Закончив пение, он взял Ребекку за руку и поднял ее со стула. Она пыталась выдернуть руку, но Вероника подтолкнула ее вперед.
Вероника Д: Они спели «Teddy Bear» дуэтом. Весь ресторан вслушивался. Ребекка Ричардс поет без фанеры. Начала она дрожащим голосом, но потом распелась. Не Мэри Джей, конечно, но уж во всяком случае и не Кортни Лав. Думаю, что в этой части Лондона вечерние выступления Ребекки Ричардс под караоке бывали не так часто, как эти здоровенные красные автобусы, так что каждый посетитель, у которого нашлась камера, щелкал ею вовсю. У одной дамочки агрегат был явно великоват для того, чтобы умещаться в сумочке, и судя по тому, как она им орудовала, это могла быть и профи. Под конец все столпились у сцены, не пропуская Ребекку к ее столику, ей пришлось остаться и на бис исполнять «Lawdy Miss Clawdy».
Ясмин Фиш: Ребекка наконец допела, и на этом программа могла считаться завершенной, но к ней подошел официант и что-то сказал ей на ухо. Она кивнула и пошла за ним в кухню. Вероника удивилась:
— Какого черта она теперь собирается делать? Посуду мыть, что ли?
Она вернулась с праздничным тортом. Официант провел ее к большой компании, сидевшей у противоположной стены ресторанчика. Китайский Элвис присоединился к ней, и они вместе спели «С днем рожденья тебя» бледненькой девчушке. Женщина за соседним столиком наклонилась ко мне:
— Этой девочке осталось жить не больше месяца. Сегодня ее на несколько часов забрали из госпиталя «Сент-Томас» отпраздновать день рождения. Шестнадцать лет. Снаружи ждет «скорая», чтобы сразу и как можно скорее доставить ее обратно в больницу. И много ли звезд с телевидения попрутся сюда, только чтобы подарить бедной девочке такие воспоминания? Ваша подруга Ребекка — удивительная женщина.
Моя «подруга» Ребекка — во как!
Я присмотрелась к девочке и поняла, что она подключена к переносной капельнице, вроде тех, которые ставят людям на инвалидных колясках. И она, между прочим, плакала. И вся ее семья всхлипывала. А потом прослезился и весь ресторан. Я чуть было не начала размахивать горящей зажигалкой. Спокойно, сказала я себе, просто сиди здесь, и все, ага?
Глаза Тодди остекленели, и она сказала:
— Боже, кажется, меня сейчас вырвет.
Она меня и без того достала — дальше некуда, а сейчас, после пары пива, меня не особо волновало, что будет дальше. Я сказала ей:
— Слушай, ты хоть раз в жизни можешь не хамить?
— Ты не поняла, — выдавила она. — По-моему, меня сейчас стошнит.
Она выскочила из-за стола и побежала в туалет, но уже на полдороге креветочные шарики в кисло-сладком соусе и рис с жареным яйцом оказались на полу.
Вероника Д: Ребекка вернулась после раздачи автографов, на что ушли все салфетки ресторана. Когда она села, я спросила ее:
— Ты ведь все это запланировала, да, солнышко?
— Никоим образом. Просто так вышло.
— Караоке в исполнении звезды, больная девочка — да это просто райский пиар. Ты хочешь сказать, что папарацци не приглашала?
— Каких папарацци?
— Вон там сидит, снимает каждый миг твоего шоу.
— Клянусь, не приглашала. Я даже не заметила. Я просто с удовольствием провожу здесь время. Может, из ресторана позвонили в местные газеты?
Я ей поверила, правда поверила.
Мы смотрели, как супермодельная продюсерша из агентства прокладывает себе путь обратно к столу; на ее шелковой блузке остались следы рвоты.
— Пожалуй, пора попросить счет, — сказала Ребекка.
Ясмин Фиш: Когда мы вышли из ресторана, все начали рассаживаться по такси и лимузинам. Кроме меня. Я понятия не имела, как добраться до дома. Грег явно не собирался предлагать подвезти меня — он был слишком занят погрузкой Тодди в такси. Я оглянулась кругом в поисках автобусной остановки, и тут ко мне подошла Ребекка и спросила:
— Тебе куда ехать, Ясмин?
— В Стритхэм. Где-то тут вроде должен быть ночной автобус, — ответила я.
— Поехали с нами в «Дорчестер».
— Не могу, — сказала я и помолилась про себя, чтобы она не ответила: «Ну тогда ладно, до завтра».
Она ответила по-другому:
— Конечно, можешь. Должна же я по-настоящему тебя отблагодарить — уж не знаю, на скольких церемониях «Оскара» с банкетом мне пришлось побывать, но сегодня у меня точно был один из лучших в жизни вечеров.
Я никогда раньше не ездила в лимузинах и чувствовала себя в нем как поп-звезда. Когда мы отъезжали, я поглядела в окно и увидела еще одну длиннющую белую машину. Крыло у нее было поцарапано, боковое зеркало оторвано и не хватало бампера.
— Ой, а это Джо, что ли?! — воскликнула Вероника.
Тайрон Эдвардс: Добираемся мы наконец до «Звезды Индии», а Ивонна все еще так на меня злится, что даже говорить не может.
— Детка, ну откуда я мог знать, что лимузин для той щели широковат? Я ж до сих пор их никогда не водил.
— Там написано было — «ОГРАНИЧЕНИЕ ПО ШИРИНЕ ПЯТЬ ФУТОВ ШЕСТЬ ДЮЙМОВ». Большими буквами, — шипит она мне. — Так какого ж хрена ты выделывался, придурок? Первый раз в жизни я ехала в лимузине — а ты ухитрился воткнуть его между двух дурацких столбов. И целый час торчать там, ждать, пока тягач приедет — целый час, блин!
— Но родная, зато ты провела целый час с этим Джо, как-его-там.
— Да, только он слишком перепугался, чтобы хотя бы разговаривать со мной. Он-то решил, что мы его туда завезли, чтобы ограбить. Ну теперь тебе долго придется за это расплачиваться, Тайрон Эдвардс, — и я чувствую, как ее каблук пробивает мне ступню, как кирка.
— Блин, больно же! — ору я.
Совсем забыл, что эти туфли — не только для сексапильности.
ВОСЕМНАДЦАТЬ:рвота, ниндзя, «базилдон бонд»
Грег Фуллер: Я проснулся и почувствовал кислый запах. Всплыли воспоминания: отдирание окоченелого тела Тодди от себя и перекладывание ее на постель; поиск дешевого туристического мотеля недалеко от ее квартиры; зубной щетки нет; Кэрри нет.
Макс позвонил, когда я проигрывал безнадежное сражение с местным душем. Он решил отказаться от отношения ко мне, как к деловому партнеру. Теперь я был его младшим сынком — тупым лентяем, который не убрал у себя в комнате после аж пятнадцатого напоминания.
Он, конечно же, хотел знать, как идут дела с проектом «Мира диванов».
Я, конечно же, пообещал, что к концу дня проект будет у него; в крайнем случае — в пятницу с самого утра.
Потом, конечно же, я опустил голову на руки и отчаялся.
Ясмин Фиш: Я проснулась у Ребекки на диванчике. Она сама уже встала, и на утренний кофе и апельсиновый сок к нам присоединилась Вероника. Я сказала ей, что она похожа на ту, из группы «Destiny’s Child», которая в центре.
— На Бейонс? Да ты шутишь, — но я видела, что ей это понравилось. — У нас с ней просто один парикмахер.
Парикмахерша звезды, которая делает прическу у парикмахерши другой звезды, — жуть какая.
Потом я спросила ее, что означает «Д».
— Да лучше не спрашивай, золотко, — ответила она. — Есть три вопроса, на которые я никому не отвечаю. Один из них — это как моя фамилия.
— А остальные два?
— Обойдешься, девушка.
— Ясмин, — вклинилась в разговор Ребекка, — я Веронике, наверное, ближе всех, но и я уже несколько лет не спрашиваю, что означает «Д». Пусть уж это остается тайной.
По дороге в студию я сидела в лимузине рядом с Ребеккой и была уверена, что жизнь — лучше не бывает. Мама всегда говорила мне, что из дома надо выходить только в свежих трусиках — просто на всякий случай. Мам, понимаешь, у меня не было с собой запасных трусов, вот Ребекка и выдала мне трусы из своих новых. Бледно-голубой атлас. Никогда еще у меня не было таких странных ощущений в области задницы. Может, это от того, что они ко всему прочему были на два размера меньше моих?
Повар Норман: Если бы все эти психологи вместо того, чтобы ковыряться в собственных гениталиях (чем они, к слову, в основном и занимаются), хоть часть времени присматривались, кто где садится во время обеда съемочной группы, они нашли бы на свои вопросы намного больше ответов. Существует четкая неофициальная иерархия того, кто куда может сесть.
Никто, конечно, карточек с именами не расставляет, но все точно знают, кому куда можно опускать свою задницу.
В четверг утром несколько человек взяли на завтрак поджарку и отправились с ней за столики на парковке. Пока все как обычно. Потом появилась Ребекка, с обмотанной вокруг шеи тканью, чтобы на ее экипировку угольная пыль не садилась. Она взяла два рулетика с беконом, подошла прямо к парням за столиком и спросила, можно ли присесть.
Так вот, правило первое: звезда никогда не садится вместе со съемочной группой, особенно если это — звезда с собственной гримерной.
Поначалу парни за столом не знали, куда смотреть, но она быстро растопила лед, и вскоре это стало похоже на приятные посиделки в пятничный вечер. И тут помощник оператора (который устанавливает фокус) спросил:
— Сегодняшний «Миррор» видели?
Тим Лелайвельдт: Я влез в новый лимузин Джо.
— Добыл? — спросил он.
Я кивнул и подал ему газету. Он просмотрел первую страницу. Ее занимала статья о мужике, который бросил жену ради лошади, но была там и ярко-красная строка «ИСТИННОЕ ЛИЦО РЕБЕККИ РИЧАРДС — ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ РАССКАЗ И ОШЕЛОМЛЯЮЩИЕ ФОТОГРАФИИ — стр. 5». Джо растрескался в первой за это утро улыбке.
Повар Норман: «Нет, не видела, — ответила Ребекка. — А что там?».
— Там вы. Просто потряс, — ответил помощник оператора. — Сегодня весь мир посмотрит на вас совсем по-другому.
Тим Лелайвельдт: «Чё за хрень?!» — Джо швырнул мне газету. Я поднял ее и развернул. Заголовок: «ТАКОЙ РЕБЕККИ ВЫ ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛИ». Пока что все хорошо. На центральной фотографии она работала ртом, но это было совершенно не то, что Джо ожидал увидеть в газете. Она задувала свечи на торте вместе с болезненной девочкой, которая была подключена к переносной капельнице. Подпись гласила: «Ребекка преподнесла мужественной Лайзе подарок, который она будет хранить всю жизнь». (В данном случае, видимо, не больше месяца.)