Филипп Красивый был взят в качестве свидетеля обоими лагерями. В его окружении его духовник, доминиканец Николя де Фреовиль, был на стороне инквизиции, а духовник королевы, францисканец Дюран, был настроен враждебно. Сначала король был благосклонен к францисканцам. Инквизиция, в конце концов, была инструментом в руках Папы, и призвать ее к порядку было средством примирения с жителями Лангедока. Поэтому он сделал выговор своему духовнику и постановил, что отныне дела о ереси будут рассматриваться комиссией, состоящей из равного числа францисканцев и доминиканцев, и попросил об отставке инквизитора Тулузы. Когда доминиканский орден отказался, он запретил ему исполнять свои обязанности.
Карл Валуа в Италии
Сначала дело Саиссе, а теперь еще и атака на инквизицию: это было слишком для Бонифация VIII, который с 4 по 6 декабря 1301 года отреагировал настоящим шквалом документов, подписав за три дня дюжину булл, чтобы противостоять наступлению светской власти Капетингов. В то же время, однако, он был обязан королю военной помощью в Италии: родной брат французского короля, Карл Валуа, с апреля по его просьбе проводил военные операции на полуострове.
Поэтому ситуация была сложной и деликатной. Карл Валуа, весьма посредственный человек с ограниченным интеллектом, поглощенный своими амбициями и не имея возможности их удовлетворить, постоянно находился в поиске для себя подходящего королевства. В конце концов, его брат — король Франции, его невестка — королева Наварры, его тесть — король Неаполя, его сестра — королева Англии, его племянница — будущая королева Англии, в то время как сам он стал лишь эфемерным и смехотворным "королем-шляпой" в Арагоне в 1285 году, а теперь вынужден довольствоваться несколькими фьефами: графствами Валуа, Алансон, Анжу и Мэн. Его жена Маргарита Анжуйская, сестра Карла II Хромого, короля Неаполя, умерла в 1299 году, родив ему шестерых детей за девять лет. 28 января 1301 года в Сен-Клу он женился вторично на Екатерине де Куртенэ, внучке и наследнице последнего латинского императора Константинополя Балдуина II. С этого момента его навязчивой идеей стало повторное завоевание этой империи, что позволило бы ему завладеть престижной византийской короной.
Но для этого ему требовалось согласие Папы и помощь Неаполитанских анжуйцев. Это можно было устроить: Папе и королю Неаполя нужна была помощь, чтобы изгнать арагонцев из Сицилии, а Папа также хотел избавиться от гибеллинов, сторонников германского императора, в Северной Италии. Поскольку Карл Валуа и Екатерина де Куртенэ были дальними родственниками, для заключения брака им требовалось папское разрешение. Так была заключена сделка: разрешение на заключение брака и на завоевание Константинополя в обмен на военное вмешательство в Северной Италии и Сицилии. Для финансирования экспедиции Папа разрешил взимать децим с духовенства Франции, Италии, Корсики и Сардинии и назначил Карла Валуа папским викарием, а позже генерал-капитаном Сицилии. Филипп Красивый, который всегда переоценивал способности своего брата, согласился и даже проявил слабость выделив ему 100.000 ливров для покрытия части расходов. Помимо солидарности с анжуйцами Неаполя, французский король, несомненно, надеялся усилить французское влияние в Италии. Бише и Муше должны были участвовать в экспедиции, что подтверждает наличие весьма меркантильных скрытых мотивов. Он поставил только одно условие: его брат должен вернуться во Францию, как только Сицилия будет завоевана, или даже раньше, если королевство будет в опасности.
Тем не менее, ситуация была, мягко говоря, парадоксальной и запутанной: Бонифаций VIII был в союзе с одним братом и сражался против другого; Филипп Красивый находился в конфликте с Папой и поддерживал друзей Папы, которыми были его собственный брат и Карл II Неаполитанский. Кроме того, Бонифаций по-прежнему отказывался признать союзника Филиппа, Альбрехта Габсбурга, королем римлян и, соответственно, короновать его как императора. В письме от апреля 1301 года к епископам Германии Папа, заявив, что только ему судить о достоинствах человека, избранного в Империи, дал Альбрехту шесть месяцев на то, чтобы прислать в Рим своих представителей для отчета о своем поведении, а по истечении этого срока Папа освободит от повиновения всех, кто присягнул ему на верность, и будет действовать против него и его последователей духовными и мирскими средствами. Ситуация окончательно запуталась в июле когда умер король Венгрии Андраш III Венецианец. Венгры назначили ему в преемники Вацлава (Ласло V), сына короля Чехии. Папа Римский, который поддерживал претензии сына Карла II Хромого на это королевство, выразил протест. В письме от 17 октября своему легату в Венгрии он напомнил всем, что "Римский понтифик, поставленный Богом выше королей и королевств, является суверенным главой иерархии воинствующей Церкви; восседая на троне справедливости и поставленный своим достоинством выше всех смертных, он произносит свои приговоры со спокойной душой и рассеивает все зло своим взглядом". Поэтому Папа отказался признать Вацлава королем Венгрии и заявил, что архиепископ Колочский, который короновал его, совершил "акт искушения или скорее безумия", поскольку Венгрия, по утверждению Папы, была вотчиной Святого Престола.
В апреле Карл Валуа отправился в Италию. Он не торопился, останавливаясь в Савойе, Дофине и Модене, и только 12 сентября он наконец встретился с Папой в Ананьи. Последний отправил его во Флоренцию, чтобы обеспечить там господство гвельфов. На самом деле население города было разделено на партии. Гвельфы, выступавшие за Папу, были в большинстве против гибеллинов, выступавших за императора. Однако они не хотели слепо подчиняться Святому Престолу: "белые" гвельфы даже выступали за соглашение с гибеллинами, в то время как "черные", возглавляемые Корсо Донати, были ближе к Папе. Ситуация была деликатной, осложненной семейным, профессиональным и банковским соперничеством, и требовала большого мастерства, тонкости и дипломатии. Карл Валуа, который не был ни тонким политиком, ни дипломатом, ни даже просто здравомыслящим человеком, ничего не понимал в этих разногласиях. Он был окружен французскими баронами, совершенно незнакомыми с итальянским языком и местными политическими раскладами, и им манипулировали банкиры "черного" крыла партии гвельфов, которые убедили его в своем праве на взимание 70.000 флоринов.
1 ноября он въехал во Флоренцию, прибыв из Сиены, где вел переговоры. Через четыре дня за ним последовали Корсо Донати и другие изгнанники "черной" партии, хотя он обещал не принимать их. Последовали резня и грабежи: "белых" убивали, заставляли платить выкуп или изгоняли, их имущество разворовывали, дома разрушали до основания, и Карл Валуа был не последним, кто воспользовался ситуацией, накапливая богатства при содействии жестокого подесты Губбио Канте де Габриэлли и возмутительно благоприятствуя банку Францези. Своим поведением жадного взяточника он добился того, что два человека, которых он пришел защищать и представлять, — Папа и король Франции — стали ненавистными для тосканцев. Среди "белых", изгнанных из Флоренции, был величайший итальянский поэт того времени Данте, который отомстил за это в "Божественной комедии", которую он начал писать вскоре после этого: Карла Валуа он отправил в чистилище, а Бонифация — в ад, где он присоединяется к своему предшественнику Целестину, виновному в "великом отказе". Что касается Филиппа Красивого, "фальшивомонетчика", "нового Пилата", то он видит его в чистилище в облике великана, который "сношал шлюху", то есть римскую курию.
Булла Ausculta filii (5 декабря 1301 года) и королевский ответ
Как бы то ни было, в начале декабря 1301 года Бонифаций VIII вряд ли мог быть доволен вмешательством Карла Валуа, чьи притязания поставили папскую партию в неловкое положение. Напрасно он просил его умерить себя в ожидании главного этапа экспедиции, завоевания Сицилии, которое могло начаться не раньше весны. Теперь Папа обратился к королю Франции, полагая, что пришло время сурово призвать его к порядку за делах Саиссе и Делисье. Если бы он не отреагировал, то рисковал бы увидеть, как светская власть во Франции берет верх над церковной, что могло подтолкнуть других государей действовать в том же направлении. Так, еще до получения обвинительного заключения против Бернара Саиссе, составленного Флотом, он отправил дюжину булл между 4 и 6 декабря, адресованных епископам Франции, аббатам, Парижскому университету, капелланам и королю. Эти буллы, запечатанные в один конверт и потому изначально были доступные для прочтения только адресату, были доставлены во Францию папским нотариусом Джакоммо Норманни, которого хронисты называют Жаком Нормандским. Архидиакон Нарбонны, Джакоммо Норманни, был человеком, "чья осмотрительность внушала полное доверие", и который имел полную свободу доставлять письма и публиковать их "где и когда он считал это полезным, и вручать их тем, кому они были адресованы". Норманни покинул Рим 19 декабря и прибыл в Париж 19 января 1302 года, доставив свои драгоценные письма, которые были зачитаны в присутствии короля в Совете.
Слушания прошли оживленно и сопровождались недовольными восклицаниями собравшихся. Это было связано с тем, что Папа действительно наносил сильные удары. Сдержанность и предосторожности были отброшены. Бонифаций делал выговор, давал урок и приказывал, как сердитый отец своему невоспитанному сыну. Прежде всего, Папа требовал освободить и выплатить компенсацию епископу Памье: "Мы молим и увещеваем Ваше Величество, приказывая Вам этими апостольскими посланиями отпустить этого епископа, которого мы хотим иметь возле себя, на свободу, позволить ему приехать к нам в полной безопасности, восстановить его имущество, движимое (скот) и недвижимое, которое конфисковано вами и вашими людьми, возместить ему понесенные убытки, и никогда в будущем не протягивать таким образом свои жадные руки, но всегда вести себя так, чтобы не оскорбить Божественное Величество или достоинство Апостольского Престола".