К сожалению, маргинализация россиян усугубляется еще несколькими обстоятельствами. Первое – широкая криминализация населения. В советское время через лагеря и тюрьмы прошли миллионы людей, по некоторым данным каждый третий человек. Еще одна треть охраняла заключенных, доносила, оправдывала и поддерживала режим. Исследования нашего времени показали, что само социалистическое государство и власть были в значительной степени мафиозными. Однако пока страх и социалистический порядок действовали безотказно, криминализация была скорее потенциальным социальным явлением. Перестройка и реформа, сопровождаемые кризисом социалистической идеологии и всех общественных ценностей, и неправильно понятой свободой, сделало ее актуальной, криминализация вышла на поверхность и стала массовой.
Второе обстоятельство – главенство естественнонаучного и технического мироощущения. Средний россиянин сегодня склонен искать простые причинно-следственные объяснение своего неблагополучия, многочисленных проблем, которые лавинообразно нарастали после 80-х годов. Точно так же склонен он к простым решениям и действиям, хотя большая часть современных проблем весьма сложные, а их решения соответственно требует и сложных действий.
Наконец, еще одно обстоятельство обусловлено тем, что мы живем не в стабильном социальном обществе, а попали в фазу социальной транс-формации: идет формирование новых социальных субъектов, происходит распад социалистического сознания, разворачивается региональное строительство и др. И все это на фоне усиления борьбы за национальный суверенитет и автономию, на фоне оживления и реанимации культурных начал прошлого – языческих, феодальных, имперских, ранне-капиталистических.
Опора социальных маргиналов на собственную личность, жизнь "своим умом", часто ставит их (в плане собственного мироощущения) вровень с социумом, делает соизмеримыми с обществом и культурой, нередко влечет маргиналов в стан критиков и революционеров. Действительно, кто, как не маргиналы, остро чувствуют в отношении себя несправедливость, и кто, как не они, склонны к решительным действиям, направленным на изменение социальной системы или себя самого? Заметим, что подобное направление развития событий подкреплялось и российскими традициями силового решения социальных проблем (конфликтов). Именно из маргиналов во второй половине и конце XIX в. выходят как разночинцы и интеллигенция, так и революционеры и эзотерики разных мастей.
Нельзя ли предположить, что и наши современные герои, да и зрители, – это все те же социальные маргиналы? Только в отличие от маргиналов второй половины XIX века, современные живут в другое время и больше подвержены влиянию средств массовой информации. А что в настоящее время показывает ТВ и кино, о чем рассказывают красочные журналы? Да, все о том же: о неблагополучии, насилии, сексе, всяческих отклонениях и экстремалах. И опять неясно, как авторы этих репортажей и спектаклей ко всему этому относятся: осуждают или нет, предлагают поддерживать эти процессы или, напротив, блокировать их.
Итак, маргинал склонен решать возникшие проблемы, опираясь только на себя, весь мир для него сходится в топосе собственной личности и ее интересов. Но не такова ли одна из предпосылок эзотеризма, шизофрении, социального нигилизма и эгоизма? Как я старался показать, в статье “Природа и особенности эзотерического познания” эзотеризм обусловлен переживанием несоответствия обычного мира и мира подлинного, сверхценностью свободной личности, мировоззрением, в котором объективная реальность истолковывается как производная от установок и ценностей этой личности. Сходные предпосылки и у шизофрении: акцентуированная личность и склонность отождествлять реальность с переживаниями собственного сознания. А кто такой социальный нигилист или потенциальный манипулятор? У них обоих собственная личность на первом месте и та же склонность путать свои переживания и интенции с реальным миром. Кроме того, и эзотерик, и шизофреник, и социальный нигилист, и манипулятор, как правило, рассматривают другого человека (в частности, себя как другого) в качестве объекта своих действий и преобразований; они не в состоянии отождествиться с другим, принять его в себя, пере-жить его события как свои.
Трансформация личности маргинала начинается с того момента, когда последний выходит на объяснение своего неблагополучия, находит причины проблем, с которыми он не может справиться. Если сначала это простое объяснение (“мне плохо, потому что…”), то вскоре объяснение неблагополучия перерастает в ощущение непосредственной и очевидной реальности, назовем ее “деформированной”. В рамках этой реальности маргинал начинает переосмыслять свою жизнь и окружающее, и оказывается, что да, действительно, все подтверждает найденное им объяснение. Последнее связано, во-первых, с тем, что маргинал уже настроен на данное объяснение, во-вторых, он культивирует подобную реальность, поддерживая ее своим поведением и деятельностью, в-третьих, подавляет те реальности, которые противоречат деформированной.
События, если они заходят достаточно далеко, могут принять такой оборот, что все реальности, поддерживающие существующую прежде “непосредственную реальность” (именно в ней маргинал всегда жил), оказываются подавленными, т. е. все их деятельности блокируются. В результате может произойти подавление и самой непосредственной реальности, на место которой становится получившая всю "власть" деформированная реальность. Происходит перерождение психики человека: на основе деформированной реальности складывается новое (оцениваемое другими как эзотерическое, болезненное, эгоистическое, нигилистическое и т. д.) поведение человека. Однако и "старые", бывшие раньше основными, реальности тоже дают о себе знать: они реализуются как в обычных сферах психики, так и контрабандным путем в деформированной реальности. То есть складывается множественная личность.
3. Одиночество и бесчувствие к другому человеку как предпосылки девиантного поведения
В книге Януша Леона Вишневского «Одиночество в сети» герои очень современные люди. «Он», Якуб – известный ученый, генетик, «Она» – служащая фирмы. Оба не просто пользуются Интернетом, а живут в нем. Она именно с помощью Интернета нашла Якуба и влюбила его в себя. Все их общение идет в Интернете, и лишь в конце романа они встречаются и целую ночь любят друг друга. Чтобы потом расстаться и никогда не видеть друг друга. Как Он однажды сказал: «Жизнь по преимущественно печальна. А сразу потом умираешь». Оба героя любят технику и искусство, восхищены разумом и достижениями научно-технического прогресса. Оба постоянно пьют, слушают музыку, периодически мастурбируют, а Он одно время употреблял кокаин. Делают они это, чтобы испытывать и поддерживать себя в состоянии прекрасного переживания, которое, отчасти, возвышенное эстетическо-эротическое, отчасти, слегка наркотическое. При этом никаких нравственных угрызений совести, просто иногда констатация – «я грешная, развратная женщина». Он предельно одинок, Она почти нет. Оба живут как будто реализуют кем-то (Хемингуэй, Ремарк?) написанный сценарий: творчество, любовь, вино, жалеют себя и друг друга и одновременно любуются собой. При этом хорошо понимают свою обусловленность со стороны семьи, родины (они поляки), разных обстоятельств.
Кажется, вот полная картина современной субъективности интеллектуальной и эстетической личности. Чего же не хватает? Малости. Того, что Мераб Мамардашвили называет «путем», а я «духовной навигацией» или просто духовной работой в отношении себя.
Но с одиночеством, замкнутостью в собственном мире мы уже встречались, например, в случае с Пьером Ривьером. Такое ощущение, что у Пьера нет родителей, братьев, сестер, нет друзей, что люди, его окружающие, подобны теням в подземном царстве Аида, а ведь это не так. Но для Пьера, действительно, все эти люди и родные существуют лишь как материал его мыслей, как повод для его переживаний. Мы помним, что и Билли Миллиган жил в собственном мире, мало связанным с обычным. Кстати, этот феномен очень интересовал Ф.М. Достоевского. Герой его романа «Преступление и наказание» Родион Раскольников тоже одинок. Он тоже все проживает в себе, носит в себе целый мир мыслей, желаний, страданий. К подобным мыслям относится, например, его теория о гениальных или необыкновенных людях, которые создают новое и поэтому могут нарушать законы, имеют, как говорит Раскольников "право на преступление". Гениальность и исключительность таких людей одновременно обрекает их на одиночество, о чем Раскольников прямо не говорит, но что он явно подразумевает.
По Достоевскому и М. Бахтину поведение и поступки человека определяются не его прошлым и влиянием Социума или социальным взаимодействием, а только индивидуальностью (личностью) этого человека, которому противостоят в диалоге другие такие автономные и свободные личности.
«Рядом с самосознанием героя, вобравшим в себя весь предметный мир, в той же плоскости может быть лишь другое сознание, рядом с его кругозором – другой кругозор, рядом с его точкой зрения на мир – другая точка зрения. Всепоглощающему сознанию героя автор может противопоставить лишь один объективный мир – мир других равноправных с ним сознаний[393].
К современной ему психологии – и в научной и в художественной литературе и в судебной практике – Достоевский относился отрицательно. Он видел в ней уничижающее человека овеществление его души, сбрасывающее со счета ее свободу, незавершимость и ту особую неопределенность – нерешенность, которая является главным предметом изображения у самого Достоевского: ведь он всегда изображает человека на пороге последнего решения, в момент кризиса и незавершенного и непредопределимого – поворота его души»[394].
Окукливание личности в себе плюс неблагополучность человека (неразрешимые проблемы, невозможность реализации своих устремлений и т. п.), плюс фантазии и размышления, так сказать, забравшие себе всю реальность, рано или поздно могут привести к формированию такого мироощущения, в котором становится оправданным преступление. Пьера его размышления и фантазии приводят к убеждению, что он великий человек, призванный отомстить за отца, что человече