В любом случае, король не должен лично отправляться в крестовый поход: подобно Давиду, который наблюдал, пока его войска сражались, он должен оставаться в своем дворце. Его жизнь не должна подвергаться опасности. Один из его братьев должен возглавить экспедицию. Дюбуа также спланировал маршрут: они отправятся по суше, по маршруту, по которому следовали Карл Великий в своей легендарной экспедиции, Барбаросса и Годфрид Бульонский. Это позволило бы использовать больше лошадей, и, кроме того, все морские крестовые походы были неудачными, в то время как великий сухопутный крестовый поход 1096–1099 годов был успешным.
После завоевания территория будет политически упорядочена: Карл II Хромой получит Иерусалимское королевство, титул которого он уже носил, а Карл Валуа, брат короля, — Константинопольскую латинскую империю, которую он унаследовал от своей жены Екатерины де Куртенэ. Ассимиляция византийского мира не была бы проблемой: латинянам нужно было бы только выучить греческий и восточные языки, и все было бы улажено. В Святой Земле каждое христианское королевство Европы имело бы город и замок с названием этого королевства, чтобы "поселенцы", прибывшие на поселение, после утомительного путешествия оказались в знакомой и приятной обстановке. Сен-Жан-д'Акр и Иерусалим будут общими, с неким международным статусом. "Все должно быть подготовлено заранее, чтобы христиане чувствовали себя спокойно в отвоеванной Святой земле", — писал Дюбуа. Мирное сосуществование христиан из разных европейских стран стало бы образом и демонстрацией доброго взаимопонимания и мира между христианами, что стало бы pax gallica (французским миром).
Однако эти территории должны были быть заселены христианами, чтобы не преобладало мусульманское население, поскольку мусульмане размножаются очень быстро, их страна была mirabiliter populata (чрезвычайно населенной), и в умножении населения у них были преимущества: они были полигамны, их духовенство не было безбрачным, и они были сексуально одержимы и посвящали всю свою энергию рождению детей. Моногамные христиане с духовенством, соблюдающим целибат, не могут конкурировать с мусульманами в этом вопросе. Поэтому Дюбуа предложил драконовские меры: если не депортировать проституток, то попросить мужчин взять с собой их жен и дочерей, разрешить священнослужителям жениться, поощрять смешанные браки, конечно, при условии, что жены-мусульманки обратятся в христианство. Дюбуа даже предлагал смелую стратегию: использовать мусульманское семя для создания христиан. Как? Отбирая красивых, умных христианских девушек, которым давали солидное религиозное образование, прежде чем отправить их замуж за мусульман, которые будут рожать им детей, которых они должны были воспитывать в христианской вере. Это уже не утопия и не политическая фантастика, это чистая фантазия. Однако Дюбуа не единственный, кого волновала проблема воспроизводства христиан в исламских землях. Некоторые люди были бы не против того, чтобы Папа в порядке исключения разрешил многоженство ради благой цели. "Даже не думайте об этом, ― возражал богослов Пьер де Ла Палю в своем комментарии к Sentences, ― даже по необходимости за границей, чтобы дать возможность умножиться живущим там".
Вопрос о слиянии тамплиеров и госпитальеров
Маловероятно, что Филипп Красивый читал неудобоваримый и экстравагантный трактат Пьера Дюбуа, который, тем не менее, свидетельствует о политическом и религиозном престиже, которым пользовался король Франции в 1306 году. Был еще один момент, на котором настаивал автор и который отражал идею, которая все чаще обсуждалась: необходимость слияния, в интересах эффективности крестового похода, двух великих орденов монахов-воинов, тамплиеров и госпитальеров. "Эти два военных ордена, ― пишет Пьер Дюбуа, ― имеют очень большое количество ренты, урожая и владений по эту сторону Средиземного моря, которые уже давно не приносят пользы Святой Земле. Поскольку во времена великой нужды эти ордена часто противостояли друг другу и тем самым сеяли беспорядок, подвергая себя осмеянию за междоусобия, то для продвижения дела Святой Земли уместно и необходимо объединить их управление, привычки, уставы и владения, как это подобает святому собору. Члены Церкви, живущие на Святой Земле, должны жить за счет своего имущества там и на Кипре".
"Они богаты и больше не выполняют свою миссию по защите Святой земли", ― пишет Дюбуа. Когда будет проведена инвентаризация их имущества, "недобросовестность тамплиеров и госпитальеров станет очевидной, и станет ясно, что до сих пор они из-за этого [своего богатства] предавали Святую землю и грешили против нее". Из тамплиеров и госпитальеров, обосновавшихся в Европе, "те члены, которые до сих пор не отбыли за море и не живут там, как должно, должны были быть отправлены в цистерцианские и другие богатые монастыри для покаяния за свои излишества". По оценкам Дюбуа, в результате слияния и конфискаций можно было получить 800.000 турских ливров, что позволило бы финансировать отправку многих крестоносцев.
Он также, кажется, осуждал оба ордена одинаково. Но, как отметил Малкольм Барбер, имелось небольшое примечание, направленное именно против тамплиеров: "Будет целесообразно полностью уничтожить орден тамплиеров и полностью истребить его из необходимости справедливости". Является ли это отражением растущих слухов против тамплиеров в 1306–1307 годах? Вполне вероятно.
Пока Пьер Дюбуа писал свои опусы, Папа Римский предпринимал инициативы по возрождению духа крестового похода, и для этого ему необходимо было посоветоваться с военно-монашескими орденами. 6 июня 1306 года он созвал магистров орденов Храма (тамплиеров) и Госпиталя (иоаннитов-госпитальеров) в Пуатье на День всех святых, чтобы обсудить крестовый поход и объединение двух орденов. 13 июня он также призвал дворян и церковников поддержать проект Умберто Блана, командора орден тамплиеров в Оверни, и Пьера де Ленгре, купца из Марселя, получившего титул адмирала галер, отправленных для спасения Святой земли, которые предлагали отправиться на Восток для борьбы с мусульманами и торгующими с ними христианами, что было запрещено Папой в 1291 году. Планировалось, что экспедицию будет сопровождать священник, который должен был помиловать торговцев… если они согласятся передать часть своей прибыли Папе.
Слухи о крестовом походе начали распространяться в христианском мире. Уже зимой Великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле представил Клименту V план создания эскадры из десяти галер для защиты Кипра и предотвращения поставок товаров мусульманам из христианских стран. В апреле Лоренцо де Ленгре отправил свою галеру "Гермелин" на Кипр с военными материалами, а госпитальеры отправились в Неаполь с лошадьми и припасами. Летом они вместе с генуэзским корсаром Виньоло предприняли нападение на византийский остров Родос.
Фульк де Вилларе, Великий магистр госпитальеров, и Жак де Моле, Великий магистр тамплиеров, прибыли во Францию в конце октября, чтобы встретиться с Папой. Но затем они узнали, что последний, тяжело заболевший в сентябре, отложил встречу до 1307 года. Оба послали Папе меморандум о крестовом походе, а Жак де Моле также направил ему письмо о предполагаемом слиянии двух орденов, выражая свое категорическое несогласие.
Эта идея витала в воздухе уже добрых полвека. Людовик Святой уже упоминал об этом, как и Григорий X, Николай IV и Бонифаций VIII. Она обсуждалась на Лионском соборе в 1274 году. Падение Сен-Жан-д'Акр в 1291 году побудило Николая IV в булле Dura nimis от 18 августа 1291 года потребовать, чтобы архиепископы "со своими викариями, собранными в провинциальном соборе, провели совет о союзе тамплиеров и госпитальеров". Большинство провинциальных соборов 1292 года высказались в пользу объединения орденов, например, собор в Арле, который заявил, что желает, чтобы "все тамплиеры и госпитальеры были объединены в единый орден". Некоторые светские государи придерживались того же мнения, например, Карл II Хромой, который хотел видеть себя во главе единого ордена с титулом короля Иерусалима. Раймонд Луллий одобрял объединение, а Пьер Дюбуа даже требовал. Климент V, как это было в его обычае, опросил всех. Для многих существование нескольких соперничающих орденов монахов-воинов было пустой тратой ресурсов, неэффективность которых была продемонстрирована потерей Святой земли. Как и любое слияние, это, конечно, привело бы к сокращению численности, но новый орден стал быт от этого еще сильнее.
Именно это утверждение опровергает Жака де Моле в своем письме. Этот документ был сурово оценен историками, Жан Фавье дошел до того, что сказал о "жалкой просьбе человека, настолько же робкого, насколько и ревнивого к своему положению". По нашему мнению, такая строгость является чрезмерной. Великий магистр, несомненно, боялся потерять свое положение, поскольку вместо двух лидеров будет только один, но это был не единственный его аргумент. На примере нищенствующих орденов он показывает, что их соперничество полезно; это здоровая конкуренция в благотворительности, в знаниях, в служении Церкви: кто-нибудь когда-нибудь представлял себе слияние францисканцев и доминиканцев? Напротив, оба ордена "стремятся иметь самых превосходных людей и поощряют их в проповеди и благовестии Слова Божьего". Если останется только один орден, это вызовет внутренние конфликты и ревность; необходимо будет ликвидировать дублирующие друг друга отделения и связанные с ними должности; благотворительность уменьшится; тамплиеры и госпитальеры часто сотрудничали в военных операциях, соревнуясь в рвении, и "если бы орден был только один, я не верю, что они приложили бы такие усилия". Более того, члены двух орденов выбрали Храм или Госпиталь в соответствии со своими идеалами; заставить их изменить свои убеждения означало бы поступить против их совести и, возможно, подвергнуть их души опасности: "Это значило бы поступить очень враждебно и жестоко — заставить человека, который искренне посвятил себя обычаям и идеалам одного ордена, изменить свою жизнь и свою мораль или выбрать другой орден, если он этого не хочет". Моле также выдвигал аргумент, который в то время имел определенный вес, слияние было бы новшеством, а новшества опасны: "Было бы нечестно объединять сейчас два таких древних ордена, которые сделали так много хорошего в Святой Земле и в других местах, потому что следует опасаться, что произойдет обратное тому, что они делали до сих пор, и это потому, что новшество никогда — или редко — не совершается без возникновения больших опасностей".