Трудовая теория стоимости раскрыла роль производительного труда как субстанции стоимости. Стоимость — не вещь, а общественное отношение между товаровладельцами.
С отрицанием капиталистического производства утверждается господство непосредственно общественного производства, то есть такого, в котором отношения между производителями уже не опосредствуются товарным обменом, которое непосредственно подчиняется удовлетворению общественных потребностей. Такое производство, разумеется, не может быть адекватно охарактеризовано теорией стоимости.
Исторический опыт наглядно свидетельствует, что попытки применения теории стоимости для характеристики непосредственно общественного производство приводили к появлению той или иной разновидности концепции «рыночного социализма». Практическая реализация подобной концепции столь же неизбежно завершалась реставрацией товарного хозяйства в его капиталистической форме.
Поэтому для правильного понимания непосредственно общественного производства требуется теория, согласующаяся с приматом материального производства, и вместе с тем не повторяющая теории стоимости. Для обозначения такой новой теории В. Я. Ельмеев предложил термин «трудовая теория потребительной стоимости», который и будет использоваться в данной работе. [119]
4.1. Субстанциональная роль производительного труда в непосредственно общественном производстве
Трудовая теория потребительной стоимости отражает изменение роли потребительно-стоимостных характеристик общественного производства и затрат труда при переходе от капиталистического производства к непосредственно общественному. Если в единстве стоимости и потребительной стоимости решающая роль принадлежит первой, то отрицание товарного хозяйства предполагает выдвижение на первый план именно потребительной стоимости.
Потребительная стоимость в непосредственно общественном производстве перестает быть носителем меновой стоимости. Непосредственной целью производства становится удовлетворение общественных потребностей. Это не означает, однако, что производительный труд не является больше основой жизни общества. Средства удовлетворения материальных потребностей по-прежнему производятся. Но в отличие от капиталистического производства, в рамках которого ориентация на прибавочную стоимость связана с наращиванием затрат абстрактного труда, в непосредственно общественном производстве богатством выступает сам всесторонне развитый человек. В таком производстве должно затрачиваться столько труда, сколько это необходимо для обеспечения полного благосостояния всех членов общества.
Соответственно, вместо закона стоимости как основного закона всякого товарного производства, а, значит, и капиталистического, в непосредственно общественном производстве вступает в действие закон потребительной стоимости. Он «является законом, по которому общество определяет, сколько времени необходимо уделять материальному производству, чтобы удовлетворять свои жизненные потребности» [120].
Отрицание закона стоимости с переходом от капиталистического производства к непосредственно общественному носит диалектический характер, то есть предполагает снятие прежних определений. Это означает, что воспроизводится регулирующая роль рабочего времени, хотя оно и не выступает больше в качестве основного мерила общественного богатства.
Воспроизводится в снятом виде и двойственный характер труда. В товарном хозяйстве двойственность труда заключается в единстве конкретного и абстрактного труда. Абстрактный труд, являясь источником стоимости, служит специфическим для товарного хозяйства выражением общественной сущности труда.
В непосредственно общественном хозяйстве направленность труда на обеспечение благосостояния всех членов общества составляет определенность его социально-экономической формы, общую для всех конкретных видов производительного труда. Тем самым наряду с особой целесообразной формой каждому виду производительного труда объективно присущ момент общности, предполагающий абстрагирование от специфики данного вида. Отсюда следует, что производительный труд «сохраняет свой двойственный характер (свою абстрактность и специфичность) и как созидатель потребительной стоимости» [121]. Разумеется, момент общности различных видов труда в непосредственно общественном производстве противоположен абстрактному труду товаропроизводителя, ибо имеет принципиально новое содержание — непосредственную ориентацию на удовлетворение общественных потребностей.
Потребительная стоимость в непосредственно общественном производстве обретает свою социально-экономическую специфику. Потребительная стоимость средств производства состоит здесь в замещении, высвобождении живого труда в тех производствах, где производительно потребляется эта техника. Это означает, что при обеспечении прежнего объема выпуска благодаря использованию новой, более прогрессивной техники экономится труда больше, чем его затрачивается на ее создание. В результате общество может располагать сэкономленным временем для осуществления деятельности, удовлетворяющей другие потребности.
Экономия рабочего времени в результате применения прогрессивной техники достигается и в капиталистическом производстве. Однако там она проявляется в специфически капиталистической форме − потребительной стоимости машин как основного капитала. В такой форме и фиксируется прогресс техники в современной капиталистической экономике, например, П. Пильцером, отмечающим, что «капитал все больше замещает труд» [122].
Новая техника используется при капитализме для экономии необходимого рабочего времени с целью увеличения прибавочного времени, то есть как фактор увеличения прибыли. Между тем прибыль есть результат присвоения капиталистом неоплаченного труда рабочих, с общественной точки зрения она представляет собой затратный показатель. Соответственно, экономия рабочего времени сама по себе не является доминирующим мотивом, приоритет отдается достижению прибыльности.
Сущности непосредственно общественного производства соответствует использование новой техники именно для высвобождения труда. При таких условиях общеэкономическая потребительная стоимость новой техники совпадает с ее специфически общественной потребительной стоимостью.
Правда, на первой стадии его развития непосредственно общественное производство не свободно от следов своего «выхождения из капитализма», и потому сохраняется момент использования техники для удовлетворения тех интересов производственных коллективов, которые расходятся с их общими интересами, требующими экономии труда. Поэтому и при социализме объективно возможна тенденция к торможению НТП в погоне за увеличением показателей, отражающих затраты общественного труда.
Однако подобная тенденция обусловлена моментом отрицания сущности нового способа производства, а не ее позитивным выражением. При целенаправленном разрешении противоречий использования передовой техники в соответствии с сущностью нового социально-экономического строя будет обеспечиваться приоритетность экономии труда, потребительная стоимость средств производства получит последовательную реализацию.
Закон потребительной стоимости предполагает развитие не только средств производства, но и работника как основной производительной силы общества. Потребительная стоимость более развитой способности к труду состоит в экономии труда на выпуск фиксированного объема продукции. Так, по расчетам Джеймса Роча, производительность труда городского рабочего возрастает на 2,8% пропорционально каждому году дополнительного обучения [123]. Действительная экономия труда достигается при том условии, что затраты труда на повышение квалификации окажутся меньше объема труда, высвобождаемого вследствие вхождения в производство более квалифицированного работника.
И в данном случае в непосредственно общественном производстве проявляется момент, противоречащий его сущности. Он связан с увеличением затрат труда для наращивания валовых показателей, так что снижается потребность в развитии работников. Поэтому обеспечение экономии труда благодаря развитию основной производительной силы общества требует целенаправленной деятельности рабочего класса.
С учетом сказанного можно констатировать, что производительные силы непосредственно общественного производства имеют в форме экономии производительного труда единую меру потребительной стоимости. Очевидно, что эта мера объективная, общественно обусловленная, выражающая субстанциональную роль производительного труда, поскольку экономится именно он. Это и дает основание для характеристики такой теории в качестве трудовой теории потребительной стоимости.
Рассмотренное не затрагивает оценки потребительной стоимости предметов потребления — проблемы, имеющей длительную историю в экономической науке. Выше было показано, что субъективные оценки полезности товаров определяются в товарном хозяйстве уровнем цен, то есть имеют объективную основу. Но полученные выводы прямо не применимы к характеристике потребительной стоимости продуктов в непосредственно общественном производстве, где отсутствует такое общественное отношение, как стоимость. Требуется выразить потребительную стоимость продуктов в новой экономике адекватным для нее образом.
В экономической литературе неоднократно предпринимались попытки дать объективную меру потребительной стоимости предметов потребления. Выдвигалась точка зрения, что потребительную стоимость необходимо оценивать временем потребления [124]. Основанием для такого предложения служит та мысль, что потребительная стоимость реализуется именно в процессе потребления, который, как и всякий социальный процесс, может быть измерен временем.
Отмеченная точка зрения, по сути, отождествляет процесс потребления с процессом труда, реализацию потребительной стоимости с ее созданием. Социальный аспект потребительной стоимости обусловлен общественной природой воплощенного в ней труда, а не потреблением самим по себе. Характеристика потребления как «потребительного производства» подчеркивает, что потребление — это момент общественного воспроизводства, но не ставит под сомнение примат собственно материального производства. Поэтому время потребления не может характеризовать потребительную стоимость продуктов.
Можно встретить предложение измерять полезность предметов потребления через прирост потребительной стоимости рабочей силы, измеряемый экономией труда. Стремление согласовать характеристику потребительной стоимости продуктов с общей логикой трудовой теории потребительной стоимости, безусловно, заслуживает внимания и поддержки. И все же отмеченный подход не решает проблему.
Дело в том, что личное потребление непосредственно обеспечивает воспроизводство человеческого организма и не более того. Потребление более качественного хлеба, мяса и т. д. само по себе не влияет на уровень квалификации работника и потому не отражается на производительности труда. Соответственно, улучшение потребительских свойств предметов личного потребления, удовлетворяющих материальные потребности людей, не поддается измерению экономией труда.
Потребление духовных благ (изучение новой специальной литературы, прослушивание лекций и т. д.), ведущее к росту профессиональных знаний, отражается на производительности труда. Однако, то, как реализуются новые знания, зависит также от мотивации работника, от психологического климата в коллективе и т. д. Все эти факторы образуют целостность, и потому величина экономии труда не может служить адекватной мерой потребительной стоимости какого- либо отдельного духовного блага. Посредством экономии труда можно измерить рост потребительной стоимости рабочей силы более высокой квалификации, но нельзя — потребительную стоимость духовных благ, способствовавших росту квалификации работника. Это отражает нетождественность результатов материального производства, с одной стороны, и духовного, с другой.
Потребительную стоимость предметов потребления в непосредственно общественном производстве с экономической точки зрения целесообразно определять следующим образом. Надо учесть, что и общество в целом, и каждый трудоспособный для присвоения в необходимом объеме предметов потребления данного вида должны затратить соответствующее количество труда. В связи с ростом производительной силы труда затраты рабочего времени на единицу данного вида продукта сокращаются, так что для удовлетворения потребности в нем каждому работнику объективно можно трудиться меньше. Осуществляется экономия труда, размер которой и определяет потребительную стоимость данного блага.
Применительно к первой фазе непосредственно общественного производства, в рамках которой новые производственные отношения проявляются не только в новых, но и в старых, товарно-денежных формах, потребительная стоимость предметов личного потребления проявляется специфическим способом. Снижения затрат труда на производство данного продукта позволяет понижать цену на него. Тогда, в условиях распределения по труду, для приобретения того же объема данного продукта любой трудоспособный член общества должен трудиться меньшее количество времени. Разница между количеством рабочего времени, требуемым для приобретения данного продукта работником до понижения цены и после, и образует экономию труда, измеряющую потребительную стоимость данного продукта.
Если речь идет о новом продукте, удовлетворяющем прежнюю потребность, то его потребительная стоимость оценивается снижением цены в расчете на единицу полезного эффекта, что также соответствует принципу экономии труда.
Хотя при снижении цены экономится труд у всех потребителей данного продукта, однако подобная экономия будет неодинаковой для работников, имеющих неодинаковую зарплату, что отражает существование социально-экономического неравенства на первой фазе нового способа производства. Но отмеченные различия в потребительной стоимости одного и того же продукта для разных людей не отрицают ее общего для них объективного критерия — экономии труда. В меру продвижения к социально-экономическому равенству различных видов труда будет формироваться и равенство экономически измеренной потребительной стоимости продукта для разных членов общества.
Таким образом, трудовая теория потребительной стоимости позволяет раскрыть объективную экономическую природу потребительной стоимости предметов потребления. Речь идет об экономии труда у потребителей, достигаемой вследствие удешевления приобретаемых ими жизненных средств.
Поскольку потребительная стоимость этих средств определяется экономией труда, то выявляется общая экономическая мера полезности для всех производимых благ. А так как экономия труда у потребителей жизненных средств обусловлена ростом производительной силы труда, то в рамках этой общности проявляется примат материального производства в его единстве с потреблением.
Следует особо обратить внимание на то, что отмеченные социально-экономические свойства потребительной стоимости носят общеэкономический характер, обусловлены общественной природой производительного труда. Поэтому трудовая теория потребительной стоимости способна многое прояснить, например, в понимании капиталистической экономики.
Вместе с тем только в непосредственно общественном производстве общие экономические определения потребительной стоимости одновременно выступают и как выражение ее специфической общественной формы. Следовательно, трудовая теория потребительной стоимости в полной мере соответствует именно данному способу производства и не может претендовать на замену трудовой теории стоимости в раскрытии закона движения капиталистического способа производства.
То, что в непосредственно общественном производстве потребительная стоимость производимых благ и способности к труду социально-экономически выражается посредством экономии труда, высвобождения его из собственно материального производства, воочию обнаруживает субстанциональность производительного труда в общественной жизни. Все сферы общественной жизни функционируют в рамках сэкономленного рабочего времени, представляют собой реализацию экономии производительного труда. Следовательно, производительный труд является основой всего социального.
Исходя из признания основополагающей роли производительного труда, необходимо решать вопрос об оценке результатов общественного производства.
4.2. Реализация экономии производительного труда
Как было рассмотрено выше, совершенствование средств производства, рост квалификации работников в производстве продукта данного вида ведут к экономии производительного труда. Достигнутая экономия на практике используется трояко: для увеличения выпуска данного вида продукта; для роста выпуска других продуктов; для увеличения времени социальной деятельности, не являющейся производительным трудом.
В двух первых случаях экономия труда носит условный характер, поскольку время, сэкономленное при выпуске продукта в прежнем объеме, реализуется в сфере производительного труда, без увеличения свободного времени непосредственных производителей. Когда же возрастает время социальной деятельности, не являющейся непосредственно производительным трудом, тогда экономия труда в данном производственном процессе означает, при прочих равных условиях, его экономию в общественном масштабе.
В общественном производстве имеют место и условная, и действительная экономия труда. Когда объем выпуска данного продукта достигал соответствия общественной потребности в нем, прогресс производительных сил чаще всего выражался в высвобождении труда из данной отрасли. Сэкономленный труд мог быть реализован для формирования новой отрасли, в которой впоследствии также начинался процесс экономии труда. С учетом того, что НТП способствует все более быстрому насыщению новых потребностей и охватывает все сферы общественного производства, действительная экономия труда, чем дальше, тем больше, преобладает над условной.
Экономия производительного труда используется для увеличения объема непроизводительного труда, свободного времени общества. Прогресс в организации непроизводительного труда, в технических средствах его осуществления, в профессиональной подготовке занятых им работников приводит к тому, что меньшее количество определенного вида такого труда способно удовлетворять соответствующую потребность в нем.
Принципиальное отличие подобного уменьшения времени от экономии производительного труда состоит в том, что оно не сопровождается сокращением времени непроизводственной социальной деятельности в общественном масштабе. Происходит перераспределение непроизводительного труда в пользу тех его видов, которые нуждаются в увеличении. Речь идет, прежде всего, об отраслях непроизводственной деятельности (народном образовании, культуре, здравоохранении, науке и т. д.), которые непосредственно направлены на свободное всестороннее развитие всех членов общества. Подобная тенденция проявляется и в развитых капиталистических странах. Так, например, отмечается, что в США «на каждую кассиршу, потерявшую работу в банке в результате автоматизации, приходятся три новых рабочих места для преподавательниц аэробики. Создается впечатление, что люди испытывают неутолимое стремление к тому, чтобы к ним проявляли персональное внимание» [125].
Поскольку прогресс разумных потребностей духовного и физического развития человека безграничен, то объективно невозможен избыток времени для осуществления соответствующей непроизводственной деятельности. Всегда существует общественная потребность превращать экономию производительного труда в прирост свободного времени общества. И, наоборот, в условиях прогресса крупной машинной индустрии уменьшение объема непроизводительного труда общества для увеличения масштабов труда производительного не является закономерным, так как удовлетворение общественных потребностей в материальных благах происходит при снижающихся затратах производительного труда. Сокращение общего объема свободного времени препятствовало бы развитию работника как основной производительной силы общества. Поэтому подобное сокращение не имеет экономической основы и может свидетельствовать лишь о деградации общественного производства.
Понимание экономии труда общества именно как экономии производительного труда позволяет правильно оценить перспективу динамики рабочего времени. Современный научно-технический прогресс создает такую ситуацию, когда общий объем производительного труда сокращается не только относительно продолжительности непроизводственной социальной деятельности, но и абсолютно. Абсолютное сокращение времени производительного труда общества может замедляться, например, ростом численности населения, но раньше или позже оно закономерно проявляется, в чем находит свое адекватное выражение закон экономии времени.
Закономерность абсолютного уменьшения общественного фонда рабочего времени не прослеживается, если не разграничивать производительный и непроизводительный труд. Тогда высвобождение труда из сферы материального производства принимает видимость перераспределения рабочего времени общества. А поскольку общий объем непроизводительного труда возрастает, то суммарное время производительного и непроизводительного труда также может увеличиваться. Отсюда, например, то представление о современном производстве, что «сокращение рабочего времени работника… ведет к возрастанию общей массы рабочего времени в стране» [126].
Спрашивается, если общая масса рабочего времени в стране растет, то как же действует закон экономии времени? В чем же тогда проявляется безграничность роста общественной производительности труда в условиях НТП? И в данном конкретном случае обнаруживаются неправомерность расширительной концепции производительного труда, необходимость разграничения производительного и непроизводительного труда.
Экономия производительного труда используется для увеличения массы непроизводительного труда, свободного времени. В отличие от непроизводительного труда как общественно полезной деятельности, то есть непосредственно ориентированной на удовлетворение общественных потребностей, индивидуальное свободное время наполнено деятельностью, связанной с удовлетворением социально обусловленных потребностей индивидуума.
Следует отметить, что удовлетворение естественных потребностей человека охватывает время за рамками специфически социальной деятельности, включающей производительный и непроизводительный труд. Удовлетворение естественных потребностей — процесс, обусловленный принадлежностью человека к животному миру. И хотя он осуществляется по-человечески, неправомерно рассматривать его ни как производственный процесс, ни как использование экономии труда.
Непроизводительный труд и индивидуальное свободное время, несмотря на их различие, обусловленное ориентацией на потребности разного уровня (общественные, с одной стороны, и индивидуальные, с другой), имеют единую субстанцию — экономию производительного труда. Они представляют собой социальную деятельность, свободную от непосредственного воздействия на средства производства. Безусловно, такая деятельность не находится под тем влиянием природных закономерностей, которое характерно для производительного труда. Эта деятельность создает куда более благоприятные возможности для свободного всестороннего развития человека. При такой субстанциональной общности непроизводительного труда и индивидуального свободого времени правомерно характеризовать время их осуществления как свободное время общества. «Сбережение рабочего времени, — отмечал К. Маркс, — равносильно увеличению свободного времени» [127].
От такого понимания проблемы отличается расхожее ограничение свободного времени досугом. Оно базируется на представлении о несовместимости свободы и общественного регулирования деятельности человека. Отмеченное представление имеет под собой объективную основу в условиях наемного характера непроизводительного труда, когда проявляется противоположность интересов работников и собственников предприятий. И все же тот факт, что непроизводительный труд, имея преимущественно совместный, непосредственно общественный характер, требует общественного регулирования, сам по себе вполне согласуется с реализацией творческого потенциала работников непроизводственной сферы. Другое дело, что наемный характер труда порождает специфически капиталистические препятствия для реализации данного потенциала.
При определении общей величины свободного времени нельзя поэтому ограничиваться суммированием времени досуга всех индивидов, надо принимать во внимание и время непроизводительного труда. Так, например, В. Д. Патрушев обоснованно включает в свободное время общества наряду с досугом «затраты времени работников тех учреждений и организаций, которые обеспечивают использование свободного времени членами общества» [128]. К этому следует добавить и время непроизводительного труда по технологической подготовке производства, управлению и всех остальных видов подобного труда, также имеющих своей субстанцией экономию производительного труда.
В. Я Ельмеев справедливо отмечает: «Свободное время общества составляется из не отведенного материальному производству времени, расходуемому на активную деятельность по управлению обществом, развитию производительно-трудовых качеств людей, их научно-образовательных возможностей, по нравственному воспитанию, развитию эстетических качеств и художественному воспитанию, физическому совершенствованию, а также на досуг.
В соответствии с таким пониманием содержания свободного времени его количественный масштаб можно определить как сумму времени, отводимую непроизводительному труду и времени всего занятого населения, затрачиваемого сверх рабочего дня на осуществляемые в свободное время указанные виды деятельности» [129].
При определении величины свободного времени общества следует также учитывать и время социальной деятельности нетрудоспособных. Процесс социализации подрастающего поколения происходит в рамках этого времени. Те, кто перешагнул верхнюю возрастную границу трудоспособности, также осуществляют свою социальную деятельность в пределах свободного времени общества.
Свободное время обоснованно рассматривается как выражение богатства общества: «Свободное время, время, которым можно располагать, есть само богатство». [130] Правда, лишь в непосредственно общественном производстве эта форма богатства получает приоритет над денежным богатством.
В капиталистической экономике свободное время имеет подчиненное значение по отношению к накоплению денег, что отражается, в частности, в моделях неоклассической ветви экономической теории, исходящей из наивысшей эффективности капитализма. Свободное время в этих моделях, по сути, не рассматривается как самостоятельная ценность. Так, значимость свободного времени измеряется в них величиной заработка, упущенного человеком из-за пребывания вне сферы экономической деятельности.
Оценивая свободное время как богатство, не менее важно сознавать и роль производительного труда как источника происхождения этого богатства. Тот факт, что «свободное время может порождаться лишь трудом» [131], учитывается отнюдь не всеми направлениями экономической мысли. Неоклассическая теория рассматривает свободное время как нечто заданное извне по отношению к экономической системе. Связь между рабочим и свободным временем имеет в подобной интерпретации чисто внешний характер обратной зависимости, причем предполагаются равновозможными как вариант увеличения свободного времени за счет сокращения рабочего, так и его уменьшения вплоть до полного замещения рабочим временем. Очевидно, что подобный подход, игнорируя субстанциональность производительного труда, не способен выявить закономерную динамику рабочего и, соответственно, свободного времени общества.
Раз деятельность, наполняющая свободное время общества, базируется на экономии труда, то этим обусловлено ее сущностное соотношение с производительным трудом. Отсюда и измерение богатства общества величиной свободного времени невозможно осуществить должным образом, рассматривая свободное время изолированно, вне связи с объемом рабочего времени. Например, увеличение массы свободного времени общества может произойти при прежнем уровне производительности труда вследствие роста общей величины рабочего времени в связи с увеличением населения. Этот же объем свободного времени может быть обеспечен за счет прогресса экономии труда при прежней численности населения. Очевидно, что в первом случае предпосылки для свободного развития каждого члена общества будут менее благоприятными, чем во втором.
Вот почему для более точного измерения общественного богатства необходимо использовать отношение свободного времени общества к его рабочему времени. Поскольку свободная деятельность общества имеет своей субстанцией сэкономленный труд, то этим обусловливается единство производственной и свободной деятельности, а, следовательно, и их соизмеримость в единицах времени. А так как сэкономленный труд не затрачивается в материальном производстве, то различие затрат и результатов труда общества является не формальным, а действительным. Отсюда правомерность их сопоставления.
Следует согласиться с В. Я. Ельмеевым, который пишет: «Для выражения богатства в форме свободного времени нужно, на наш взгляд, вместо затратного измерителя материального богатства ввести измеритель другого рода — норму свободного времени, выражаемую отношением свободного времени общества к его рабочему времени» [132]. Безусловно, предложенный показатель в полной мере раскрывает роль свободного времени как измерителя богатства общества.
При расчете нормы свободного времени общества следует учесть, что производительный труд затрачивается не только в общественном производстве, но и в домашнем хозяйстве. В процессе обобществления производства объем домашнего труда закономерно снижается. Однако затраты рабочего времени в нем все еще значительны и они, безусловно, должны отражаться в подобных расчетах.
Норму свободного времени общества целесообразно рассчитывать по следующей формуле:
,
где: N — годовая норма свободного времени общества;
ni— среднегодовая численность i-той группы, где:
i=1…14;
i=1 — соответствует группе рабочих;
i=2 — соответствует группе крестьян;
i=3 — соответствует группе инженерно-технических работников;
i=4 — соответствует группе работников социальной сферы;
i=5 — соответствует группе военнослужащих;
i=6 — соответствует группе государственных служащих;
i=7 — соответствует группе предпринимателей;
i=8 — соответствует группе детей дошкольного возраста;
i=9 — соответствует группе учащихся;
i=10 — соответствует группе студентов;
i=11 — соответствует группе лиц трудоспособного возраста, занятых в домашнем хозяйстве;
i=12 — соответствует группе пенсионеров по возрасту;
i=13 — соответствует группе инвалидов;
i=14 — соответствует группе безработных;
— среднегодовое количество часов непроизводительного труда, удовлетворяющего общественные потребности, в расчете на одного входящего в i-ю группу;
— среднегодовое количество часов свободной деятельности, непосредственно удовлетворяющей индивидуальные (семейные) потребности, в расчете на одного, входящего в i-ю группу;
Ti — среднегодовое количество часов общественно-производительного труда в расчете на одного входящего в i-ю группу;
— среднегодовое количество часов труда в домашнем хозяйстве в расчете на одного входящего в i-ю группу.
Предложенная формула учитывает все элементы времени производительного труда и свободного времени общества. Измерение времени в часах позволяет с максимально возможной точностью установить величину затрат и результатов труда. Среднегодовая численность социальных групп, принимаемых во внимание приведенной формулой, может быть определена из данных современной статистики. Продолжительность различных составляющих времени труда и свободной деятельности определяется исходя из данных бюджетов времени.
Приведенная формула абстрагирует от фактора внешнеэкономических связей. Последние же оказывают определенное влияние на величину нормы свободного времени общества. Систематическое превышение экспорта товаров и производственных услуг над их импортом означает, что страна затрачивает производительного труда больше, чем требуется для обеспечения свободной деятельности ее граждан, что часть экономии труда реализуется за рубежом. И наоборот, превышение импорта товаров и производственных услуг над экспортом дает возможность осуществлять свободную деятельность в большем объеме, чем позволяет собственный фонд рабочего времени страны.
Расчеты нормы свободного времени общества, проделанные по предложенной методике, показывают, что норма свободного времени превысила в СССР значение единицы в результате индустриализации народного хозяйства. Утверждение господства машинной индустрии означает переворот в соотношении производительного и непроизводительного труда, когда преобладание доли производительного труда в общем объеме социальной деятельности сменяется превышением доли непроизводственной деятельности. Тем самым впервые в истории обретает свое адекватное выражение то обстоятельство, что «превосходство результата труда по своей полезности (потребительной стоимости) над затратами труда на его достижение составляет… смысл и назначение человеческой деятельности и всего развития общества» [133].
В 1985 г. в России один час производительного труда общества обеспечивал 2,7 часа, сэкономленного для осуществления свободной деятельности (без учета фактора внешнеэкономических связей). Поскольку в 1985 г. объем экспорта из России превышал объем импорта, то на самом деле норма свободного времени общества была несколько выше.
В соответствии с определением производительности труда как результативности конкретного труда в единицу времени норма свободного времени общества выступает показателем общественной производительности труда. Никакой другой показатель не может в такой же степени претендовать на роль измерителя общественной производительности труда. Расчет производительности по выпуску продукции в натуральном выражении предполагает слишком ограниченные предпосылки, делающие его непригодными для определения общественной производительности труда. Использование в этих целях стоимостной оценки произведенного общественного продукта вынуждает сопоставлять друг с другом затраты труда (хотя и взятые в различной форме), неправомерно исключает из рассмотрения сферу труда в домашнем хозяйстве.
Что касается нормы свободного времени общества, то ее динамика отражает экономию труда, то есть изменение трудозатрат на выпуск одного и того же объема продукции. При ее расчете агрегируются результаты труда, затраченного на удовлетворение различных потребностей. Тем самым она сохраняет достоинства рассмотренных показателей. Но, очевидно, что она свободна от их недостатков. Все это позволяет характеризовать ее как более адекватный показатель общественной производительности труда.
Использование нормы свободного времени общества позволяет оценить динамику общественной производительности труда. Так, с 1959 г. по 1985 г. эта норма возросла в России на 63%, что отражает повышение общественной производительности труда.
При измерении такой динамики возникает следующая проблема. Рост общественной производительности труда может выражаться в увеличении объема общественного продукта при одних и тех же затратах труда. В этом случае свободное время, как и его норма, не изменяется, хотя производительность труда растет. Налицо условная экономия труда. Например, производительность общественного труда, измеренная при помощи стоимостной оценки общественного продукта за период с 1960 года по 1985 год, возросла в России на 227 % (несомненно, здесь сказались и инфляционные факторы) [134]. В этот период резко увеличилась производительность труда в домашнем хозяйстве в связи с масштабным строительством современного жилья. Между тем прирост нормы свободного времени общества был существенно ниже. Это свидетельствует о том, что достигнутая тогда экономия труда в значительной степени носила условный характер и потому не полностью отражалась в динамике нормы свободного времени общества.
Определенное расхождение в изменении рассматриваемого показателя и реального уровня общественной производительности труда неизбежно, как и для любого показателя, отражающего развитие социально-экономической действительности. Но к этому добавляются специфические обстоятельства. Чем ниже уровень общественной производительности труда, тем значительнее часть прироста производительности труда, которую общество вынуждено использовать для увеличения вещественного богатства, удовлетворяющего материальные потребности членов общества. А чем выше общественная производительность труда, чем полнее удовлетворяются потребности общества в предметах потребления и средствах производства, тем меньше необходимость наращивать массу потребительных стоимостей, тем значительнее прирост действительной экономии труда, превращаемой в свободное время общества, по сравнению с приростом условной. Таким образом, мера адекватности динамики нормы свободного времени общества изменению общественной производительности труда повышается в ходе социально-экономического прогресса.
Не всякое изменение нормы свободного времени общества отражает динамику общественной производительности труда, Так, например, увеличение безработицы означает сокращение рабочего времени общества и увеличение свободного времени лишь в части прироста времени профессиональной переподготовки безработных. Однако циклическая составляющая безработицы не находится в прямой зависимости от НТП, и потому ее увеличение — это мнимое выражение экономии труда. Точно так же сокращение циклической безработицы в действительности не понижает общественную производительность труда, хотя формально норма свободного времени общества уменьшается. Подобные несоответствия присущи товарному хозяйству. Не случайно западные экономисты вынуждены оперировать показателем «естественный уровень ВНП».
В советской статистике фокусировалось основное внимание на определении совокупного общественного продукта как материализации производительного труда общества. Использование нормы свободного времени позволяет отразить развитие сферы непроизводительного труда через оценку затрачиваемого в ней объема времени и вместе с тем избежать суммирования денежной оценки результатов производительного и непроизводительного труда, противоречащего тому факту, что стоимость создается только производительным трудом.
Таким образом, исследование результатов производительного труда в соответствии с трудовой теорией потребительной стоимости дает ключ к решению важных проблем экономической науки. В числе этих проблем — и соотношение материальной и нематериальной сфер общественной жизни.