Я подумал, вспоминает Юнг, что эта «женщина во мне лишена собственных речевых центров и объясняется с моей помощью. Она говорила со мной не однажды, причем обстоятельно. Меня крайне занимало то, что какая-то женщина существует внутри меня и вмешивается в мои мысли. В самом деле, думал я, может, она и есть "душа" в примитивном смысле слова, и я спросил себя, почему душу стали называть "anima", почему ее представляют как нечто женственное. Впоследствии я понял, что эта "женщина во мне" – некий типический, или архетипический образ в бессознательном всякого мужчины, я назвал его “Анима"»[303].
Последний этап формирования понятия – элиминирование чувственных манифестаций "Анимы" и наращивание теоретических признаков этого понятия. "Анима" по Юнгу – это не только вечный врожденный образ женщины, но и связь сознания с бессознательным, а также женская природа и логика в мужчине, наконец, это источник и символ Эроса и жизни.
Основной вопрос здесь следующий: из каких соображений, каким образом Юнг набрал основные теоретические признаки "Анимы"? Вряд ли ему мог помочь приведенный психический материал, ведь из него Юнг мог почерпнуть весьма немногое, а именно, что ему приснилась некая прекрасная девушка, а потом с ним общался и спорил голос, напоминающий голос одной его пациентки. Как из всего этого можно получить понятие "Анимы" совершенно неясно. В то же время достаточно очевидно, что понятие "Анимы" небесполезно в психотерапевтической практике, а также, что оно отвечает эстетическим и культурологическим взглядам Юнга. Не означает ли сказанное, что понятие "Анимы" вовсе не выплыло из глубин бессознательного, а было сконструировано самим Юнгом? Другое дело, что в качестве эвристического толчка могли выступить соответствующие фантазии Юнга, но из того же материала бессознательного на другом этапе эволюции личности Юнга, вероятно, выплыло бы не понятие "Анимы", а какое-то другое.
Конструирование Юнгом понятий, конечно, не могло продолжаться бесконечно, оно пришло к своему завершению, когда он полностью реализовал свою личность, то есть разрешил в своем сознании и жизнедеятельности основные волновавшие его экзистенциальные проблемы. Анализ книги Юнга показывает, что главные из них были следующие: проблема Бога, проблема теодецеи, проблема смерти и отношения к ней, понимание истории и культуры, понимание человека, объяснение природы психических заболеваний. Кстати, одно из центральных понятий теории Юнга – архетип "самость", связан как раз с представлением о самореализации ("самодостаточности") личности.
«Тогда же, между 1918 и 1920 годами, – пишет Юнг, – я начал пони-мать, что цель психического развития – самодостаточность. Не существует линейной эволюции, есть некая замкнутая самость. Однозначное развитие возможно лишь вначале, затем со всей очевидностью проступает центр». А через страницу анализируя поразивший его сон, Юнг добавляет: «С этим сновидением … меня было связано ощущение некой окончательности, завершенности Этот сон объяснил мне, что самодостаточность, самость – архетипический смысл и принцип определения себя в мире»[304].
На мой взгляд, этот материал убедительно демонстрирует, что новые знания и представления о психике, например, выраженные в понятиях Анимы, Самости или бессознательном, Юнг получает не столько из изучения самой психики, сколько осознания и объективации состояний и потенций своей души. Помогают ему на этом пути схемы. История с Богом на троне, столь непочтительно разрушившим храм церкви, истолкование сновидений и других проявлений бессознательной деятельности – все это примеры схем, без которых Юнг не смог бы осознать и объективировать свои состояния и желания. В то же время, поскольку Юнг использует полученные знания и представления в качестве инструментов (средств) психотерапевтической работы и, кроме того, оформляет их понятийно (то есть осмысляет на основе психологических категорий), постольку можно утверждать, что на основе этих личных знания и представления Юнг создает общезначимые психологические представления и понятия.
Специальное исследование того, как личность ученого влияет на структуру научной теории, провел Вадим Беляев. В частности, он показывает, что ученый не просто строит теорию, но посредством ее создает мир, в котором он может реализоваться именно как личность. При этом ученый невольно вступает в борьбу с другими учеными, иначе объясняющими мир. В. Беляев утверждает, что конкретно реализация личности ученого состоит в “борьбе за самообоснование”, “борьбе за идентичность”, “борьбе за коммуникативное пространство”, “борьбе за пространство культуры”[305]
На примере Юнга мы видим, что опосредование самостоятельного поведения научным психологическим познанием чаще всего имеет мало общего с инженерным действием (основывающегося на законах природы), хотя нередко так понимается. Но несомненный эффект – во-первых, психологизация сознания, во-вторых, умножение субъективности за счет научных знаний. Поясню последнее. Поставим мыслимый эксперимент. Например, мне приснился некоторый сон, предположим, что к моему дому подлетела круглая летающая тарелка. Я сам, как автор определенной теории сновидений, могу этот сон объяснить следующим образом: в данном сновидении реализуется мое блокированное (неизжитое) желание – воочию увидеть летающие тарелки.
З. Фрейд, вероятно, объяснил бы этот сон иначе, связав круглую форму летающей тарелки с женским лоном и какими-нибудь ассоциациями. Например, шляпа знакомой девушки, в психоаналитическом исследовании сновидения может ассоциироваться с парашютом, который сновидец, возможно, наблюдал с этой девушкой на празднике совсем недавно. Тогда объяснение звучало бы примерно так: сновидец имеет сексуальное влечение к девушке, но по каким-либо причинам не может этого показать (стесняется или девушка является невестой его лучшего друга). Вытесненное в подсознание сексуальное влечение в период сна преодолевает цензуру. Для этого оно маскируется, скрываясь под маской летающей тарелки. Но истолкование связей: парашют – летающая тарелка, круглое лоно – круглая форма парашюта и летающей тарелки позволяет нащупать истинную причину и пружину сновидения.
Соответственно, Карл Юнг объяснил бы это сновидение по-своему, в духе объяснений, которые мы анализировали выше. Самую простую интерпретацию этого сновидения дал бы И. Павлов, сказав, что это всего лишь остаточное, хаотическое возбуждение клеток головного мозга в период сна. Итак, перед нами четыре разных интерпретации, все они опираются на текст сновидения и объясняют его особенности. Но объясняют по-разному, приписывая сновидению разную природу.
Теперь возьмем одну из интерпретаций, предположим фрейдовскую и будем ее использовать, во-первых, для диагностирования состояния сновидца (будем утверждать, что у него вытесненное сексуальное влечение к своей знакомой), во-вторых, для поиска путей разрешения его проблем (например, такой проблемы – сновидец теряет вес, мало ест, постоянно раздражен и мрачен). Опираясь на данную интерпретацию уже как модель (теоретическое знание), психоаналитик может, к примеру, поставить задачу – провести сновидца через осознание его влечения по отношению к знакомой девушке. Итак, модель – это не текст, а особое употребление: психолог замещает интересующий его объект (психику человека) другим объектом – моделью, действуя с которым, он получает возможность сформировать собственные действия.
Но почему в психологии и психологической практике интерпретации понимаются как знания и теории? С одной стороны, исходя из самой установки на знание и науку; а это одна из главных ценностей психологии, начиная с ее формирования в середине прошлого века. С другой стороны потому, что для каждого психолога его собственная интерпретация невольно отождествляется с изучаемым им объектом. В свое время Дильтей писал, что возможность постигнуть другого – одна из самых глубоких теоретико-познавательных проблем, причем условие этой возможности состоит в том, что в проявлении чужой индивидуальности не может не выступать нечто такое, чего не было бы в подсознании субъекта. Так вот, психолог эту детерминацию (связь своих ценностей и видения с характером описываемого им объекта), как правило, онтологизирует, приписывает самой природе этого объекта, а не отношению исследователя к нему.
Теперь обратимся к клиенту (пациенту). Он, как отмечает Фуко, тоже создает интерпретации, фантазмы, которые опять же вслед за психологом понимает как знание и модель. Означая с помощью психолога свои переживания и прошлую историю жизни, клиент получает возможность увидеть свои проблемы по-другому, а так же попробовать по-другому жить. Иначе говоря, психолог помогает своему пациенту описать в определенном языке (как правило, представляющему собой облегченный вариант психологической теории) его проблемы, переживания, прошлую историю, определенные особенности внутренней жизни. На основе полученного таким образом описания, которое пациент понимает как "знание о себе", пациент затем действует. Именно описание, означение в предложенном психологом языке собственной жизни дает возможность пациенту действовать по-новому.
Психологи предпочитают (склонны) в практических целях использовать упрощенные, частичные представления человека, например, психоаналитические теории, учение Берне (трансактный анализ), представления когнитивной психологии и т. п. С подобными упрощенными представлениями (упрощенными для автора, а не для их последователей), легко оперировать, т. е. их легко по функции превращать в модели и знания. Но вопрос в том, являются ли они моделями? Здесь мы переходим к вопросу об адекватности этих теоретических представлений.
Как определить адекватность той или иной психологической теории или представления и чему? Моя позиция здесь следующая. Большинство психологических теорий описывают, моделируют определенные частичные аспекты психики человека, причем не человека вообще, так сказать, человека универсального, а человека определенного типа. Например, теория Фрейда описывает конфликтный тип человека, поскольку З. Фрейд утверждает, что всякий человек находится в конфликте с культурой, а его бессознательные сексуальные влечения конфликтуют с сознанием. И в реальной жизни вполне могут встречаться подобные случаи, например, ребенок растет в криминальной среде, у него конфликт с родителями, кроме того, у него, начиная с подросткового возраста, возникают сексуальные проблемы.