На вершине успеха
1. История супершпиона
Заключив мир с римлянами, Филипп вовсе не считал себя связанным какими-то обязательствами по отношению к Вечному городу. Базилевс по-прежнему ориентировался на союз с Карфагеном. Он тайно направил в Африку отряд тяжелой македонской пехоты под видом наемников для борьбы с римлянами. А кроме того задумал добить этолийцев, что привело к новой войне в Восточном Средиземноморье.
Сперва Филипп ударил по Родосу – верному союзнику египтян и посреднику в войнах с этолийцами. Царь задумал лишить Родос флота и обеспечить себе свободу рук в Восточном Средиземноморье.
С островом Родос у Антигонидов были особые счеты. Еще прадед Филиппа Деметрий Полиоркет осаждал его с помощью знаменитых гелеполид и прочих инженерных новаций. Теперь у Филиппа V появилась чудесная возможность отомстить за неудачу прадедушки. Однако он не стал впрямую наваливаться на Родос военными силами. Вместо этого послал туда шпиона с заданием уничтожить вражеский флот. То есть одним из первых в Европе применил диверсию как способ ослабить противника. В Китае это практиковали уже давно, но для греков такое было в диковинку. Полибий негодует по случаю хитрой диверсии. Раньше, возмущается наш автор, все было по-честному. Войска сходились грудь в грудь. И лишь коварный Филипп попрал обычаи.
Понять поведение Филиппа легко. У него катастрофически не хватало людей и денег. Естественно, царь искал малозатратные способы ведения операций. Можно обвинить его лишь в том, что он старался сберечь жизни солдат.
Диверсанта звали как известного античного философа – Гераклид. Родом он был из Тарента, отличался острым умом и сильной памятью, с высшими был почтителен, а с равными дерзок. Полибий пишет, что в юности этот человек торговал своим телом. Карьеру шпиона Гераклид начал в Италии во время Ганнибаловой войны. Под видом перебежчика он ушел из Тарента к римлянам, бежал от них и сообщал ценные сведения о передвижениях римских войск Ганнибалу. Затем – опять к римлянам. Те раскрыли шпиона, но он успел улизнуть, переправился на Балканы и прибился к Филиппу. Тот понял, сколь ценный агент попал в руки. И дал задание сжечь родосский флот. По словам Полибия, Гераклид «с радостью» взялся за опасное дело.
Шпион приехал на Родос, прикинувшись беглецом от царя Филиппа. Островитяне приветливо встретили эмигранта. Филипп V делал вид, что разгневан, и требовал выдачи Гераклида. Родосцы отказали. Игра началась.
Гераклид высматривал укрепления Родоса и подходы к порту, вел двусмысленные переговоры с влиятельными людьми.
Наконец главы Родосской республики заподозрили в Гераклиде соглядатая. Тот ходил по лезвию бритвы. С ним могли расправиться, но почему-то медлили. Видно, никто не мог предположить, что соглядатай задумал диверсию. Такого между греками не случалось, но все когда-то бывает впервые. Однажды ночью Гераклид пробрался в порт и поджег боевые корабли. Действовал не один. Для поджога использовался горючий состав со смолой и серой, чтоб лучше горело, его было много, и его нужно было незаметно приготовить, принести в порт, распределить по кораблям… Все удалось, родосская эскадра отправилась на дно. Затем Гераклид бежал на купеческом корабле и благополучно вернулся к Филиппу. Царь приблизил шпиона ко двору и сделал личным советником. Это был неправильный шаг. Многие греки осудили Филиппа за то, что он возвысил человека позорной репутации и профессии. Царь поступил вопреки неписаному кодексу поведения политика. Греческая элита не терпела такого. Именно эти поступки в итоге так навредили Филиппу, что настроили против него даже бывших союзников. Греки предпочитали прямолинейных римлян, не думая о собственном будущем.
Гераклида мы встретим не раз, уже в качестве адмирала, которому Филипп доверил свой флот. В сражениях этот одаренный грек проявит себя блестящим флотоводцем.
Итак, Филипп вывел из игры Родос, который занялся строительством нового флота. Теперь можно было напасть на других врагов. Этими врагами были этолийцы.
2. Война в Азии
Мы говорили, что Этолийский союз в период расцвета занимал едва ли не половину Греции. Цепь союзных Этолии городов располагалась также на северном, фракийском побережье Эгеиды и в нескольких анклавах Малой Азии. Разумеется, чем дальше располагались города от Этолии, тем меньше была их зависимость. То есть ближние союзники были скорее вассалами. А вот дальние вассалы – скорее союзниками. И вот Филипп V довольно бесцеремонно решил подчинить себе эти владения, не объявляя этолийцам войны.
Идейная база была такова: здешние греческие города входили в состав Македонской державы во времена Филиппа II и Александра Великого. Затем были подчинены одним из диадохов, Лисимахом, и стали частью македоно-фракийского царства, которое разрушили кельты. Лишь во времена смут, последовавших за этим событием, города сделались союзниками Этолии. Должно быть, македонский царь заручился поддержкой части политической элиты в этих полисах, придав захватам легитимность.
Хорошо подготовившись, Филипп V напал на Перинф и Лисимахию, расположенные на северном побережье Эгейского моря. Оба города пали. Развивая успех, Филипп взял также город-порт Сест на берегу Дарданелл. Затем переправился на азиатский берег и захватил Калхедон (он же – Халкедон), где перебил этолийский гарнизон. Греческие остроумцы шутили: Филипп не причинил столько вреда этолийцам во время войны, сколько принес ныне, в период мира.
Заметным звеном в цепи его успехов стал штурм островного города Киос. Задача Филиппа облегчилась тем, что в Киосе началась революция. Народный вожак Молпагор, блестящий оратор и опытный демагог, захватил власть. Он взялся истреблять богатых купцов, конфисковал их имущество и делил с народом. На эти деньги нанял дружину и держал богачей в страхе. Чернь боготворила его: в лице тирана она получила защитника и хоть какую-то надежду на справедливость. Филипп напал на Киос, поддержав местных олигархов.
Осада была тяжелой и жестокой. Опять приходили посредники, в том числе с острова Родос и из Египта. Они просили и угрожали, требовали, чтобы царь ушел из-под Хиоса. Филипп забавлял послов анекдотами, задавал пиры, а сам готовился к штурму. Город пал, македоняне устроили грабеж и резню, а уцелевших жителей продали в рабство. Погиб, видимо, и тиран Молпагор. Напрашивается мысль, что Филипп сделал эту расправу образцово-показательной для социальных революционеров. То есть хотел выступить гарантом стабильности и привлечь на свою сторону обеспеченных людей.
Итак, одной кампанией Филипп завладел северным побережьем Эгейского моря, запер Дарданеллы и захватил несколько важных городов Малой Азии. Его успехи впечатляли друзей и врагов.
На обратном пути македонская солдатня взяла и разграбила вполне лояльный город Фас, а жителей продала в рабство в силу привычки.
Филиппу деятельно помогал царь Вифинии Прусий I. Македонянин отдал ему некоторые из захваченных городов. Цари скрепили союз родственными узами. Прусий женился на сестре македонского базилевса Апаме.
Все это переполнило чашу терпения пергамского правителя, и он начал войну на стороне этолийцев против Филиппа и Прусия (203 г. до н. э.). Мир между Пергамом и Македонией продержался всего год.
Македонского царя это не смутило. Получив войну, он стал воевать. Первым делом Филипп бросился на юг и захватил крупные острова Самос и Хиос у побережья Малой Азии. На эти подвиги он оказался способен благодаря флоту в 100 кораблей.
Пергамский царь Аттал укрылся в своей неприступной столице (она также называлась Пергам). Филипп заблокировал ее, но крепость была обеспечена всем необходимым на много месяцев вперед.
Осада обещала быть долгой. Македонский базилевс хотел было разграбить окрестности Пергама, чтобы пополнить запасы продовольствия. Но выяснилось, что население этих деревень эвакуировано Атталом. В самих деревнях поживиться нечем.
Узнав об этом, македонский базилевс опять проявил безрассудство: приказал воинам крушить статуи богов. По приказу Филиппа была даже вырублена священная роща Зевса (видимо, для каких-то военных нужд). Однако Пергам держался. Филиппу нечем стало кормить армию. Царь отвел войско в Лидию. Эта провинция принадлежала Антиоху Великому. Ее сатрапа звали Зевксид, это был один из лучших полководцев и преданнейших друзей Антиоха. Филипп попросил у него продовольствие, и Антиох Великий вроде бы согласился помочь, но сатрап Зевксид по каким-то причинам саботировал это решение.
Оставшись без еды, Филипп перенес войну на соседние острова. Было их четыре, и назывались они Конскими островами. Здесь македонский царь добыл продовольствие, необходимое для продолжения войны. Затем осадил город Эритры в Малой Азии, напротив острова Хиос. Часть войск и флота оставил на острове Самос, который превратил в свою базу. Осада Эритр затянулась. За это время Аттал I успел собрать армию и корабли, а также обрел союзников – Византий и Родос, которые объявили войну Филиппу. Родосский наварх (адмирал) Теофилиск привел сильную эскадру. Это было весьма неприятно для македонян. Родосцы слишком быстро восстановили флот. Из Византия также явилась мощная эскадра. В полной тайне союзники подвели свои корабли, окружили македонян и изготовились к атаке. Филипп оказался в ловушке.
3. Битва при острове Хиос
Находясь под Эритрами, Филипп не только добывал продовольствие, но и разрабатывал золотые прииски. Здешнее золото не отличалось высоким качеством, имело примесь серебра. Греки звали эту смесь «электрон» и брали к оплате неохотно. Тем не менее факт Филиппу все же удалось поправить материальное положение и закупить продукты, необходимые для содержания воинов. Но, увлекшись разработкой рудников, он утратил свободу маневра и упустил появление врага.
Разведка царя сообщила, что враг близко. Филипп бросил рудники и рассчитывал пробиться в Самос. Возможно, там его ждали часть эскадры и какие-то войска союзников.
Действия македонского царя поначалу вызвали замешательство. Родосцы и пергамцы вышли в море порознь и преследовали врага как попало. Однако ни Аттал, ни родосский наварх Теофилиск не хотели упускать победу и приказали гребцам приналечь на весла.
Правое крыло македонского флота шло у малоазийских берегов, левое – у острова Хиос. Врага настигли и принудили к битве. Справа по македонянам ударил Аттал, слева – Теофилиск. Видя бесполезность бегства, Филипп отдал приказ сражаться. Сам он отступил с несколькими челнами под прикрытие Конских островов. В морских сражениях царь чувствовал себя неуверенно и не любил рисковать. К тому же неприятель обладал численным перевесом. У Филиппа имелось 53 палубных корабля всех классов. Помимо этого он снарядил полторы сотни челнов и беспалубных прист (это название легкого судна можно перевести как «рыба» или «кит»). Для битвы с триерами врага эти лодки, естественно, не годились. Враги привели к Хиосу 65 больших кораблей, включая византийские. Сверх того у них имелось три триемиолии (корабли с 2,5 ряда весел) и столько же триер.
Сражение начал Аттал. Со своим флагманом он атаковал большое македонское судно, имевшее 8 рядов весел. В узком проливе весла оказались бесполезны, и неповоротливый гигант не смог уйти от преследования. Пергамцы протаранили ему борт и пустили на дно. Затем бросились преследовать флагман Филиппа, корабль с девятью рядами весел. Его ждала столь же грустная участь. Дело было так. Македонский флагман схватился с триемиолией пергамцев. Ловко сманеврировав, он протаранил тремиолии борт, но сказалась слабая обученность македонских гребцов. Удар не был точно рассчитан. Таран застрял в корпусе неприятельского корабля. На него тотчас напали две больших пергамских пентеры (корабль с пятью рядами весел), протаранили с двух сторон и потопили вместе с командой. В числе погибших был и наварх Филиппа Демократ (судя по имени – грек), только что вступивший в должность. О судьбе экипажа триемиолии ничего не известно. Похоже, он отправился на дно. Командование македонским флотом тотчас взял на себя Гераклид, знакомый нам супершпион, а ныне – «вице-адмирал» македонского флота. Он командовал искусно и храбро.
Бой рассыпался на множество отдельных стычек. Тактика была нехитрой. Корабли старались поразить неприятеля в борт тараном, который располагался на носу и был окован медью или бронзой. Абордажные стычки происходили крайне редко. Корабли были ориентированы на маневр, а не рукопашный бой.
В трудном положении оказались пергамцы братья Дионисиодор и Динократ, капитаны кораблей Аттала. Дионисиодор столкнулся с кораблем, имевшим семь рядов весел, а Динократ – восемь. Корабль Динократа получил пробоину, но сумел уйти и нанес ответный удар ниже ватерлинии. Не рассчитав удара, он запутался в снастях противника и очутился в величайшей опасности. Противники стали осыпать друг друга стрелами и дротиками. На помощь Динократу кинулся царь Аттал. Он нанес столь умелый удар, что разнял сцепившиеся суда. Динократ и его люди спаслись каким-то чудом, а неприятельская команда утонула или погибла под ливнем дротиков. Опустевшее судно стало добычей пергамцев.
Дионисиодору повезло меньше. Тот попытался таранить врага, но македонские мореходы провели искусный маневр: двинулись навстречу, разогнались и поломали Дионисиодорову кораблю весла по правому борту. От удара обрушились даже башенки на носу и корме. Корабль сразу превратился в неповоротливое бревно. Его окружили неприятели и ринулись на абордаж. Выстрелы и вопли наполнили воздух. Команду быстро перебили. Видя себя окруженным врагами, Дионисиодор сбросил доспех и нырнул в море вместе с двумя членами экипажа. Плавал он хорошо, поэтому спасся на проходившей мимо триемиолии.
Тут Филипп V решил использовать в бою свои многочисленные челны и «рыб-китов» (присты). Сражались в тесноте. Это делало челноки эффективными. Царь бросил свои «рыбы» на правый фланг неприятеля, против эскадры родосского наварха Теофилиска. Адмиралы использовали друг против друга всевозможные ухищрения. Успех клонился то в одну, то в другую сторону.
Сперва родосцы обратили в бегство неприятеля, настигли несколько кораблей Филиппа и поломали им весла. Тогда македонские корабли повернули все разом и стали бить преследователей. Адмирал Теофилиск отвел свой флот, дождался подкреплений и выстроил корабли в ряд. Филипп сделал то же самое, но между большими кораблями поставил челны. Больше того, рискнул сам и ринулся в бой на одном из челнов. Небольшие македонское суда сбивали разбег вражеских кораблей. А затем окружали их, обстреливая из луков. К тому же они были гораздо маневреннее триер, так что получили в бою у Хиоса неожиданное преимущество.
Родосский наварх Теофилиск применил против них хитрость: разгонял свои корабли и при столкновении на полной скорости погружал носы во вспененную воду, так что удары таранов врага приходились слишком высоко и не причиняли родосцам серьезного вреда. Тогда македоняне стали окружать их и брать на абордаж. В рукопашной битве родосские моряки проигрывали балканским головорезам. Теофилиск вновь изменил тактику. Теперь родосцы проходили мимо неприятельских кораблей, ломая им весла и лишая маневренности. Затем отходили и таранили сбоку. Сражаясь таким образом, родосцы уничтожили множество неприятельских челнов. Ход сражения менялся каждый час.
Больше всех у родосцев отличились три пентеры: флагманская, на которой находился сам наварх Теофилиск, и две других, под командой капитанов Никострата и Филострата. Никострату не повезло. Он сшибся с врагом и нанес удар такой силы, что оставил в борту таран и нос своей пентеры. Обе стороны продолжали сражение врукопашную. Корабли наполнялись водой. Кормчий Никострата был ранен и в полном вооружении бросился в морскую пучину. Прочие воины пали в бою, включая самого капитана. Подоспевший Теофилиск не мог спасти своих, но сумел отомстить. Родосский адмирал пробил два неприятельских челна и воинов их сбросил в море, но потерял темп. По роскошному убранству македоняне поняли, что перед ними неприятельский флагман, окружили его и непрерывно атаковали. Теофилиск дрался как лев, потерял большую часть команды и сам получил три глубокие раны. Его выручил Филострат, пробившись на помощь. Побитая флагманская пентера с остатками команды вырвалась из ловушки и опять ринулась в битву. Теофилиск продолжал командовать кораблем, наскоро перевязав свои раны.
Родосцы терпели очевидное поражение. Сказывалась потеря лучших кораблей, сожженных в свое время македонским диверсантом. Зато на другом фланге, у азиатского побережья, пергамцы одолевали. Туда бросился Филипп V, чтобы хоть как-то поправить ситуацию. Но это не помогло. Правда, выигрышное для пергамцев дело едва не погубила неосторожность их царя Аттала. Последний заметил, что из боя вышла одна из его пентер, поврежденная неприятелем. Она сражалась с кораблем македонян. Аттал лично кинулся на двух тетрерах (кораблях с четырьмя рядами весел) выручать своих. Но Филипп вовремя заметил неосторожность противника. Он бросился наперерез пергамскому владыке с четырьмя пентерами, тремя «полуторками» (судно с полутора рядами весел, то есть чуть легче биремы) и несколькими челнами. Заметив опасность, Аттал круто развернулся и, не принимая боя, понесся к азиатскому берегу. Македоняне преследовали его неотступно. Пергамский царь выбросил свои корабли на берег и побежал с командой по суше в город Эритры. Македоняне стали делить на трофейных судах пурпурные ткани, золотые кубки и вовсе забыли о преследовании врага. Царю Пергама удалось уйти.
Филипп вернулся на поле брани, собрал свои корабли и убеждал моряков не падать духом. Он вел на буксире флагман Аттала. Это вызвало легкую панику у неприятеля: прошел слух, что Аттал взят в плен или даже погиб. На то и был расчет. Но пергамский капитан Дионисиодор смог собрать часть уцелевшие корабли и объявил, что видел, как спасся Аттал. Он увел остатки флота к берегам Азии.
В то же время заглохло сражение с родосской эскадрой у острова Хиос. Македоняне понемногу выходили из боя. Враг не преследовал. Родосский флот отступил к острову.
Так завершилось одно из самых грандиозных морских сражений античности.
4. Последствия
Обе стороны приписали победу себе, но историки единодушно считают проигравшим Филиппа. В битве с Атталом Филипп потерял по одному кораблю с десятью, девятью, семью и шестью рядами весел. Кроме того, в числе потерь оказались десять палубных судов, три триемиолии и двадцать пять челнов с командой. Две тетреры и семь челнов были уведены неприятелем в плен.
У Аттала были затоплены две пентеры, одна триемиолия. Две тетреры и флагман пергамского царя стали трофеями македонян. Родосцы лишились двух пентер, одной триеры. Из числа воинов пали, пишет Полибий, 60 родосцев и 70 моряков Аттала; 700 человек они потеряли пленными. Потери Филиппа насчитывали 3000 македонян и 6000 греков убитыми и 2000 пленными.
Неизвестно, кто был источником Полибия, но явно не македонский царь. Доверия этот безвестный информатор не вызывает. Слишком уж несопоставимы размеры потерь. Да и описания отчаянной битвы располагают к несколько иному соотношению павших с обеих сторон. Подозрения вызывает факт, что родосцы и пергамцы поспешно отступили с поля сражения. Победители обычно так себя не ведут. Вывод таков: битва была ожесточенная, обе стороны понесли большие потери, но Филипп оставил за собой поле боя и спас благодаря героическим действиям свою армию и флот.
На другой день македонский базилевс собрал обломки кораблей и выловил трупы. Полибий драматично пишет, что море покраснело от крови, обломками кораблей и телами погибших усеян был весь пролив между Хиосом и материком. Горы трупов прибило к берегу. Македоняне впали в уныние. Каждый из них, говорит историк, приходил в отчаяние и осуждал Филиппа, который вел себя невозмутимо, как победитель. И опять позволим себе не поверить историку. Слишком уверенно вел себя Филипп несмотря на громадные потери.
Его враги попытались взять реванш. Капитан Дионисиодор вывел на битву остатки пергамского флота и уговорил родосцев сделать то же. Эскадра союзников выстроилась для правильного сражения. Но Филипп проигнорировал вызов, а напасть на него союзники не решились. Все это говорит об одном: сражение невероятно ослабило обе стороны, потери с обеих сторон были огромны, никто не хотел рисковать.
5. Расплата за Хиос и новый враг
Отомстить за потери при Хиосе Филиппу пришлось довольно скоро. У родосцев скончался от ран наварх Теофилиск. Он пережил сражение всего на один день, успел написать согражданам о великой победе (не из этого ли письма Полибий взял сведения о мифических потерях македонян по сравнению с их противниками?), назначил вместо себя адмиралом Клеонея и испустил дух.
Среди союзников тотчас начались разногласия. Царь Аттал по-прежнему находился в Эритрах и не мог попасть к своему флоту. Дионисиодор не сумел договориться с родосцами о совместных действиях, и те ушли. Филипп двинулся за ними. Странно для человека, потерпевшего разгром, не правда ли?
Македонский царь опять метнулся на юг. Возле Милета он настиг родосский флот. Македонской эскадрой командовал наш старый знакомец Гераклид, который действовал блестяще: родосцы проиграли сражение и убрались к себе. Две их пентеры вместе с командой были в ходе боя захвачены македонянами. Многие корабли получили повреждения и отступили в открытое море. Бежал и родосский адмирал. За этими событиями наблюдали жители Милета. Они настолько испугались случившегося, что преподнесли Филиппу и его наварху Гераклиду золотые венки. Тем не менее вражеская пропаганда провозгласила поражение родосцев победой. В это не верит даже Полибий, описавший события. С полным основанием он приписывает победу Филиппу. А вот римский историк Тит Ливий, хотя и знакомый с трудом Полибия, по каким-то своим причинам все-таки пишет о двух поражениях Филиппа – при Милете и Хиосе. Но факт остается фактом: хотя и понесший большие потери, македонский царь был хозяином положения.
Аттал на севере восстанавливал пергамский флот и зализывал раны. Родосцы укрылись на своем острове. Похоже, именно теперь Филипп решил воспользоваться ситуацией и атаковал еще одно государство – Египет, хотя античные историки пишут, что решение напасть на эту страну пришло раньше.
В 204 или 203 г. до н. э. умер египетский фараон Птолемей IV Филопатор, развратный человек и бездарный политик, которому, однако, удалось усидеть на египетском троне среди бурь и несчастий. Ему наследовал девятилетний сын Птолемей V Теос Эпифан (Богоявленный, ок. 203—180 г. до н. э.).
Положение Египта было очень сложным, причем сложности возникли в результате громкой военной победы, одержанной еще Птолемеем IV. Главным врагом эллинистических фараонов являлось «Азиатское царство» с центром в Сирии; фараоны вели с ним бесконечные войны. «Царь Азии» Антиох III Великий собрал большую армию и напал на Египет в 219 г. до н. э. Египтяне собрались с силами, выступили против врага, и «азиатские» войска потерпели страшное поражение в битве при Рафии. Но главной военной силой фараона стали коренные египтяне, предки нынешних коптов. Именно их поверстали в армию, именно они нанесли решающий удар. Однако копты были «третьим сортом» людей в Египте и никогда не забывали об этом. Вооружать их было опасно. Сразу после победы при Рафии копты, то есть коренные жители долины Нила, восстали против эллинистического царя и его окружения. Правители Египта были македонянами, потомками Птолемея Лагида – одного из полководцев Александра Великого. Они окружили себя греческими и македонскими советниками, но для коренного населения оставались чужаками. Это и привело к конфликту. В итоге Птолемей Эпифан кое-как сохранил заморскую колониальную империю в Малой Азии, во Фракии и Кирене, но утратил Верхний Египет, который повстанцы очистили от пришельцев. Власть македонского фараона сохранилась в Александрии и приморских землях Нижнего Египта. И вот теперь Эпифан умер, ему наследовал малолетний сын. Филипп немедленно заключил союз с Антиохом Великим, вифинским Прусием и набросился на заморскую империю египтян, которая, казалась, должна была упасть в руки завоевателя, как спелый плод.
Что это за империя? Во времена первых Птолемеев египтяне захватили обширные владения за пределами долины Нила. Им принадлежали Кирена и Кипр, Южная Сирия (Келесирия) и Кария, Кикладские острова и несколько городов во Фракии. Враги решили все это отнять. По уговору Антиох получал Келесирию и Кипр, Филипп – Киклады, Карию и Кирену. Прусий должен был вознаградить себя за счет Пергама, давнего союзника египтян.
Нападение Филиппа на Египет выглядит на первый взгляд странно. Зачем понадобился македонскому царю новый враг? Вероятно, нужно пересмотреть официальную историю этих событий, рассматривавшую любое действие Филиппа как немотивированную агрессию. Похоже, египтяне были напуганы вероломным наступлением Македонии на этолийцев, после чего натравили на Филиппа Пергам и Родос. В ответ Филипп, развивая наступление, напал на заморские владения египтян. К тому же македонскому царю требовался сильный союзник, и он получил такового в лице Антиоха Великого – смертельного врага фараонов. Союз между Филиппом и Антиохом был заключен в 203 или 202 г. до н. э., не раньше. До этого времени Антиох находился в Восточном походе, который закончил на земле современного Афганистана. Следовательно, сведения античных авторов о ранней дате союза Македонии и «Азиатского царства» не выдерживают критики. Война началась позже, последовательность событий была несколько другой, не такой, как пишут о ней Полибий и Ливий. Попытка реконструировать события и восстановить их истинную последовательность сделана на этих страницах.
Кампанию в новом, 202 году до н. э., македонский царь посвятил добиванию родосцев на юге и захвату малоазийской области Кария, которую в свое время, лет за тридцать до описываемых событий, поделили Египет и Родос.
Во время смут диадохов родосцы выкроили себе небольшое владение в Карии, как раз напротив своего острова. Эта земля называлась Перея. Она снабжала родосцев продовольствием. Туда-то и отправился Филипп со своим войском. Он опустошил Перею, лишил родосцев подвоза провианта и осадил главный город приморской области, Принас. Город располагался среди скал, осаждать его было трудно. Выяснилось, что каменистая почва непригодна для подкопа под стены. Филипп, однако, не растерялся. Днем он велел производить сильный шум, как будто земляные работы ведутся с огромной энергией. А ночью землю приносили издалека и клали у входа в мнимый подкоп. Видя огромные кучи земли, защитники приуныли. Филипп умело давил на психику, подвергал город обстрелу и по-прежнему велел таскать землю. Решив, что достаточно припугнул горожан, царь выслал парламентеров. Что предпочитают жители: уйти из города мирно или погибнуть во время резни? Осажденные сдали город. Можно вообразить веселье Филиппа и его солдат. За такие хитрости армия боготворила его.
Опустошив Перею, базилевс напал на египетские владения в Карии и захватил их. Оперативные цели малоазиатской кампании были достигнуты. Этолийские города захвачены, Родос разгромлен. Оставалось вывести из войны Пергам. В этом случае удалось бы изолировать Египет. Тогда можно было подумать и о взятии какого-нибудь ценного приза – например, Кирены у малолетнего фараона.
6. Афины просят помощи
Пока Филипп V воевал в далекой Азии, обострилась ситуация в Элладе. Началось с пустяка. В Афинах с размахом праздновали знаменитые Элевсинские таинства. Как и все культы, таинства были доступны не каждому. Современные ученые даже не могут восстановить их во всей полноте: секреты древних богов умерли вместе с последними священниками олимпийской религии. В старину для того, чтобы участвовать в Элевсинских мистериях, нужно было пройти сложный обряд посвящения. Считалось, что после этого перед человеком открывалось таинственное и запретное знание. Мы не в силах предположить, какие сокровенные двери распахивались перед адептами и что таилось за ними. Непосвященному был закрыт вход в тайны храмов.
И вот двое акарнанских юношей проникли вместе с толпой в храм богини плодородия Деметры во время Элевсинских мистерий. Тит Ливий утверждает, что глупцы даже не подозревали, что им как непосвященным быть здесь запрещено. Наивными вопросами они обнаружили собственное невежество. Инициативные обыватели скрутили им руки и привели к алтарю. Жрецы, вникнув в суть дела, приказали убить юношей как повинных в немыслимом святотатстве.
Скоро новость о расправе дошла до Акарнании. У акарнанцев было сильно развито чувство коллективной ответственности. Они потребовали удовлетворения от Афин. Афиняне отвечали в том смысле, что не потерпят издевательства над святынями и впредь будут казнить всякого, кто покусится на них. Они прекрасно знали, чем грозит такой ответ. Акарнанцы были союзниками Филиппа. Надвигалась война. Тит Ливий скептически пишет, что у Афин к тому времени от былого величия не осталось и следа, одна лишь заносчивость.
Несколько полков из Македонии сразу выдвинулись в Аттику и разграбили несколько селений. Афины отдались под покровительство Пергама. Осенью в Аттику явился пергамский базилевс Аттал собственной персоной. Он вновь базировался на острове Эгина. Вскоре Аттал прибыл в порт Пирей и пообещал помочь против Филиппа. Он пытался перенести войну в Европу. В этом случае Филипп покинул бы Азию. Но Аттал прекрасно понимал, что не располагает для этого ресурсами, а потому надоумил афинских граждан искать помощи у Римской республики.
Афины совершили деяние, погубившее старый греческий мир. Они отправили послов в Рим с просьбой о помощи. То же сделали родосцы и Аттал. Жаловались римлянам на Филиппа и этолийцы.
Римляне ухватились за возможность уничтожить Филиппа с помощью греков. Во-первых, италийская республика только что одержала победу над Карфагеном. Войска великого Ганнибала были разбиты в сражении при Заме (202 г. до н. э.). После этого пунийский стратег вынудил своих сограждан подписать тяжелый мирный договор с римлянами. Квириты сочли себя достаточно сильными, чтобы противостоять Филиппу.
Для начала к македонскому царю отправили посланников с требованием прекратить войну против греков. Требование было составлено в нарочито ультимативной форме. Приняв его, Филипп рисковал потерять лицо. Выслушав послов, македонский царь раздражено ответил, что будет вести войну с кем и когда захочет, а римляне пусть не вмешиваются не в свое дело и соблюдают мир на заключенных ранее условиях. В ответ послы сочли себя оскорбленными и объявили царю войну, дабы «вступиться за греков».
Римляне перебросили на помощь Афинам тысячу воинов на двадцати кораблях и стали готовить крупную армию для вторжения на Балканы, а пергамский Аттал медлил. Он вернулся из Афин на остров Эгину и вел переговоры с этолийцами о вступлении их в войну против Филиппа. Разбитые и ослабленные, этолийцы колебались. Самые дальновидные из них понимали, что прежний мир рухнул. В игру вмешиваются новые силы, включая Рим. Восстановить позиции в этих условиях невозможно. Однако и без войны этолийцы существовать уже не могли. Так, во взаимных колебаниях и переговорах, проходило время.
Тит Ливий уверен, что если бы греческие союзники проявили больше решимости, им удалось бы разбить Филиппа и без помощи римлян.
Македонский царь понес значительные потери и не мог восстановить их. Его коммуникации были очень сильно растянуты. Зато родосцы и пергамцы быстро восполнили урон в войсках и флоте. Филипп был отрезан в Карии. Он опасался выходить в море и решил зазимовать в Баргилиях – одном из карийских городов. Добывать припасы для войска было непросто. По меткому выражению Полибия, базилевс вел волчью жизнь. То угрозами, то лестью, то грабежом он добывал мясо, рыбу, фиги, хлеб. Кое-что доставлял лидийский наместник Антиоха Великого – Зевксид. Так удалось пережить зиму.
7. Осада Абидоса
Затем пришли вести от Антиоха Великого, который оккупировал Южную Сирию в порядке начавшейся войны против Египта. Но на этом успехи союзников кончились. На северном побережье Эгеиды наступила полоса неудач. Города один за другим переходили на сторону Аттала и египтян. Там, где Филипп не оставил гарнизонов, происходили политические перевороты или же правители просто переориентировались на сторону врагов македонского царя.
Ввиду того, что на северном берегу Эгеиды полыхало восстание, Филипп был отрезан от своих македонских владений. Спасение было в быстроте действий, которой славился македонский царь. Тит Ливий отдает должное мужеству базилевса и с удивлением пишет, что его не испугала даже война против Рима, что можно счесть храбростью, а можно – безрассудством.
Но Филипп показал, что с ним нельзя не считаться. Он собрал флот, посадил на него войско и смог провести корабли мимо вражеских берегов. Конечно, в этом была огромная заслуга его наварха Гераклида.
Филипп разделил свою небольшую армию. Тяжеловооруженные части он поставил под начало своего проверенного соратника Филокла (мы еще встретим его имя не раз) и морем перебросил под Афины. Это войско насчитывало 2000 пехотинцев и 200 конников. В Греции Филокл соединился с акарнанцами и смог противостоять афинянам. Сам Филипп переправился в Европу близ приморского города Маронеи на юге Фракии. Тит Ливий пишет, что в распоряжении царя имелись 2000 легковооруженных пехотинцев. Это ценное сообщение позволяет установить, какими силами располагал царь в своих кампаниях. Когда Александр Великий вторгался в Азию, он руководил сорокатысячной армией. У Филиппа V перед началом азиатской кампании было всего тысяч восемь-десять солдат, а вывел он оттуда после всех сражений и того меньше – четыре с небольшим тысячи.
Но решимости царь не утратил. На Маронею он напал одновременно с суши и моря (флотом по-прежнему командовал Гераклид). Город сдался после первого приступа. Затем базилевс двинулся на запад и атаковал островную крепость Энос, запиравшую устье реки Гебр (Марица). Энос защищал египетский гарнизон. Осада затянулась. Филипп сумел взять островок благодаря измене коменданта.
Один за другим царь захватил египетские форты, лежащие неподалеку: Кипселу, Дориск и Серрей. Оттуда продвинулся к полуострову Херсонесу Фракийскому и принял добровольную капитуляцию Элеунта и Алопеконнеса. Затем сдались Мадит, Каллиполь и еще несколько крепостей. Теперь македонские владения шли сплошной полосой по северному берегу Эгейского моря. Филипп добрался до южной оконечности Херсонеса Фракийского и переправился со своей дружиной (армией назвать ее невозможно) через Дарданеллы к Абидосу. Этот город стоял на азиатском берегу пролива и запирал его для врагов. За некоторое время до этого в Абидосе произошел переворот. Жители приняли пергамский гарнизон и закрыли ворота перед Филиппом. Царь приступил к осаде.
Думается, к тому времени его войско пополнилось новыми рекрутами и наемниками, что бродили по стране в поисках удачливого хозяина. В этом специфика войн Античности. Успешные полководцы легко могли пополнить армию после каждой победы. Так что после крупных успехов их воинства разрастались.
В Новое время происходило наоборот. Необходимость удерживать коммуникации и пополнять гарнизоны приводила к тому, что победоносные армии таяли на глазах, а побежденные оказывались в выгодном положении, имея время собраться с силами. Таким образом русская армия одержала победу над Наполеоном, громадное войско которого растаяло на скифских равнинах, тратя слишком много сил на удерживание коммуникаций.
Вернемся к сюжету.
Аттал прислал для обороны Абидоса триста гоплитов, а родосцы – одну тетреру, но это не помогло. Филипп запер все выходы из города палисадом, валом и рвом, начав осаду одновременно с суши и моря. Горожане дрались храбро. Метательные машины македонян, установленные на палубах кораблей, защитники Абидоса обстреливали из камнеметов и баллист огненными стрелами. Так что македонский адмирал Гераклид едва успевал спасать свой флот от пожаров. Штурм гавани провалился.
На суше абидосцы устраивали вылазки и вели обстрел. Однако здесь командовал сам Филипп, и осажденные пасовали перед его военным опытом и решимостью. Царь вел осаду упорно и методично. С помощью камнеметов и подкопов ему удалось разрушить внешние стены, но защитники Абидоса наспех соорудили еще один ряд стен. Филипп подвел под них поземные ходы. Лишь тогда защитники пали духом и прислали парламентеров. Те предложили сдать город, если родосцам и пергамцам царь обеспечит свободный выход, а гражданам предоставит неприкосновенность. Но Филипп был давно уже не тем благородным юношей, что вел Союзническую войну. Он дрался 17 лет, испытывал триумфы и неудачи. Устранял врагов, не стесняясь в средствах, и сам становился жертвой предательства. Словом, постепенно превратился в циничного политикана и грубого солдата. Абидосцам царь заявил, чтобы они отважно защищались или капитулировали без всяких условий. С тем послы и вернулись.
Когда граждане услыхали грозную весть, ими овладела решимость, граничащая с безумием. Первым делом освободили и вооружили рабов. Драться договорились до конца, чтобы никто не достался врагу живым. С этой целью женщин собрали и заперли в храме Артемиды, а детей – в гимназии (то есть городском гимнастическом зале). Серебро и золото снесли на рынок, дорогие одежды – на корабли. Затем выбрали 50 надежных граждан с незапятнанной репутацией и заставили их поклясться, что те исполнят свой долг. Долг заключался вот в чем: едва граждане увидят, что внутреннюю стену захватил враг, они должны перерезать женщин и детей, корабли с дорогим тряпьем сжечь, а золото и серебро с проклятиями кинуть в море. В заключение горожане зарезали и съели несколько жертвенных животных, после чего жрецы произнесли над пылающими жертвенниками страшные проклятия в адрес тех, кто изменил бы клятве.
Постановили: как только стена рухнет, драться насмерть в проломе и с честью погибнуть.
Город пытались спасти. Пергамский царь Аттал поспешно оставил Эгину и перешел с флотом на остров Тенедос совсем неподалеку от осажденного Абидоса, но не успел ничего сделать. В лагерь Филиппа прибыл молодой римский дипломат Марк Эмилий, возвращавшийся из Египта. В свойственной римлянам наглой манере юный посол потребовал у Филиппа отчета, почему тот начал войну с Родосом и Пергамом.
– Они докучали мне, – хмуро сказал Филипп. – И нападали первыми.
– Хорошо, – не отставал римлянин. – А почему ты напал на Абидос? Ведь абидосцы вовсе не нападали первыми!
Филипп раздраженно ответил:
– Тебя делают дерзким твой возраст, красота, но больше всего – принадлежность к римскому племени. Я желаю, римляне, чтобы вы помнили о нашем договоре и жили в мире со мной. Если вздумаете испытывать мое терпение, я сумею преподать вам урок на поле брани и покажу, что мощь македонского оружия ни в чем не уступает оружию Рима.
Историки пишут, что в ответ Эмилий потребовал у Филиппа отступиться от Египта и прекратить нападения на заморские владения этой страны. Потерявший терпение Филипп выпроводил Эмилия из своего лагеря и продолжал осаду, которая как раз вошла в финальную фазу.
Македоняне с помощью подкопа обрушили стену. В пролом устремились солдаты. Их встретили защитники города, началась рубка. Несколько раз Филипп посылал подкрепления к стенам, но абидосцы дрались столь самоотверженно, что отбрасывали врага прочь. Горожане бились копьями и мечами, а когда оружие ломалось, отбрасывали македонян голыми руками, выхватывали обломки копий-сарис и кололи вражеских солдат в незащищенные участки тела. Филипп был поражен этим упорством. Сгустились сумерки. Царь остановил штурм.
Ночью из-за стен доносились стоны раненых и плач по погибшим. Выяснилось, что большая часть граждан полегла в битве у стены, а ранены почти все. Продлись бой еще пару часов – и город бы пал. Всем было ясно, что утром последует решающий штурм. Тогда двое уполномоченных из тех пятидесяти, что должны были перерезать женщин и утопить сокровища, решили сдать Абидос. Звали предателей Главкид и Феогнет. Они открыли ворота Филиппу, и македоняне ворвались внутрь. Тут произошло нечто чудовищное. Жители в каком-то исступлении стали убивать себя на глазах победителей. Резали жен, душили детей, бросались на острия мечей, вешались… Потрясенный Филипп через глашатаев велел объявить, что дает горожанам три дня на то, чтобы они свели счеты с жизнью. В то же время македоняне тщательно подобрали золото и серебро, валявшееся на улицах.
За эти три дня абидосцы совершили над собой больше злодеяний, чем мог придумать самый жестокий победитель. Во исполнение своей мрачной клятвы они перебили друг друга. Уцелели только предатели да еще те, кто раньше попал в плен.
После падения Абидоса македонский царь пытался заключить мир со своими противниками – прежде всего с Родосом. Он хотел обеспечить тылы перед решающим столкновением с римлянами. В качестве посредников при заключении мира царь выбрал ахейцев. Те направили на Родос посольство с мирными предложениями. Жители острова были не прочь пойти на мировую. Так было принято в греческом мире: ссорились и мирились легко. Но в это время на острове находились римские дипломаты. Посулами, угрозами и рассуждениями о чести римляне сумели уговорить родосцев продолжать военные действия. План Филиппа провалился. Царь снова попал в стратегическое окружение. Римляне словно сомкнули руки на горле македонского базилевса.
Оставив в Абидосе гарнизон, Филипп переправился в Европу. Здесь гонцы принесли тревожные вести. Римские отряды уже вступили в Эпир. Их сухопутные войска расположились на зимних квартирах у Аполлонии, а морские – на острове Корфу. Этими событиями закончился 201 год до н. э. Началась большая война Рима и Македонии.