Такая трактовка науки как всего лишь описания природы выглядит сегодня устаревшей. И вполне резонно английский философ А.Белей характеризует ее как сверхупрощенную, «поскольку ученые не могут проводить изучение законов природы, в то же самое время не воздействуя на природу». Ученые активно манипулируя как с неорганическим, так и с органическим веществом. «И эта деятельность, пусть даже она будет сколь угодно чистой... может требовать моральной оценки».
Что можно сказать в этой связи?
Действительно, результаты и приложения фундаментальных исследований очень часто непредсказуемы. Тем не менее мы с большой долей уверенности можем предполагать, что результаты сегодняшних фундаментальных исследований довольно быстро найдут самые разнообразные применения, причем эти применения, скорее всего, не обязательно будут лишены негативных сторон.
И хотя ученые могут не знать, каковы будут практические последствия того или иного открытия, они слишком хорошо знают, что «знание — сила», и притом не всегда добрая, а потому должны стремиться к тому, чтобы предвидеть, что принесет человечеству и обществу то или иное открытие. Ведь при наличии такого стремления больше шансов своевременно распознать возможные нежелательные эффекты.
Что касается вопроса о свободе исследования, то здесь прежде всего необходимо отметить следующее.
Хорошо известно, что современные фундаментальные исследования, как правило, требуют совместного труда больших научных коллективов и сопряжены со значительными материальными затратами. Уже одно это — хотим мы того или не хотим — накладывает неизбежные ограничения на свободу исследования.
Но не менее существенно и то, что нынешняя наука — вполне сформировавшийся и достаточно зрелый социальный институт, оказывающий серьезное воздействие на жизнь общества. Поэтому идея неограниченной свободы исследования, некогда бывшая прогрессивной, ныне уже не может приниматься безоговорочно, без учета той социальной ответственности, с которой должна быть неразрывно связана эта свобода.
И еще одно принципиальное обстоятельство — само противопоставление свободы исследования как требования, идущего изнутри научной деятельности, и социальной ответственности как того, что налагается на эту деятельность извне опирается на чрезмерно узкое понимание научной деятельности, ее мотивов и способов ее осуществления.
Конечно, наука есть поиск истины.
Но это именно искание, процесс, требующий усилий, а не созерцание где-то вне мира бытующей истины. Потому и путь к истине есть научная, но вместе с тем и человеческая деятельность, которую осуществляет человек, как целое, а не те или иные абстрагированные от него способности или интересы.
Вопрос о свободе исследований, о том, как она должна пониматься, был одним из центральных в ходе дискуссий вокруг экспериментов с рекомбинантной ДНК. По этому вопросу высказывались самые разные точки зрения. Наряду с защитой абсолютно ничем не ограничиваемой свободы исследований была представлена и диаметрально противоположная точка зрения — предлагалось регулировать науку так же, как регулируются железные дороги.
Между этими крайними позициями находится широкий диапазон мнений о возможности и желательности регулирования исследований, о том, кому должно принадлежать здесь решающее слово — самому исследователю, научному сообществу или обществу в целом.
Так, на взгляд американского биолога Р.Синшеймера, ныне существуют такие области исследований, которые обладают «сомнительными достоинствами», так что их вообще лучше было бы не развивать с точки зрения будущего человечества.
К их числу Р.Синшеймер относит:
— работы по лазерному разделению изотопов, которое может сделать ядерное оружие легкодоступным для террористов;
— попытки установить контакты с внеземными цивилизациями, поскольку контакт с более развитой цивилизацией, чем земная, может оказать разрушительное воздействие на наши системы ценностей;
— исследования в области геронтологии, результатом которых может стать значительное постарение населения и вообще перенаселенность нашей планеты.
По мнению Р.Синшеймера, развитие науки до сих пор опиралось на скрытую предпосылку — веру в то, что природа достаточно эластична и благожелательна по отношению к нашим попыткам ее исследования и анатомирования, что мы не сможем разрушить некоторые ключевые элементы защищающей нас среды, нашу экологическую нишу.
Ныне, считает он, эта предпосылка должна быть поставлена под сомнение и пересмотрена.
Рассматривая общеизвестный тезис о непредсказуемости результатов исследований, Р.Синшеймер высказал интересную мысль о том, что эта непредсказуемость — «не абсолют, а количественная и качественная переменная».
Многими, однако, точка зрения Р.Синшеймера встречается критически. Отмечается, например, что запрет исследований в названных им трех областях заставил бы отказаться от проведения чрезвычайно большого количества исследований, так или иначе связанных с ними. Высказывалась и мысль о необходимости пересмотреть неявное соглашение между обществом в целом и научным сообществом, занятым в биомедицинских исследованиях.
В дальнейшем эта мысль начинает встречаться все чаще — свобода исследований рассматривается не как абсолютное право, а как своего рода контракт, соглашение между учеными и обществом, причем условия этого контракта могут подвергаться пересмотру в связи с изменениями обшей ситуации.
Таким образом, вопрос о свободе исследований и о тех обязательствах, которые в этой связи налагаются на ученых — это вопрос, который весьма далек от окончательного решения, и в настоящее время здесь едва ли уместны какие-либо категорические заключения.
Имея в виду дебаты об исследованиях с рекомбинантной ДНК, американский историк науки Дж.Холтон задается вопросом:
действительно ли мы имеем здесь дело с серьезным вызовом, а не просто с чрезвычайно ярким, но краткосрочным возбуждением?
«Ответом, — продолжает Дж.Холтон, — будет четкое "да". ... Мы только начали сталкиваться с такого рода проблемами. Ибо нравится это нам или нет, диспуты относительно мудрости или опасности наложения "пределов на научное исследование" могут оказаться неизбежными, а возможно, они даже и запоздали. В зависимости от конкретных ситуаций, требующих внимания, интенсивность дискуссий может возрастать или убывать; но они имеют некоторый предопределенный характер, и в зрелой форме будут сопровождать нас в грядущие времена».
Дж.Холтон отмечает далее, что фактически ученые сегодня готовы заботиться об этосе и практике науки, включая необходимые защитные пределы и ограничения. Сегодня следует признать, что в науке действует немало внутренних и внешних ограничений, многие из которых неизбежны и, более того, существенны для ее развития.
К примеру, считается само собой разумеющимся, что
— количественные результаты, там где их можно получить, предпочтительнее качественных;
— операциональные определения предпочтительнее метафизических;
— важные эксперименты требуют повторения;
— следует искать связи теории с практикой и т.д.
Существует немало и внешних ограничений, которые принимаются учеными как нечто вполне естественное — к примеру, те ограничения, которые связаны с экспериментированием на людях.
Все это показывает, что само существование и развитие науки сегодня попросту невозможно без тех или иных форм и норм регулирования исследований и вообще научной деятельности.
Девятова СВ., Купцов В. И.ПЕРСОНАЛИИ
АВЕРРОЭС (ИБН РУШД) (1126-1198) — арабский философ и врач, автор энциклопедического медицинского труда, известный комментатор Аристотеля.
АВИЦЕННА (ИБН СИНА) (980-1037) — ученый, философ, врач, обладал энциклопедическими знаниями, его главный научно-философский труд «Книга исцеления» и медицинская энциклопедия «Канон врачебной науки» оказали большое влияние на развитие мировой культуры.
АДАМС ДЖ. (1819-1892) — английский астроном, открывший в 1845 г. на основании математических расчетов планету Нептун.
АЛЬБЕРТ X. (1921) — немецкий философ, социолог и экономист, один из ведущих представителей критического рационализма.
АРИСТОТЕЛЬ (384-322 до н.э.) — древнегреческий философ и ученый-энциклопедист, в своих работах охвативший почти все известные в то время области знания; его идеи, относящиеся к философии, логике, физике, биологии, теории искусства, риторике, наукам о социально-политической и экономической жизни общества, оказали огромное влияние на развитие мировой философии и науки.
АРКРАЙТ Р. (1732-1792) — английский предприниматель в области текстильной промышленности, первым в Англии построил прядильные фабрики с водяными двигателями; присвоив изобретенную английским механиком Т.Хайсом механическую прядильную машину, получил на нее патент.
АРХИМЕД (ок. 287-212 до н.э.) — древнегреческий ученый, математик и механик, впервые применивший методы нахождения площадей поверхностей и объемов различных фигур и тел, представлявшие собой зачатки дифференциального и интегрального исчислений; пионер математической физики; один из создателей механики; изобретатель.
БАЛТИМОР Д. (1938) — американский биохимик, лауреат Нобелевской премии (1975).
БАРБУР Я. — современный американский ученый и теолог; профессор физики и профессор религии; специалист по проблематике «религия и наука», автор многочисленных работ по этой теме — «Мифы, модели и парадигмы» (1975), «Религия в век науки» (1990) и др.
БАХТИН М.М. (1895-1975) — отечественный литературовед, культуролог, широко известный своими работами о творчестве Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, Ф.Рабле, исследованиями по теории литературы.
БАШЛЯР Г. (1884-1962) — французский философ, специалист в области методологии науки, один из основоположников неорационализма; стремился философски осмыслить особенности современного естествознания; считал, что развитие знания проходит три этапа: донаучный — господство чистого эмпиризма, научный — возникновение рационального абстрактного мышления, неклассической науки — для которого характерны отказ от окончательной истины, готовность к опровержениям, синтезирующая способность к обобщению новых эмпирических данных, установление новых связей между различными формами, структурами и областями знания.