Подобные мероприятия неизбежно должны были привести к растратам и хищениям. Жоффруа Парижский уверен, что такие случаи были:
Из этого улова он получил
Серебро, однако многие бальи
Поимели больше, чем король:
И заработали хорошие деньги.
[...]
Я слишком однако преувеличил
Король не получил ни трети, ни четверти,
Ибо его люди заграбастали все,
Таков был печальный итог.
Действительно, сообщается о нескольких случаях небрежности, или даже присвоения денег, взысканных чиновниками короля. 15 мая 1307 года король поручил Жерару де Куртону наказать виновных в этом в сенешальствах Каркассона и Безье. Но в целом, это было исключением, и наказание никогда не касалось людей, назначенных непосредственно королем, а только подчиненных, выбранных комиссарами. Поэтому просматриваются два варианта: либо король был одурачен своими приближенными советниками или закрывал глаза на их коррупцию, либо его окружали честные люди, службу которых он оплачивает таким, заранее оговоренным, образом. Вот что думает Селин Баласс, подробно изучившая это дело: "Короля не обманывали близкие ему люди […]. Нет никаких следов реальной коррупции среди высших королевских чиновников". Это важный вывод, поскольку, с одной стороны, он подтверждает хорошее взаимопонимание между королем и его советниками, а с другой стороны, говорит о том, что Филипп Красивый оставался истинным хозяином своей администрации.
Оценка и причины операции: финансовые, религиозные и политические
Каков был результат операции? Если считать, что главная цель была финансовой, то итог был неопределенный, что привело к диаметрально противоположным суждениям: если для Шарля-Виктора Ланглуа "кажется, что общий результат операции был не таким, на который надеялся король", то по мнению Б. Блюменкранца, "общая сумма для всей Франции должна была быть намного больше той, которую "нормальное" обложение евреев принесло бы за девять лет". Селин Баласс придерживается именно такого мнения. Оценивая суммы, поступившие в период между 1306 и 1311 годами, в 116.500 ливров, она считает, что "можно сказать, что король был в выигрыше: суммы, собранные после изгнания и конфискации, превышают то, что он мог надеяться получить от евреев в своих владениях не будь изгнания".
Но дело было не только финансах, это был во многом политический вопрос. Захват еврейской собственности по всему королевству привел к решительному выступлению королевской власти против светской сеньориальной и церковной юрисдикции. Действительно, где бы ни возникали споры, королевские судьи утверждали два принципа: все евреи в королевстве были "королевскими евреями", а король в силу своего суверенитета имел право осуществлять определенные прерогативы, независимо от статуса территории. Многие церковные и светские владыки, такие как муниципалитет Руана, граф Фуа, король Майорки (евреи Монпелье), виконт Нарбонны, епископ Менде, аббат Алета, видам церкви Реймса, епископ Магелона (евреи Сове) и некоторые другие, претендовали на распоряжение конфискованным имуществом под предлогом того, что евреи зависят от их юрисдикции. Во всех случаях королевские легисты применяли принцип, согласно которому все евреи были "евреями короля", и дело заканчивалось компромиссом. Их аргументы были просты и неопровержимы, как в Сове в феврале 1307 года, где решение принимал Гийом де Плезиан в компании шести советников: в итоговом документе было сказано, что "в силу нашего превосходства и ряда других причин имущество упомянутых евреев в любом случае принадлежит нам". Другими словами: король — самый сильный, поэтому он прав.
И если правительство Филиппа Красивого могло позволить себе такую позицию, то только потому, что для ее обеспечения у него была чрезвычайно эффективная администрация, возглавляемая компетентными, преданными, умелыми и честными людьми. Операция 1306 была первой в своем роде в Европе. Предыдущие касались гораздо меньшей географической территории и количества людей: изгнание евреев Бретани в 1239 году, евреев Аквитании в 1287 году, евреев только королевского домена в 1182 году, единственных евреев, не отказавшихся от ростовщичества, в 1254 году. В 1290 году Эдуард I изгнал евреев из Англии, но их число было в десять раз меньше, чем во Франции, вся информация об их собственности уже была доступна, и ни один крупный лорд не был в состоянии оспорить королевское решение. Поэтому французская операция 1306 года была первой, и ее относительный успех — заслуга администрации Филиппа Красивого. Единственной неудачей для последнего стало то, что операция сделала его еще более непопулярным. Не из-за симпатии к евреям, а из-за жестокости королевских чиновников при взыскании долгов.
Остается рассмотреть и второй вопрос: какие причины могли подтолкнуть короля к проведению этой масштабной кампании по высылке и конфискации? Первый ответ приходит на ум сразу: потребность в деньгах. Но любопытно, что современные хроники не выдвигают такого обоснования. Селин Баласс изучила не менее 39 из них, 19 из которых говорят об изгнании евреев, и в этом общем количестве только Жоффруа Парижский и Пьер Джеймс, профессор права, обучавшийся в Монпелье, выдвинули финансовый аргумент. Первый связывает это с разорением тамплиеров и ломбардцев, второй является защитником финансовых иммунитетов духовенства, а потому враждебно относится к фискальным предприятиям короля. Все остальные хроники молчат на эту тему.
Историки более красноречивы, гораздо более откровенны, и для подавляющего большинства из них финансовая цель изгнания евреев очевидна. Чтобы ограничиться самыми выдающимися, процитируем Е. Бутарик, который писал в 1861 году: "Этот беззаконный поступок был продиктован желанием присвоить их собственность"; A. Молинье, в 1885 году: "мера, которая была прежде всего фискальной"; C. В. Ланглуа в 1901 году: "Королевское правительство, испытывая дефицит средств, думало, что сможет найти с помощью этих чрезвычайных мер что-то, чтобы заткнуть дыры в бюджете, нарушенном расходами на войну"; Р. Фотье в 1940 году: "Совершенно очевидно, что это меры, направленные на пополнение казны"; Дж. Фавье в 1978 году: "конфискация была решением финансового дефицита, вызванного миром"; Н. Голб в 1998 году: "Изъятие еврейского имущества […] и их изгнание из Франции летом 1306 года — события, явно связанные с этой ситуацией [денежного дефицита]".
Такое совпадение компетентных мнений, безусловно, убедительно. Хорошо известно, что Филипп Красивый на протяжении всего своего правления испытывал колоссальные финансовые трудности и использовал все средства для восполнения дефицита бюджета: налоги, принудительные займы, конфискации, штрафы и манипуляции с монетой. В 1306 году воцарение мира во Фландрию поставило его в щекотливое положение: он больше не мог оправдывать налоги войной, фламандцы не выплатили 400.000 ливров компенсации, предусмотренной Атисским договором на которую возлагались большие надежды, а дворяне и бюргеры требовали возврата к полновесной монете, что требовало дополнительных поставок драгоценных металлов. Совпадение между решением о ревальвации валюты 8 июня и началом конфискации еврейской собственности 21 июня, по меньшей мере, не случайно. Вполне вероятно, как считают историки С. R. Schwarzfuchs (1967 г.) и Н. Голб (1998 г.), что между этими двумя решениями существует связь. Селин Баласс более осторожно допускает, что "возможно, что конфискация еврейской собственности изначально проводилась с целью обеспечения казначейства быстрой ликвидностью для поддержки восстановления полновесной монеты".
"Но, — добавляет она, — источники показывают, что конфискация была проведена не только с этой целью". Проблема в том, что официальные документы 1306 года не дают никакого обоснования решению об изгнании и конфискации. Евреев изгоняют даже не объясняя причин. В инструкции, данной 21 июня 1306 года высшим чиновникам, говорится, что король дал им de vive voix (на словах), oraculo vive vocis injuncta (устные инструкции), что тем более любопытно, что во всех других крупных мероприятиях царствования власти организовали информационную и пропагандистскую кампанию, кульминацией которой стало большое собрание представителей сословий, призванное продемонстрировать поддержку народа. Ничего подобного не произошло в 1306 году. Возможны две причины: чисто финансовые мотивы были недостаточно почетны для публичного объявления, поэтому высшие чиновники были просто проинформированы конфиденциально; с другой стороны, несомненно, считалось, что народная поддержка была получена заранее, что делало пропаганду ненужной. То, что евреи являются врагами истинной веры и эксплуататорами христиан с помощью ростовщичества, больше не вызывало ни у кого сомнений. Прекращение их преступного бизнеса было актом общественного спасения, который даже не нужно оправдывать. Многочисленные прецеденты, особенно пример Людовика Святого, каждый раз повторяли благочестивые причины преследований, поэтому не было необходимости повторять их снова. Филипп Август в 1182 году, Людовик IX в 1254 году мотивировали свое решение желанием защитить христиан от практики еврейского ростовщичества. То же самое объявил Эдуард I в 1290 году, и королевский Совет в 1306 году решил, что может обойтись без объяснений, рассчитывая на антиеврейские чувства, скрытые в народе.
Это была ошибка в суждениях. Правда, как мы уже говорили, традиционный образ еврея во французском обществе в течение тринадцатого века неизменно ухудшался. Но недоверие не мешало экономической деятельности. Во всех социальных кругах существовала потребность в процентных ссудах, даже в скромных крестьянских семьях. Недавнее исследование А. Хольтмана показало, например, что процентная ссуда являлась очень важным инструментом для развития еврейской общины, например, между 1300 и 1306 годами евреи Везуля выдали 170 небольших ссуд в среднем под 10–13 процентов семьям ремесленников и кре