20. М. Ларионов назвал свою группу “Ослиным хвостом”, чтобы выразить этим свое неприятие элитного искусства (на выставках группы показывались и работы художников-самоучек, детей и т. п.). Толкование шутки Доржелеса и его друзей как апологии случайности в манифестах ларионовцев не выражено. Такой интерес к случайному присутствует у сюрреалистов, особенно у А. Бретона (“объективная случайность”). У них, как и у Зданевича, понятие случайного сочетается с понятием бессознательного и, среди прочего, поясняется на примере кляксы.
21. В книге Терентьева “17 ерундовых орудий” (Тифлис: <41°>, 1919), теоретическом трактате о технике новой поэзии, есть “шестое орудие”, где говорится следующее: “Собирать ошиБки наборЩиков читателей пеРевираЮщих по Не-опытнОСти критиков которые желая переДРазнитЬ бывают Гениально гЛупы…“ (с. 24).
22. Виктор Иванович Барт (1887–1954) – художник, близкий приятель И. Зданевича со времен Петербурга, соученик его брата Кирилла по петербургской Академии художеств. Вместе с М. Ле-Дантю был в 1912 г. исключен из Академии, участвовал в выставках “Союза Молодежи”, примыкал к “Ослиному хвосту”, экспонировался на выставке “Мишень” (1913). В 1919–1936 гг. жил в Париже, сотрудничал в журнале С. Ромова “Удар”, примыкал к группе “Через”, писал статьи по теории живописи, рисовал костюмы для заумной пьесы И. Зданевича “Остраф пАсхи” (вечер Б. Божнева, 29 апреля 1923 г.; эскиз костюма танцовщицы помещен на вклейке к наст. изд.). 19 мая 1922 г. Барт под эгидой “Университета 41°” прочитал лекцию “Моим собратьям по профессии”, в ответ на которую Зданевич прочел доклад “Что выгоднее – брать серебро напрокат или покупать его в рассрочку?”. Впоследствии Барт участвовал в оформлении советского павильона на Международной выставке в Париже (1925), где экспонировались страницы “лидантЮ фА-рам” Ильязда. Вернувшись в Москву в 1936 г., работал иллюстратором и оформителем наглядных пособий.
23. Знаменитая петербургская красавица Саломея Николаевна Андреева (Андроникова, в замужестве Гальперн), воспетая О. Мандельштамом в стихотворении “Соломинка” и А. Ахматовой в стихотворении “Тень”, была старой приятельницей Зданевича, который, когда жил в Петербурге, был в нее страстно влюблен. В 1923 г. он сделал ее действующим лицом пьесы “Преподаватель хлеба” (не окончена) под именем “Солома”, что повторяло мандельштамовскую игру слов. Впоследствии, живя в Лондоне, Саломея оставалась в хороших отношениях с Ильяздом.
24. Речь идет о газете “41°”, единственный номер которой вышел в свет 14 июля 1919 г. в Тифлисе. На стр. 2 газеты была напечатана следующая заметка: “Модной темой светских разговоров является решение вопроса – поэт или нет Илья Зданевич. Признанный арбитр С. Андреева, как говорят, решает этот вопрос отрицательно”.
25. Станция метро Вавен (metro Vavin) находится на бульваре Монпарнас, центре художественной жизни Парижа 1920-1930-х гг.
26. Сергей Матвеевич Ромов (1883–1939) – критик, покровитель молодых русских поэтов и художников в Париже, первый переводчик А. Блока на французский язык, редактор выходившего в Париже русского авангардистского журнала “Удар” (1922–1923, вышло 4 номера), друг французских дадаистов. Выступал свидетелем обвинения в так называемом “процессе Барреса”, судебном фарсе над французским литератором-шовинистом Морисом Барресом, устроенном дадаистами (См.: Litterature. 1921. № 20, aout. Р. 7–9). В 1923 г. вместе с Ильяздом основал группу “Через”, целью которой было установление связей между художниками и поэтами, живущими в Париже и оставшимися на родине, а также тех и других – с французским авангардом. Готовил к изданию “дадаистскую” книгу Б. Поплавского “Дирижабль неизвестного направления” (не вышла). В 1927 г. Ромов, бывший в свое время членом партии меньшевиков и живший в Париже уже два десятилетия, поехал в СССР, рассчитывая скоро вернуться в Париж, где оставил жену и больного туберкулезом сына, однако вернуться уже не смог. В конце 1930 г. Ильязд обратился ко всем бывшим друзьям Ромова, чтобы собрать деньги для лечения сына. В СССР Ромов некоторое время работал в “Литературной газете”, затем был арестован и умер вскоре после освобождения.
27. С художником Василием Ивановичем Шухаевым (1887–1973), соучеником К. Зданевича по Академии художеств в Петербурге в 1911–1912 гг., а впоследствии членом “Мира искусства”, который он в 1920-х гг. воссоздал в Париже, Ильязд был связан с 1911 г. В первое время его бытования в Париже супруги Шухаевы были самыми близкими его друзьями. В сентябре 1923 г. Ильязд провел несколько недель на их даче в городке Гранкан-ле-Бен (нормандское побережье) и там написал роман “Парижачьи” (впервые издан в 1994 г.), который посвятил жене Шухаева Вере Федоровне, внушившей ему сильную, но безнадежную страсть. Вернувшиеся в 1935 г. на родину Шухаевы в 1937 г. были репрессированы. С 1947 г. они жили в Тбилиси, где Шухаев до самой смерти преподавал в Академии художеств.
28. И. Зданевич родился 21 апреля (по старому стилю) 1894 г. В Париже он обычно праздновал свой день рождения 3 мая.
29. Ильязд сравнивает Мельникова (Меркурьева) с известным французским художником-самоучкой Анри Руссо (1844–1910), который был таможенным чиновником.
30. Фатьма-Ханум – от мусульманского имени “Фатима” и “ханум” (“госпожа” – перс., тур.). Здесь – С.Н. Андреева (см. прим. 21).
31. Ср. первую фразу книги И.Г. Терентьева “Рекорд нежности. Житие Ильи Зданевича”: “Ранние годы поэта, его детство никого не касаются” (см.: Терентьев И. Рекорд нежности. Житие Ильи Зданевича. Тифлис: 41°, 1919. С. з; текст книги публикуется в Приложениях).
32. Константин Андреевич Терешкович (1902–1978) – один из самых известных художников русского Монпарнаса, член группы “Через”. В 1930 г. написал портрет Ильязда.
33. Молодого Илью действительно одевали девочкой и называли Лилей. Об этом свидетельствуют фотографии (см. вклейку к наст, изд.) и записная книжка его матери, Валентины Кирилловны Зданевич (урожд. Гамкрелидзе, 1870–1941). Записная книжка содержит интересные сведения о детстве братьев Зданевичей, но в ней нет сведений об этом экзамене. До 1903 г. оба брата воспитывались дома матерью. В июне они с успехом сдали экзамен в 1-ю мужскую гимназию Тифлиса, а Илья, который был моложе брата на два года, поступил в гимназию только в сентябре 1904 г. Вторая, неполная версия “Илиазды” дает более насыщенный вариант этого куска текста (публикуется в Приложениях).
34. В дореволюционной России практиковалось раздельное обучение мальчиков и девочек.
35. Речь идет, скорее всего, о пристрастии Зданевича к красивым женщинам, о его репутации “бабника”. К этому периоду жизни Зданевича относятся воспоминания графа Б.О. Берга – о его связях со скандально известной петербургской красавицей Палладой Олимпиевной Старынкевич (в замужестве Педди-Кабецкой, Дерюжинской, Гросс, Богдановой-Бельской). Эти воспоминания и другие сведения о ней см.: Русская мысль. 1990. № п. 2 ноября. Литературное приложение. С. X–XI (о ней см. также: Парнис А.Е., Тименчик Р.Д. Программы “Бродячей собаки” // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник 1983. Л.: Наука, 1985. С. 253). Известно и о его неравнодушном отношении к красавицам – Саломее Андреевой (см. прим. 21) и Вере Судейкиной. Глубже и, кажется, печальнее было его чувство к Наталье Гончаровой, которое как-то противостояло дружбе с Ларионовым. Некоторый отклик всех этих сложных отношений проявляется в его переписке с остававшейся в Тифлисе матерью, которая тревожится и умоляет сына быть серьезным (особенно ее раздражает страсть сына к Гончаровой). Зданевич же охотно делал рекламу своим любовным успехам. Известна, например, его фотография с разными тифлисскими красавицами. Еще в 1950-х гг., если судить по устным воспоминаниям бывшей натурщицы, художницы и сюрреалистической музы Херты Хаусманн, а также по письмам к ней Ильязда, Ильязд, друживший со студентами Школы Изящных Искусств, был страстным целовальщиком (“Меня интересовал этот маленький мужчина, который на вечерах целовался со всякими девушками в темных углах!” – Херта Хаусманн, магнитофонная запись разговора с Р. Гейро).
36. См.: Терентьев И. Рекорд нежности. С. 3–4.
37. Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) – поэт, переводчик, публицист, впоследствии известный советский писатель и общественный деятель, дважды лауреат Сталинской премии СССР (см. о нем в тексте доклада далее). В 1920 г. побывал в Тифлисе, в 1921 г. уехал в Париж, затем в Берлин, где жил до 1924 г.
38. “Отвращение к земле” служило темой нескольких текстов и выступлений Зданевича в 1914 г. С этой же темой связан и мотив “башмака”, который прозвучал у Зданевича в докладе “Футуризм Маринетти”, прочитанном в московском Политехническом музее на вечере “Восток, национальность и Запад” (23 марта 1913 г.) накануне открытия выставки “Мишень”. Зданевич показал публике башмак и произнес: “Башмак прекраснее Венеры Милосской” (адаптированное высказывание Ф.Т. Маринетти “автомобиль прекраснее Ники Самофракийской”), и уточнил, что башмак прекраснее именно потому, что дает человеку возможность потерять связь с землей. 17 апреля 1914 г. Зданевич прочитал доклад “Поклонение башмаку” в петербургской “Бродячей собаке”. В этом докладе, написанном у П.О. Гросс (Старынкевич), он выдает себя за чистильщика сапог. В докладе развивается следующая основная идея: “Земля из матери становится врагом”. На полях текста он сделал пометку: “Обувь всегда и везде – великий символ и фетиш <…> Паллада тогда в ответ на эти высказанные мною ей положения заметила, что женщины влюбляются только в тех, у кого блестяще вычищена обувь. Паллада права. Не любите за верность символу свободы от земли”. Вот характерный отрывок из этого доклада: “Пришли жрецы новой религии – освобожденного от земли человека. Вот почему я настаиваю, что чистка башмаков – самая почтенная профессия сегодня. Зову к ней. И обращаюсь к художникам и поэтам, к симультанеистам, футуристам, кубистам, к Цеху поэтов, Мезонину поэзии и Гилее, к Союзу Молодежи, Бубновому валету и другим – говорю: Идите, господа, на перекрестки улиц чистить обувь – это лучшее, на что вы способны” (РО ГРМ. Ф. 177. Ед. хр. 27). В 1914 г. Зданевич написал проект манифеста “чистильщиков сапог”.