Второй по значимости шаг в направлении к сексу сделали ученые, особенно Фрейд. Именно последний объявил сексуальное влечение и энергию (либидо) источником и причиной не только и не столько полового влечения, сколько развития всей личности человека. При одном направлении развития либидо личность тяготеет к творчеству, при другом – к психическому заболеванию, при третьем – имеют место оговорки, юмор, сексуально окрашенные сновидения. Психоанализ с его почти детективными процедурами выявления блокированных бессознательных сексуальных влечений сделал сексуальность тайной, подлежащей раскрытию, и тем, что определяет саму личность.
«Секс, – пишет Фуко, – эта инстанция, господствующая, как нам представляется, над нами; эта тайна, которая кажется нам лежащей подо всем, чем мы являемся; эта точка, завораживающая нас властью… желание секса – желание его иметь, желание получить к нему доступ, его открывать, его освобождать, артикулировать его в дискурсе, формулировать его в виде истины»[169].
Здесь Фуко точно указывает на первоначальный исток сексуальности – свободу человека в отношении своих желаний. Вспомним "Речь о достоинстве человека" эпохи Возрождения. «О высшее и восхитительное счастье человека, – писал Пико делла Мирандола, – которому дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, чем хочет!»[170]. Второй по значимости момент (на него Фуко тоже обращает внимание, но меньше) – рациональные формы осмысления, трактовка человека в естественнонаучной онтологии, приписывание природе человека конечных причин, объединяющих все его желания и поведение. По Фуко получается, что секс в отличие от любви всегда запретен и патологичен. Вряд ли. Помимо той линии формирования, которую проанализировал М. Фуко, можно указать еще две области факторов, определивших становление секса.
Первая область – действие СМИ, рекламы, дизайна, искусства, пропагандирующих секс, обнаженное тело, сексуализированные формы жизни и общения. За всем этим стоят вполне практичные интересы (т. е. опять-таки особые практики): заставить купить, приобрести предметы и атрибуты, необходимые и для секса, и для любви, повлиять на стандарты поведения, расширить зону удовольствий и наслаждений, повысить интерес к интимной жизни и т. п. Известно, что действие и влияние индустрии секса и любви в нашей культуре значительны и постоянно расширяются.
Особенно велика здесь была (и есть) роль таких видов искусства, как кино и телевидение, а также рекламы. Кинооператоры и сценаристы, подхватив достижения живописи в культивировании и разработке тела, сделали в этом направлении очередной прорыв. Техники "наплыва", "крупного плана", "перебивки планов", сама возможность изобразить "движение тела" позволили наделить интересом и сексуальной энергией буквально каждый значимый элемент тела, многие до того вполне невинные его движения. Когда же кинематограф стал изображать соитие и шагнул в область порнографии, последние преграды пали и зритель оказался в реальности, которую кроме как сексуальной и действительно патологической не назовешь. Если для Н. Бердяева именно лицо любимой (любимого) символизирует любовь, то для известного режиссера и кинооператора Тинто Брасса, одного из создателей "Калигулы", секс символизирует "женская попка", а для современного американского писателя Генри Миллера, пожалуй, женское лоно и гениталии.
Вторая область факторов, определяющих формирование секса, уже нормального, там, где он рассматривается, с одной стороны, как источник удовольствий и наслаждений, с другой – как условие психического здоровья и телесной гигиены. Это направление сексуальности поддерживается как СМИ, так и специальными практиками (психологические группы и тренинги, участники которых делятся своим сексуальным опытом и неудачами, консультации психологов и сексологов, образовательные курсы полового воспитания и пр.). Цель подобных практик – нормальное развитие сексуальных желаний, правильное использование секса в семье и во взаимоотношениях, смягчение коллизий и конфликтов, складывающихся в интимной жизни, и т. п.
Если учитывать эти две области, то в целом можно говорить об амбивалентной природе современного секса. С одной стороны, секс воспринимается как тайна, патология и интимная сущность человека, с другой – как обычная техника ("технология любви"), норма и всего лишь как один из планов жизни человека, где он может получать удовольствие и поддерживать свое физическое и психическое здоровье.
Любовь и секс не только противоположны (первая ориентирована на сложные формы культурные жизни, на общение и родственность, включая, естественно, и интимные отношения, вторая – только на наслаждение), но и связаны друг с другом. Секс постоянно "крадет" у любви, использует ее ауру, эксплуатирует ее разнообразные жизненные формы. Любовь пользуется более скромными плодами: заимствует, и то в своих пределах, технологию секса и связанные с сексуальностью внешние формы.
Но секс не только крадет у любви, он ее разрушает, причем весьма успешно. К каким последствиям может привести культивирование секса и создание индустрии сексуальных удовольствий? Ну, во-первых, к дальнейшему кризису и разрушению романтической концепции любви, которая и так уже серьезно пострадала от современного быта и низкой личной культуры супругов. Во-вторых, что не менее и даже более важно, к провоцированию разнообразных сексуальных отклонений, к расшатыванию естественной связи психического, любовного поведения с его телесной основой, в конечном счете, к снижению сексуальных потенций населения. Нужно заметить, что сама концепция любви-секса, поддержанная средствами массовой коммуникации, деформирует естественные связи любовного поведения с телесностью. Содержание и образы сексуальных фильмов, произведений, изображений построены так, чтобы разрушать нормальные культурные сценарии любовного поведения. В погоне за острыми ощущениями и переживаниями отрицаются любые границы, запреты, тайна, т. е. убивается сама культурная основа любви, любовного поведения (а ведь в любви, особенно возвышенной, 99,9 % держится на тайне, границах, дистанции, противоположности). Есть в концепции любви-секса и демоническое начало. Культивирование (разглядывание) гениталий, а также эксперименты с ними и телом только ради острых чувственных ощущений рано или поздно вступают в противоречие и конфликт с духовностью и нравственностью человека. Нужно учесть и то обстоятельство, что пол и тело человека наряду с нравственностью, семьей, личностью являются универсалиями, определившими развитие человеческого духа и культуры. Как универсалии они не могут быть существенно трансформированы или тем более элиминированы. Сегодня, однако, наблюдается опасная тенденция экспериментирования с этими универсалиями (генная инженерия, эксперименты в области пола и секса, эксперименты с психикой и т. п.). Вероятно, необходимы не призывы к свободе в области пола и сексуальных потребностей, а серьезная политика в сфере сексуальной, а точнее любовной культуры. Именно культуры. И в России здесь есть своя традиция. Достаточно вспомнить нашу литературу и поэзию (от Пушкина до Пастернака), работы наших философов начала века и современных, обсуждавших тему любви и русского эроса.
Итак, действительно, половое влечение и половая жизнь человека были кардинально преображены под влиянием культуры, выступив в роли субстрата для любви и секса. Но и другие биологические начала человека (потребность в еде, сне, отдыхе, движении и прочее) были преображены в ходе развития человека и работают на культуру. Например, наше питание служит не только источником насыщения, энергии и нужных калорий, но и работает на удовольствие и общение. Культурная еда – это еда вкусная, и лучше, чтобы при этом происходило общение с приятными людьми.
Сдвиг биологических начал на удовольствие и общение, преображение их под влиянием культурных и социальных факторов создает серьезные проблемы. Где, спрашивается, нужно остановиться, почему бы не сделать удовольствие и общение основными целями жизни личности? К примеру, есть только то, что нравится, любить только ради наслаждения. Не дойдем ли мы здесь до такой границы, за которой начинается падение и разрушение самого человека? И как нам относиться к следующим заявлениям Фуко?
«Фуко, – пишет С.С. Хоружий, анализируя эстетику существования Фуко и его отношение к суициду, – рассматривает не только субкультуру геев; одна длинная беседа почти целиком посвящена «субкультуре С/М», то бишь садомазохизму. Философ признает в ней ту же природу, это – еще одна разновидность эстетики существования, причем идущая в ценном и интересном направлении, указывающая новые пути: «С/М – это действительно субкультура. Это процесс изобретения… это эротизация власти, эротизация стратегических отношений… реальное творчество новых возможностей удовольствия… Практики С/М показывают нам, что мы можем продуцировать удовольствие посредством очень странных предметов, используя некоторые причудливые части наших тел, в самых необычных ситуациях… Нечто очень важное – это возможность использовать наше тело как возможный источник множества удовольствий… Мы должны [171]создавать новые удовольствия». Т. о., субкультура С/М наглядно указывает, каким должно быть новое русло развития человека и культуры; и становится ясно, какие еще субкультуры надо выстраивать: «Элементом нашей культуры должны стать наркотики… как источник удовольствия. Мы должны изучить наркотики… должны производить хорошие наркотики – способные порождать очень интенсивное удовольствие. Сейчас наркотики – это часть нашей культуры. Как есть хорошая и плохая музыка, есть хорошие и плохие наркотики. И как нельзя сказать, что мы «против музыки», так же нельзя сказать, что мы «против наркотиков». [Реплика: ] – Цель – это испытание удовольствия и его возможностей