в 3.000 марок и советом из 22 шотландских лордов. Но страна оставалась неспокойной, и король не хотел уезжать. Фактически, в феврале следующего года Роберт Брюс, которого Эдуард поставил во главе Шотландии в 1302 году, поднял восстание, так как посчитал, что его плохо вознаградили, и в марте он был коронован королем. Разъяренный Эдуард был вынужден начать новую военную кампанию вместе с сыном, принцем Уэльским, во время которой он вел себя особенно жестоко, повесив, обезглавив и четвертовав сотни людей, включая многих дворян. Жены мятежников не были пощажены: сестра Брюса Мэри и графиня Бьюкен были выставлены в клетках на всеобщее обозрение. Короче говоря, Эдуард был не в настроении для папской коронации.
И это еще не все. Он опасался оказаться в Лионе во враждебном окружении, под давлением короля Франции и Папы, в присутствии крупной европейской аристократии, в таком положении, что был бы вынужден пойти на уступки, особенно в отношении Аквитании. Затем ухудшились его отношения с сыном, принцем Уэльским. Последний, которому было двадцать один год, проявлял тревожные признаки женоподобного поведения и жаловался на недостаточность предоставленных ему финансовых средств. Его сексуальные отклонения и скрытный характер являлись причиной споров с его ужасным отцом. Летом 1305 года граф д'Эврё, брат Филиппа IV, и Мария Брабантская, свекровь Эдуарда I, прибыли в Англию для переговоров об условиях брака Изабеллы с принцем Уэльским, но король запретил своему сыну сопровождать их. Переговоры об этом знаменитом браке затянулись, несмотря на добрую волю, проявленную французской стороной: Филипп IV позволил Изабелле выбрать представителей для брака по доверенности. Изабелла выбрала своего дядю Людовика д'Эврё и еще двух дворян. Папа дал разрешение на брак, но английские представители сначала хотели вернуть Молеон, который Филипп все еще удерживал в Беарне. Нет Молеона — нет брака.
Поэтому обстановка была совсем не благоприятной для прибытия Эдуарда I, который, по мнению некоторых британских историков, например, Сеймура Филлипса, также начал ощущать последствия своего возраста: в шестьдесят шесть лет, значительную часть которых он провел верхом на лошади в любую погоду, сражаясь в горах Уэльса и Шотландии, он был измотан, и в следующем году ему пришлось прервать свою шотландскую кампанию из-за болезни. Поэтому Клименту V пришлось обойтись без короля Англии для своей коронации.
Филипп Красивый, однако, настоял на своем присутствии. Эта коронация во Франции французского Папы была для него личной победой, и он намеревался воспользоваться возможностью обсудить с Климентом V вопросы, которые были близки его сердцу, и добиться от Папы решений в соответствии со своими желаниями. Настоящей звездой коронации должен был стать именно он. В ожидании этого события, запланированного на ноябрь, что ему оставалось делать, кроме как охотиться? Вот чем он занимался летом, особенно жарким и засушливым. "Летом во Франции была очень сильная засуха", — пишет продолжатель Гийома де Нанжи. В сентябре король находился в Лонгшампе, одном из своих любимых охотничьих угодий, а оттуда отправился в близлежащий город Вернон, где 23 числа была отпразднована свадьба его старшего сына Людовика с Маргаритой Бургундской.
В течение этого лета в королевстве было более или менее спокойно. Тех, кто вел антиправительственную агитацию, вешали: 28 сентября так поступили с Эли Патрисом и пятнадцатью буржуа в Каркассоне, затем с 40 буржуа в Лиму два месяца спустя. Были выявлены подробности заговора, возглавляемого Фернандо, сыном короля Майорки, с целью создания независимого королевства Лангедок. Репрессии обрушились на его сообщника Эли Патриса, который не был защищен своим социальным статусом. Арестованный сенешалем и виконтом Нарбонны, он был быстро предан суду и казнен. Оставался еще Бернар Делисье, громогласный францисканец, который был как всегда активен и пользовался определенным иммунитетом как церковный деятель. В июне он прибыл в Париж с шестью консулами, двумя из Альби, двумя из Каркассона, одним из Корде и одним из Кастра, чтобы оправдаться перед королем, который поместил его под охрану в монастырь Кордельеров. Королевский судья не знал, что с ним делать, и, чтобы избавиться от него, перевел его в Лион, в место пребывания Папы. С тех пор Клименту V и Филиппу IV пришлось иметь дело с Делисье, который был скорее помехой, чем опасностью, будучи теперь единственным, кто все еще верил в его кампанию против инквизиции. Ни король, ни Папа не хотели брать на себя ответственность осудить его, рискуя спровоцировать новые неприятности между доминиканцами и францисканцами, поэтому мятежный монах метался туда-сюда между светским и церковным правосудием, которые в кои-то веки были согласны друг с другом. Окончание его карьеры носит анекдотический характер, но давайте подведем краткий итог, чтобы поставить точку. В ноябре 1307 года он предстал перед королевским судом, который освободил его в 1308 году при условии, что он будет молчать, что было невыполнимым требованием. Он подал жалобу на сенешаля Каркассона, которая была отклонена; затем он обратился ко двору Папы, который, в свою очередь, отстранил его от должности; затем он снова обратился к королю и попросил разрешения жить в монастыре по своему выбору. Пять лет спустя он был в Безье, где принял участие в ссоре между обсервантами и конвентуалами ордена францисканцев. В 1318 году он приехал в Авиньон во главе делегации, чтобы встретиться с Папой. Чтобы положить конец раздорам в ордене, его посадили в тюрьму, где он умер через два года.
Насыщенная событиями коронация (Лион, ноябрь 1305 года)
Вернемся к осени 1305 года. 4 сентября Климент V покинул Бордо. Он созвал членов Священной коллегии в Лион на коронацию. Статус города на самом деле был сложен и не определен. Оспариваемый на протяжении веков между графами Фореза, императорами и королями Франции, он фактически находился под властью архиепископа, который в то же время был могущественным светским владыкой, но после восстаний второй половины XIII века, особенно восстания 1269 года, король Франции расширил свой сюзеренитет. Левый берег Роны, на востоке, теоретически находился на территории Империи, но король Франции владел предместьем Сен-Жюст, и в 1312 году архиепископ Пьер Савойский уступил ему полный суверенитет над городом. В 1305 году архиепископом стал член большой местной семьи Людовик де Виллар. Он отвечал за прием многочисленных гостей съехавшихся на коронацию: помимо Папы, были кардиналы, большое количество архиепископов, епископов и аббатов, король Франции, его братья, Генрих, граф Люксембурга, несколько герцогов и графов, а также послы от короля Арагона. Король Англии отправил епископов Ковентри и Личфилда, Вустера, графа Линкольна, Хью Диспенсера и других дворян и дипломатов с подарками на сумму 1.343 фунта.
Церемония состоялась 14 ноября, когда Папа был коронован в церкви Святого Юста деканом Священной коллегии Наполеоне Орсини. Но торжества были омрачены несчастным случаем, который многие восприняли как дурное предзнаменование для понтификата: когда процессия проходила вдоль стены древней ограды, та, переполненная зрителями, обрушилась. Папа упал с лошади, получив легкие травмы; его тиара укатилась под обломки, а украшавший ее рубин стоимостью 6.000 флоринов был найден только после интенсивных поисков. Из двух человек, державших уздечку лошади Папы, один, Карл Валуа, был тяжело ранен, а другой, герцог Бретани Иоанн II, был убит, вместе с дюжиной других людей. Король, который также держал уздечку лошади, остался невредим.
Пребывание Папы в Лионе также было отмечено многочисленными инцидентами и драками. Климент V прибыл с целой свитой буйных гасконцев, включая племянника, Гияра де Го, молодого развратного охотника за девушками. Каждый день и каждую ночь, рассказывает Жоффруа Парижский, они устраивали хаос на улицах, напивались, приставали к горожанам и насиловали девушек. Архиепископ Людовик де Виллар приказал своим людям вмешаться, и во время стычки племянник Папы был убит. Климент, у которого, как мы знаем, было обостренное чувство семьи, хотел отомстить; тогда архиепископ обратился к королю, который уже покинул город, но вернулся, чтобы успокоить ситуацию и Папу.
Во время этих бурных событий Филипп Красивый несколько раз встречался с Климентом V, чтобы обсудить нерешенные вопросы. Вскоре он обнаружил, что новый понтифик был готов слушать, но не был готов к тому, чтобы им манипулировали или помыкали. Требовалось проявить терпение. Главной темой обсуждения стали последствия нападения на Папу в Ананьи. Филипп настаивал на созыве собора для суда над Бонифацием VIII, на отмене доктрины о верховенстве духовной власти, изложенной в булле Unam Sanctam, и о снятии санкций с Ногаре и других участников нападения. Но он не получил никаких немедленных конкретных результатов.
Он также сообщил Папе, что некий Эскье де Флоран, настоятель Монфокона, зависимого от аббатства Сен-Мартьяль-де-Лимож, расположенного в Дордони, в течение года приходил к нему с сообщениями относительно очень серьезных фактов, касающихся ордена тамплиеров: ереси, богохульства, идолопоклонства и содомии. Эти достоверные сведения, как он утверждал, были переданы ему тамплиерами, находившимися в Аквитании. Об этом запутанном деле совершенно по-разному сообщают Виллани и хронист из Битерруа Амори Ожье. Говорили, что король попросил Ногаре разузнать об этих слухах, о которых он теперь сообщил Папе. Некоторые историки считают, что это был политический маневр со стороны короля, чтобы оказать давление на Папу в деле Бонифация VIII, угрожавшему придать этому делу огласку, если он не получит удовлетворения в деле Папы-еретика. На наш взгляд, нет необходимости рассматривать такую попытку шантажа. Учитывая то, что мы писали о пуританской строгости нрава Филиппа, у нас нет причин подозревать его в неискренности. Король намеревался преследовать любые следы ереси, как доктринальной, так и моральной, в своем королевстве. Если обвинения против тамплиеров более или менее совпадают с обвинениями против Бонифация, этого недостаточно, чтобы оправдать подозрения в политическом маневрировании. Пуританизм Филиппа, возможно, не был просвещенным, но он был искренним.