Обсуждая современную культурную ситуацию, С. Неретина пишет.
«Процессы, ныне происходящие, можно назвать постхристианскими и потому, что мы вступили в иной мир этики, точнее не – или внеэтики, хотя бы потому, что XX век является веком, когда киллерство стало профессией. И это нельзя игнорировать. То стремление к смерти, о котором толковали постмодернисты, удостоверяется фактом появления такой профессии»[389].
Понятно, что киллер, убивающий другого человека ради денег, делает это спокойно, не переживая о содеянном. Не переживают о своих страшных поступках и Миллиган или «хороший товарищ и производственник», построивший у себя на огороде личную тюрьму и насиловавший в ней несколько лет двух девушек. Легче всего списать все это на множественную личность, мол, убивали, грабили и насиловали одни личности, а вызывают сочувствие как продукт времени и социальности – другие. Именно на этом основании психиатры и Дэниел Киз сочувствуют Билли Миллигану.
Но ведь нужно признать, что у Миллигана и маргиналов нет нормальных человеческих связей с другими людьми, они в целом не способны любить, не способны отдавать, жертвовать. Все эти способности и связи, как известно, складываются в детстве, в семье, в лоне христианской культуры. Да и как они могли сложиться, например, у Миллигана? Отчим насиловал и бил Билли, а мать «ради семьи» соблюдала нейтралитет. Не могли наши герои напитаться родительской любовью и хорошим отношением к другим людям, негде им было научиться отдавать и жертвовать; и в церковь они не ходили, поэтому и не могли нигде услышать «возлюби ближнего как самого себя», «не убий», «не укради» и прочее. Зато они рано познакомились с насилием, лицемерием, обманом.
Существенную роль в эволюции наших героев сыграл и такой момент как неадекватное понимание социальной действительности. Анализ показывает, что Миллиган и другие маргиналы принимают за реальность или свои собственные фантазии или доступные им культурные тексты (кинофильмы, передачи на ТВ, сюжеты книг и прочее). Так в книге автора, посвященной анализу истории с Миллиганом показано, что личности Билли отражают ценности массовой американской культуры. Каждая из них – это определенный текст и характерный культурный прототип: Артур (одна личность Билли) – англоман и интеллектуал, Рейджен (другая личность) как бы сошел с экранов боевиков и триллиров, Филип и Кевин (еще две личности Билли) – преступники пригородов, Сэмюэль (еще одна личность) – «вечный жид» и т. д.[390] Важно, что и действуют (живут) они соответственно.
Можно возразить, как можно путать действительность с художественными вымыслами, не различать их? Но разве в настоящее время действительность не задается именно этими вымыслами, художественными или журналистскими интерпретациями? Старое искусствознание трактовало отношение искусства и жизни с помощью категории «мимесиса», фактически отводя искусству в плане существования вторичную роль – всего лишь подражение бытию, а не само бытие! В XX веке эта позиция постепенно преодолевается.
Современное искусство и средства массовой информации существенно предопределяют видение и сознание современного человека. Другое дело, что многие понимают, что тексты, вымыслы и интерпретации художника или журналиста – это еще не вся реальность, что одни и те же события жизни можно истолковать и увидеть различно. Но не меньше, если не больше тех, кто не чувствуют этой разницы, отождествляя реальность с текстами. Для них «свидетельства» кумиров и текстов массовой культуры более убедительная вещь, чем, скажем, собственное знание жизни или рассказы о ней социологов.
Здесь возникает законный вопрос. Если все эти люди массовой культуры не различают, где реальность, а где вымысел и интерпретация, то почему они тогда не терпят в жизни краха? Ну, как показывает Дэниел Киз, а у нас Галина Щербакова, их жизнь часто идет под откос. Однако, действительно, не менее распространенный случай – существование по современным меркам вполне благополучное. И вот почему. Современная жизнь устроена так, что, удовлетворив определенные требования, то есть, отработав положенные часы, соблюдая законы или, делая вид, что их соблюдаешь, человек становится свободным и дальше может делать, что хочет. При этом внешне он может вести себя одним образом, а внутри это совершенно другой человек. Именно потому, что современная цивилизация на уровне личности допускает несовместимую множественность, отдельный человек очень долго может жить фантазиями и вымыслами.
И немаловажно, что при этом он всегда может реально «нырнуть» (уйти) в мир, отвечающий этим фантазиям и вымыслам, за которыми в конечном счете стоят его желания. Если он не может реализовать свои желания в своей деятельности и творчестве, есть игра, искусство, наркотики, алкоголь, есть забвение (амнезия), есть, наконец, как у Миллигана, разные личности. Кстати, к этим культурным средствам, когда не могут справиться с жизненными обстоятельствами, прибегают люди вполне образованные и глубокие.
2. Российский маргинал как множественная личность
Начну с одного наблюдения на злобу дня. Как психолога и культуролога меня не могли не заинтересовать программы ТВ типа “Окна”, “Моя семья”, “Девичьи слезы”, “Принцип домино”. Даже вынося за скобки искажения и преувеличения, обусловленные жанром – все же это “шоу”, развлечение – нельзя не поразиться поведению героев этих передач. Одни просто помешались на сексе, другие вынашивают и стараются реализовать какие-то странные, не сказать болезненные, идеи, третьи беззастенчиво манипулируют своими друзьями и близкими, у четвертых налицо все это вместе, весь букет. Вот один типичный сюжет.
Молодой человек (“Окна” с Нагиевым) неудовлетворен качеством своих сексуальных отношений с любимой девушкой. Объяснение этому он находит такое: его фаллос недостаточно велик. Тогда он принимает такое решение: разработать его, увеличив на десяток сантиметров, но не со своей девушкой, а с другой. Для этого он знакомится еще с одной девушкой и интенсивно занимается с ней любовью, разрабатывая свой орган. На очной встрече, устроенной Нагиевым (это собственно и есть шоу, которое смотрят миллионы зрителей), молодой человек объявляет своей любимой девушке, что любит только ее, но подготовил ей сюрприз, что вторую девушку, которая присутствует тут же, он использовал как средство, чтобы увеличить свой фаллос, что теперь их секс будет умопомрачителен, просто райское наслаждение. Правда, реакция девушек и публики для него была совершенно неожиданной: вместо благодарности (ведь любимая получила в подарок сногсшибательный фаллос, а вторая девушка – его любовь), обе были в настоящем шоке, заявили, что он настоящий урод, что они не хотят больше иметь с ним дело.
Кто-то может возразить, утверждая, что я взял экстраординарный случай, что молодой человек – настоящий шизофреник на сексуальной почве и одновременно махровый эгоист. Ничего подобного, чуть ли не каждый второй, третий случай, обсуждаемые на телевизионном экране, мало чем отличались в то время (сейчас эти шоу ушли с голубого экрана) от приведенного здесь. Поражают еще несколько моментов: большинство героев вполне нормальные по нашим культурным стандартам люди; они искренне не понимают, в чем необычность их идей и представлений; почему нельзя использовать другого человека как средство; почему нельзя мстить и делать кому-то больно, если страдаешь сам; что необычного в рассказе на всю страну о своей интимной жизни; раз по ТВ показывают, как люди спят друг с другом или убивают себе подобных, то почему, спрашивается, нельзя поделиться с многомиллионной аудиторией, как и с кем спишь сам или в какую патологию въезжаешь. Не менее странно поведение ведущего и зрителей: например, Нагиев все время призывает свою аудиторию “не стесняться своих желаний” (какими бы необычными они ни были), а многие его зрители не сочувствуют несчастьям героев, а напротив, злорадствуют. И конечно, ни ведущий, ни его а, дитория не знают, как относится к происходящему: плохо это или хорошо, нормально или нет. А действительно, что сегодня плохо, а что хорошо где норма, а где уже патология?
В связи с этим я вспомнил о “социальных маргиналах”, наводнивших Россию во вторую половину XIX века. Известно, что социалистическая революция в сто крат усилила процесс маргинализации российского населения: миллионы крестьян переселились в города, миллионы горожан, проживавших до того в малых городах, переехали в большие города; к тому же большевики зачеркнули традиции и ценности, которые складывались много веков, навязав народу искусственный социалистический образ жизни. Все это не могло не способствовать массовой и многомерной маргинализации российского населения.
«Нация, – пишет К. Касьянова, – возникает на развалинах сословного общества. Процессы распада, развивающиеся в этом обществе в эпоху позднего средневековья и в новое время, порождают большое число "отщепенцев" или "аутсайдеров", людей выпавших из прежних устойчивых социальных структур. Усиливается движение больших масс людей из сел в города и между городами. Вчерашние крестьяне становятся ремесленниками, ремесленники и купцы дают своим детям образование. Светское образование получают и многие дети священников. Люди переходят из одних групп в другие часто неоднократно в течение своей жизни»[391].
Социальные маргиналы или, как их называет К. Касьянова, аутсайдеры – это люди не просто "выпавшие из устойчивых социальных структур", но и вынужденные поэтому опираться на собственную личность, жить, как писал Глеб Успенский, "своим умом" и при этом "своего по части убеждений и нравственности у них ничего нет. Это – совершенно пустой сосуд, который может быть наполнен чем угодно"[392].
Что значит «жить своим умом», не означает ли это, что для маргинала требования общества (социальности) – пустой звук, кроме того, сегодня ему на ум придет одна идея, а завтра другая? Другими словами, я предполагаю, что маргинал в указанных двух отношениях очень похож на Билли Миллигана, точнее, наоборот, последний, судя по всему, был маргиналом на американской почве. При этом маргинал – это не обязательно реальный переселенец, перебравшийся из одного места проживания в другой. Значительно чаще в наше время – это человек массовой культуры, у которого по разным обстоятельствам не сложилась инстанция, обеспечивающая связь его поведения с требованиями и экспектациями общества. На место этой инстанции у маргинала встала личность, одержимая различными желаниями и идеями, как правило, не согласованными с социальными нормами и ожиданиями.