исторические поэмы в пользу Бонифация. Франческо был развратником, "глубоко невежественным и недостойным", по словам Ногаре, женатым, который заставил свою жену дать обет целомудрия, чтобы стать кардиналом, что не помешало ей родить еще двух детей. У Папы также был третий племянник в Священной коллегии, Бенедетто, восемнадцати лет.
Среди главных задач, которые ставил перед собой новый Папа, — примирение христианских правителей. Хотя он потерпел неудачу в отношениях с королями Франции и Англии, он достиг большого дипломатического успеха с королями Арагона и Неаполя. 23 мая 1295 года он встретился с Федерико, братом Хайме II Арагонского, в Веллетри, а через несколько дней с Карлом II Хромым в Ананьи, где 20 июня был подписан договор: Хайме II остался королем Арагона, но отказался от Сицилии, которая была передана его брату Федерико II. Хайме также отказывался от Майорки, но получал право на завоевание Корсики и Сардинии, что будет сделано только в 1324 году. Федерико II, королю Сицилии, предложили брак с Екатериной Куртенэ, наследницей Восточной Латинской империи. Что касается Карла II Хромого, то он сохранил континентальную часть "Сицилийского королевства", то есть фактически то, что можно назвать Неаполитанским королевством.
Проблема Пьетро дель Морроне
Но у Бонифация была большая проблема, которую звали Пьетро дель Морроне, бывший папа Целестин V. Пьетро хотел только одного: вернуться в уединение своего скита. Сумев ускользнуть от своего эскорта в январе 1295 года, он отправился в Сульмону, где люди Бонифация нашли его 20 января. Теоретически, Папе Римскому нечего было бояться восьмидесятипятилетнего отшельника. Но когда этот отшельник стал бывшим Папой, очень популярным, известным везде, где бы он ни был, и когда начали распространяться слухи об условиях его отречения, подразумевая, что Бонифаций был узурпатором, в его интересах было взять своего предшественника под охрану. Он приказал привести Пьетро обратно. Отшельнику снова удалось бежать в Апулию и подготовиться к переправе в Грецию. Задержавшись из-за плохой погоды, он был арестован людьми Карла II Хромого, которые передали его Папе в Ананьи в середине июня. В августе Бонифаций заточил его в камеру в замке Кастель Фумоне, недалеко от Ананьи. Поскольку Пьетро дель Морроне стремился к уединенной и аскетичной жизни отшельника, это не должно было его сильно беспокоить, тем более что, как пишет хронист Варфоломей из Лукки, условия его содержания были "почетными". Это не помешало ему умереть в мае 1296 года, что в возрасте восьмидесяти семи лет не было чем-то экстраординарным.
Однако для Папы это дело было очень неприятным, поскольку его многочисленные противники не преминули воспользоваться этим, подняв вопрос о законности отречения Целестина V, что в то же время поставило под сомнение легитимность избрания Бонифация VIII. Начались бесконечные дебаты по каноническому праву и теологии вокруг этого вопроса: может ли Папа отречься от престола? Среди францисканцев большинство представителей "духовного" течения ответили отрицательно: когда человек избран Святым Духом, как можно отказаться от должности? Папа привязан к Церкви, как муж к жене; если он отрекается от престола и его заменяет другой, то Церковь становится двоеженцем, как разведенный, вступивший в новый брак: "Как Дева Мария породила только одного сына, так и святая Церковь может духовно породить только одного Папу […]". И по этой причине как они говорили, "Папа Бонифаций не является Папой и что все те, кто считает его таковым и подчиняется ему, являются синагогой сатаны, находящейся вне единой истинной Церкви Иисуса Христа", — писал 14 сентября 1295 года францисканец Пьер Жан Оливи, который не разделял эту точку зрения. В начале года он написал трактат на тему "может ли Папа отречься от папства", на который ответил утвердительно, потому что в противном случае, по его словам, "из этой доктрины следовало бы, что ни один Папа, даже если бы он был публичным еретиком, не может быть свергнут с папства, и не может быть при жизни заменен другим, что прямо противоречит постановлениям святых отцов и римских понтификов". Папа, который не справляется с этой работой, может отказаться от нее ради блага Церкви.
Такого же мнения придерживался ряд докторов Парижского университета, в том числе Пьер д'Овернь и Жоффруа де Фонтен, которые писали, что если Папа "чувствует себя настолько невежественным и неосмотрительным, что его обманывают и стесняют, и сознает себя настолько мягким и легкомысленным, что не может помыслить о том, чтобы быть твердым в чем-либо, и если у него нет сил исправить то, что должно быть исправлено". В этих условиях такой прелат обязан уйти в отставку, не будучи полезным для управления ни себе, ни другим, он обязан сделать это для спасения народа и для своего собственного спасения. Аллюзия прозрачна: Целестин V был "невежественным и неосмотрительным", "мягким и легкомысленным"; он должен был освободить место для кого-то компетентного и авторитетного. Неудивительно, что в письме от 16 ноября 1295 года Бонифаций VIII похвалил Парижский университет, который он оскорбил и разгромил своим презрением пятью годами ранее. Роль парижских магистров, по его словам, должна возрастать "день ото дня", они были естественными советниками короля, и "правительство должно управляться не только советом мудрых людей, но и силой".
Подобные высказывания не понравились королевскому Совету. Поэтому, когда легат Симон де Болье сообщил ему о росте протестов в Риме против Бонифация, Совет решил установить контакт с личными врагами Папы, семьей Колонна, отправив к ним неприметного дипломата, монаха Пьера де Парэ. В конце 1295 года отношения между Филиппом и Бонифацием были отмечены взаимным недоверием, которое переросло в открытую вражду в начале 1296 года.
Булла Clericis laicos (февраль 1296 года)
Предмет вражды был более приземленный и более жизненный, чем принципы канонического права: это вопрос денег. В январе король, с трудом покрывавший расходы на войну, на собрании дворян и епископов постановил ввести налог в размере одной пятидесятой от имущества духовенства, в то время как налог в размере одной сотой еще не был введен. Духовенство громко возмущалось и обращалось к Папе: "Никто не осмеливается свободно защищать Церковь перед сильными мира сего", — анонимно написал один из священнослужителей. Реакция Бонифация была такой же импульсивной и возмутительной, как и его характер. Он был тем более взбешен, что в ноябре 1295 года король Англии также потребовал от парламента ввести сбор децима, не спросив его мнения. С 24 февраля он написал несколько писем, которые по случаю Пасхи отправил своим легатам Берару де Го и Симону де Болье, приказав им представить их государям и опубликовать. Наиболее важным из этих документов является торжественный декрет ad perpetuam rei memoriam (для вечной памяти события), который начинается с недвусмысленного заявления: Clericis laicos infestos oppido tradit antiquitas (С древности известно, что миряне всегда были сильно враждебны к духовенству). И особенно сегодня, продолжает преамбула, в "эти времена, когда мы видим, как миряне, не довольствуясь собственными владениями, пытаются посягнуть на то, что им запрещено, не принимая во внимание, что им запрещена всякая власть над клириками, над лицами и имуществом Церкви". "Они пытаются различными способами низвести духовенство до рабства и подчинить его своему господству".
"Самое печальное, что, дрожа там, где не нужно дрожать, ища сиюминутного спокойствия и боясь больше оскорбить мирское величие, чем вечное, прелаты и церковные лица попустительствуют таким злоупотреблениям, не получив согласия или разрешения Апостольского Престола, и это не столько по дерзости, сколько по небрежности".
Итак, давайте проясним: духовенство не подчиняется светским властям, оно пользуется полным налоговым иммунитетом, о чем уже говорилось в канонах IV Латеранского собора в 1215 году. Папа официально запрещает любому государю, какого бы ранга он ни был, взимать налоги в любой форме с представителей духовенства, как с их личного имущества, так и с церковного, и угрожает отлучением как тем, кто пытается взимать такие налоги, так и тем, кто соглашается их платить, и, кроме того, отстраняет их от исполнения своих обязанностей. Только Папа может санкционировать взимание таких налогов. Текст не оставляет места для компромисса и несет на себе отпечаток возмутительного и властного характера Бонифация VIII:
"Итак, мы, желая устранить подобные беззакония [взимание налогов с духовенства], постановляем своей апостольской властью и по совету наших братьев, что любой прелат, проповедник, монашествующий или светский, любого ордена, состояния или государства, кто будет платить, обещать или соглашаться платить впоследствии мирянам налоги или талью (земельный налог), децимы, двадцатые или сотые части доходов или имущества, принадлежащих ему или Церкви, или любое другое количество, долю или квоту тех же благ или доходов, связанная с их оценкой или стоимостью, под названием помощи, содействия, субсидии, гранта, пожертвования или под любым другим названием, без разрешения того же Апостольского Престола; а также, чтобы каждый император, король или принц, герцог, граф или барон, подеста, капитан, чиновник или сеньор, каким бы ни был его титул, города, замка или любого другого места, где бы он ни находился; что все лица, независимо от их достоинства, положения или состояния, которые налагают, требуют или получают такие суммы из священных храмов церквей или от духовенства, арестовывают, конфискуют, приказывают конфисковать или получают такие реквизированные или конфискованные товары; и далее, что все те, кто сознательно оказывает помощь, совет или содействие таким операциям, тайно или публично, подвергаются по этой причине приговору отлучения".