Первичная фаза этого сопротивления, как мы выяснили, заключена в материи физического объекта. Неразрывная связь сопротивления объекта с сопротивлениями частей организма друг другу конституирует материю и объектов, и организма и переносит на объекты внутренность органических сопротивлений им, тогда как объекты в их пространственной организации ведут к определению организма как физического объекта. Но, как я ранее отмечал, это сопротивление проявляется как внутренность физической вещи только тогда, когда объект вызывает в организме собственную установку сопротивления как объекта. Физическая вещь использует наши тенденции к сопротивлению заранее, до действительного контакта, так что в поведении организма она существует не как ощущение организма, а как вход организма в объекты посредством принятия их установок и — через это — определения и контролирования собственной реакции. Есть, конечно, непосредственная реакция организма на оказываемое на него давление, и в нее объект как объект не входит. Здесь нет того качества объекта, которое было бы названо ощущением. Есть просто грубая реакция организма на свою среду. Но когда эта установка сопротивления объекта организму может быть пробуждена в самом организме, в противоположность сопротивлению организма ему, тогда появляется то, что философия разума могла бы локализовать в организме как ментальное: идея, в локковском смысле. Между тем исследование развития опыта младенца показывает, что сначала среда должна войти в органические реакции ребенка как сопротивление, подобное сопротивлениям, которые организм оказывает самому себе, и только потом организм может определить себя и свои переживания в противоположность окружающим его физическим вещам. Именно механизм головного мозга в своих соединениях с реакциями спинного мозга и мозгового ствола сделал возможным это исполнение роли физического объекта в поведении организма; и, в частности, он использовал манипуляторные реакции руки в пресечении хода реакции к ее консуммации. Здесь общее сопротивление вещи и руки дает вещи возможность играть свою роль в поведении организма. Науке Возрождения оставалось лишь выделить эти измеряемые характеристики физической вещи как условия всех других качеств вещи, проявляющихся в опыте.
В непосредственном опыте вещь является гладкой или шероховатой, приятной или мучительной так же прямо, как и оказывающей сопротивление. Гладкость или шероховатость, приятность или неприятность предполагают различные реакции, осуществляемые по отношению к отдаленному объекту, и они входят в организацию акта, даже если непосредственно тормозятся. То, что они непосредственно не выполняются, означает, что они организуются вокруг преобладающей реакции приближения или удаления и последующих реакций. Мой тезис состоит в том, что сопротивление, которым наделяет их эта организация акта, идентифицирует их как качества вещи, пусть даже и такие, которые присущи физической вещи как сопротивляющемуся объекту. Поверхность, которую мы называем гладкой, вызывает тенденцию погладить ее, но то, что сделать это человеку нельзя, пока он не достиг и не достал ее рукой, означает, что действительное явление гладкости или приятности ждет манипуляторного сопротивления физической вещи. Зависимость явления этих качеств от акта, организованного с расчетом на достижение физического объекта, есть органическая фаза контактной реальности отдаленного объекта. Суть в том, что эта контактная реальность отдаленного объекта утверждает себя в нервной организации путем торможения реакции, вызываемой этими качествами отдаленного объекта через реализующий их организованный акт. Поскольку тенденция погладить далекий гладкий объект удерживается под контролем организации акта, реализующего эту тенденцию, то тем самым утверждается условная реальность гладкости объекта. Если она не может встроиться в организацию такого акта, то мы отвергаем ее как иллюзорную; например, мнимую влажность свечения над песком пустыни нельзя встроить в акт движения туда и испития иллюзорной воды. Эти качества отдаленному объекту сообщает принятие торможений, заключенных в организованной установке приближения. Заключенные в организации сопротивления ведут к процессам, которые возбуждаются прежде, чем смогут быть реализованы, и все же детерминируют форму акта, который доводит их до завершения.
Развитие головы и головного мозга как центра дистанционных чувств дало организму два основополагающих свойства, относящихся к разуму. Оно привело к предвосхищающему возбуждению реакций, которые могут быть реализованы лишь при условии осуществления реакции тела на его непосредственные сопротивления при достижении цели. Так организовав акт, что эти возбужденные, но не завершенные реакции могут быть доведены до конца, оно внесло в механизм акта будущее и обусловливание настоящего и будущего друг другом. Опять-таки, оно сделало возможным возбуждение в организме того сопротивления физической вещи, которое является общим для вещи и организма. Физическая вещь, внешняя для организма, может вызывать собственную реакцию и ответную реакцию организма. В форме пространственно определенного сопротивления в реакциях организма присутствует действие отдаленного объекта вместе с его ценностью для возбуждения надлежащих реакций организма. В форме реакции в поведении организма присутствует отдаленный объект. Кроме того, и другие качества объекта, реализация которых зависит от осуществления органического акта, становятся — через организацию реакций на них в акт и через принятие его контроля — способами, которыми объект явлен в поведении организма. Таким образом, при наличии механизма высшей нервной системы объект может проявляться в опыте через реакцию организма на него. Он присутствует в своих ценностях, которые будут отражаться в реакциях организма; но он присутствует до этих реакций. И именно благодаря присутствию объектов организм может в собственном опыте сам стать объектом.
Имеется характерное различие между так называемыми первичными и вторичными качествами. Сущность материи явлена в первичных качествах протяженности, действенного занятия пространства и подвижности. В нашем опыте они соответствуют тому, что Ньютон называл количеством материи. Последнее проявляется в непосредственном переживании пространственного сопротивления тела. Оно проявляется в силе инерции. Во всяком случае, это переживание объекта, оказывающего длящееся сопротивление, переживание наших тел, приобретающих инерцию, переживание усилия, необходимого для приведения в движение массивного тела и для изменения состояния его движения. Протяженность, объем и сопротивление изменению покоя или движения — все это не может быть точно определено в терминах нашего чувственного опыта, но все это свойства, позволяющие нам помещать себя внутрь физического объекта. Его сопротивление равно нашему собственному. Он чувствует то же самое. В случае вторичных качеств свойства, проявляющиеся в нашем зрении, слухе, вкусе и обонянии, не могут быть общими со свойствами самого физического объекта, которому они соответствуют. Организм обнаруживает себя в связи с объектами, имеющими такие качества, не потому, что он красный, соленый, шумный или пахучий. Организм вступает в связь с сопротивляющимися объектами через собственное сопротивление. Если мы ищем биологический механизм этого опыта, как мы поступаем в случае других так называемых чувств, то мы находим его в сопротивлениях, которые оказывают друг другу разные части организма. Так, рука надавливает на разные части тела, и те в ответ на это давление сопротивляются. Если человек надавит на поверхность стола, то получит то же переживание, что и при давлении на свою руку, разве что не будет реакции сопротивления давлению со стороны другой руки. Здесь есть общее содержание, благодаря которому организм переносится позже во внутренности вещей. Ни в каком другом чувственном опыте мы не переходим в вещь. Она может воздействовать на нас своим цветом, запахом, вкусом или температурой, но связь эта не устанавливает в нас характер объекта. Сопротивление, действенное занятие пространства, или Локкова «плотность», имеет в опыте, по его мнению, общий характер, присутствующий одновременно и в индивиде, и во внешних вещах. Если сформулировать это в терминах «идеи», или ощущения в уме, то все здесь — внешний эффект и внутреннее чувство — заключено в разуме, куда поместил его Беркли и где оставил его рассеянным среди других впечатлений ума Юм. Что требует более глубокого анализа, чем допускался психологией их длительности, так это та сторона физической вещи, которую я назвал ее внутренностью. Этот термин указывает не на новые поверхности, открываемые членением вещи. Он предполагает то единство вещи, которое Кант и его последователи-идеалисты помещали в процесс суждения; но он предполагает еще и нечто сверх того, а именно — элемент активности, выраженный в термине сопротивление. Когда одна рука давит на другую, каждая рука сопротивляется другой изнутри. Как я говорил, когда рука давит на стол, в сопротивлении стола есть элемент, идентичный тому, который мы находим во взаимном сопротивлении двух рук; но хотя стол сопротивляется руке так же действенно, как и другая рука, сопротивление стола, взятое как абстрагированный опыт, лишено характера активности, присущего давлению противостоящей руки. Тем не менее требуется абстракция, чтобы изъять из стола это качество. Сказать, что мы вкладываем это качество в вещь, масса или инерция которой сопротивляется воздействующим на нее силам, значит либо вернуться к доктрине сознания сущности, скорее отделяющей индивида от физических вещей, нежели взаимно связывающей его с ними, либо прийти к игнорированию того факта, что организм индивида входит в опыт лишь постольку, поскольку его определяют и ориентируют другие объекты. Нет у нас также оснований полагать, что индивид локализует внутренность в самом себе раньше, чем в других вещах. Должно быть достаточно очевидно, хотя на самом деле это сплошь и рядом упускают из виду, что мы стали физическими вещами не раньше, чем окружающие нас объекты, и что мы анатомизируем самих себя, как недавно отметил Расселл, лишь поскольку анатомизируем других. Между тем в эволюции неокортекса можно разглядеть механизм, с помощью которого высшие организмы могут жить в среде, наполненной физическими вещами, включая их самих, которые все имеют внутренности. Несомненно, реакция изнутри должна исходить от организма, а не от внеположной ему физической вещи, но она не может быть локализована внутри организма до тех пор, пока организм не определен взаимосвязями с другими вещами.