Парфенов: Потому что решили, что для собственного блага можно использовать известные приемы. В 1996-м решили, что можно надувать рейтинг с 2 до 52%, потому что можно втюхать этим овощам все что угодно. Куда они денутся? А потом втюхивание стало тотальным, и мы получили то телевидение, которое имеем теперь. Это огромная проблема – чтобы власть перестала считать своих граждан овощами.
Соколова: Мне кажется, на решение этой задачи в России потребуется смена нескольких поколений. Если она вообще может быть решена.
Собчак: Во всяком случае, сейчас мы этого решения точно не придумаем! Позвольте, Леонид, если мы уже заговорили о журналистской ответственности, рассказать о том, что вы несете ответственность лично за меня.
Парфенов: Да? Какую именно?
Собчак: В начале 2000-х годов, который во многом предопределил мою дальнейшую судьбу. Я в золотом платье, на кого-то ору, что меня не так одели и причесали. Все это вызвало дико негативный резонанс. Зато именно тогда меня осенило, что негативный пиар – это единственный способ бесплатного пиара. Люди это съели! Я не то что родила образ, который многим, в том числе и вам, показался чудовищным, но который дал мне возможность сделать карьеру и сейчас заниматься тем, чем я хочу, и развиваться туда, куда хочу. И все благодаря вам!
Парфенов: Я помню этот репортаж и даже его название – «пупсики земли». Это тогда был только появившийся гламурный тренд, который потом стал господствующим. Вот эти бутылки «Кристалл» за полторы тысячи евро, вы в золотом платье. Вот это отношение. Вы взяли на себя труд быть такой преднамеренной фурией, которая швыряет в маникюршу косметичку.
Собчак: Потом этот прием работал долгие годы.
Парфенов: Так какие претензии?
Собчак: Никаких! Совсем наоборот. Вы меня в определенном смысле сделали, вывели на орбиту. Благодаря этому я четвертый сезон веду телевизионные программы.
Парфенов: Ну что ж, я рад за вас. Добро пожаловать в профессию!
Ускользающая красота
Василий Степанов, звезда фильма «Обитаемый остров», рассказал о проблемах красивых людей и узнал, с какими комплексами растут некрасивые дети
Пролог
Собчак: Соколова, как ты думашь, что такое красота?
Соколова: Я не знаю. Всю жизнь ломаю над этим голову. Это какая-то печать Бога. Что она значит, я пока не понимаю.
Собчак: Но нас с тобой Бог явно не опечатал.
Соколова: Хоть и с отвращением, но вынуждена с тобой согласиться.
Собчак: Знаешь, как мне было обидно в детстве. Красивой девочке стоило только зайти в комнату, как все уже умилялись и улыбались. Мне же, чтобы понравиться окружающим, приходилось предпринимать неимоверное количество усилий.
Соколова: Вот-вот. А я эти попытки вообще в детстве оставила. Думала, научусь что-нибудь хорошо делать, вот меня и полюбят.
Собчак: И что, полюбили?
Соколова: Ага. Некоторые даже называют неприятной красавицей.
Собчак: А мне вообще пришлось стать кумиром миллионов. И все равно той девочке мало. Я, знаешь, это все к чему? У нас есть шанс позвать сюда красавца и обо всем узнать из первых рук. Василий Степанов – звезда «Обитаемого острова».
Соколова: Да, мне о нем говорили. В смысле фильм говно, но мальчик – прелесть.
Собчак: Это все твои так называемые друзья-псевдоинтеллектуалы. Ну что, зовем Василия?
Соколова: Давай. Попробуем разговорить эту красоту.
Те же и Василий Степанов.
Собчак: Василий, перед интервью нам говорили, что вы – человек стеснительный, неуверенный в себе. Но я вижу, что это не так. Вы держите прямой взгляд. Это редкое мужское качество.
Степанов: Мне сказать что-то надо?..
Соколова: Совершенно необязательно. Мы можем просто говорить друг с другом.
Собчак: Нет, так неинтересно. Вам все же придется с нами разговаривать! Вы для нас бесценный источник информации. Мы, как две не сильно красивые девушки, решили узнать наконец всю правду о том, как чувствует себя в жизни космически красивый человек.
Соколова: То есть вы.
Степанов: Космически красивым меня все-таки сделали.
Собчак: Родители?
Степанов: Нет, я имею в виду грим, образ в фильме.
Собчак: Не врите. У нас есть глаза, и этими глазами мы видим, что вы очень красивы.
Степанов: Кто, я?!
Соколова: Слушайте, вы как советская женщина, которой делают комплимент, а она говорит: фигня, я просто голову помыла.
Собчак: Вы стесняетесь, что ли?
Степанов: Чего?
Собчак: Своей красоты.
Степанов: Как вам сказать? Я не считаю себя красивым мужиком, если вы об этом.
Собчак: Вся страна считает, Федор Бондарчук считает, а вы не считаете...
Степанов: Это нормально. Должно быть у меня хотя бы одно достоинство. Я, например, интеллектуальными способностями не отличаюсь.
Собчак: Меня подкупает, что вы так честно о себе рассуждаете. Мне Федя Бондарчук рассказывал, как он вас нашел: увидел в социальной рекламе, где вы играли молодого солдата. Ваша красота в одночасье сделала вас из обыкновенного молодого человека суперзвездой. Мне вот что интересно – как вы относитесь к тому факту, что вас выбрали не за талант, не за ум или какие-то другие высокие человеческие качества, а исключительно за внешность. Вам не обидно?
Степанов: Да ничего не обидно! Вначале я комплексовал, а сейчас думаю – по хрену. Что хотят, то пусть и говорят, что хотят, то пусть и воротят. Пишут – не пишут. Я даже за этим не слежу, потому что не собираюсь разменивать себя на оценки чьи-то...
Собчак: Вася, спокойно, мы на вас не нападаем. Вы нам очень нравитесь, правда.
Степанов: Нет, я просто объясняю. Я не знаю, что дальше будет. Я учусь пока.
Соколова: А мне кажется, наши вопросы про внешность вас очень раздражают. Почему?
Степанов: Да нет! Я еще раз говорю – хорошо, что у меня хотя бы это есть. Потому что у меня нет интеллектуальных способностей...
Соколова: Да кто вам это сказал, черт подери? Просто так человеку принижать себя не свойственно. Мы в этой колонке обычно отталкиваемся с прямо противоположным эффектом.
Степанов: Никто меня не убеждал! Я и сам все знаю. Например, если бы я поступал в какой-то другой институт, не театральный – технический, физический, я бы не поступил, потому что у меня нет способностей. Я могу мордой что-то изобразить, и слава богу.
Собчак: Такое самоуничижение – все же большая редкость. Особенно для мужчины. Мне кажется, кто-то вам все же эти комплексы внушил.
Степанов: Я сам знаю! Я в школе плохо учился, у меня были проблемы. Чего себя тешить? Я могу физическую работу делать. В театре могу...
Собчак: Мне кажется, вы просто боитесь, что вам хотят навязать роль тупого красавчика. И честно говоря, так и происходит.
Степанов: Да! Все эти интервью, которые у меня берут, это же идиотизм! Вопросы однотипные, одни и те же, провокации тупые. Я сначала сдерживался, но внутри все это копится и, если честно, раздражает дико.
Соколова: А какие вопросы вам обычно задают?
Степанов: «Как вы попали в кино? Чем до этого занимались? Есть у вас девушка?» Я старалcя по-максимуму честно отвечать, но постепенно понял, что это очень много энергии забирает. А обратного потока нет.
Собчак: Мы поэтому и решили, что не будем спрашивать про фильм «Обитаемый остров», и хотим поговорить именно о вас. Вы действительно идеальный пример мужчины, которому внешность обеспечила невероятный карьерный взлет. Я бы на вашем месте с ума сходила от счастья...
Степанов: Да не схожу я с ума!
Соколова: А когда вы поняли, что красивы? Вам в детстве говорили «Ой, какой хорошенький мальчик!»?
Степанов: Говорили, конечно, но я старался особо не пользоваться этим, пытался другие качества в себе развить. Мне, если честно, вообще неприятно, когда моя внешность обсуждается.
Собчак: Неприятно, когда говорят, что ты красивый мужчина?
Степанов: Что такого, что я красивый? На меня теперь смотреть, что ли, надо? Я икона какая-то? Мне просто неприятно, что меня не позиционируют как человека. Вот! Нет, я все прекрасно понимаю. Но мне тяжело.
Соколова: У меня создается ощущение, что вы просто очень искренний человек. И эмоциональный. И может быть, все это чересчур.
Собчак: И это очень круто! Людей настоящих очень мало. Мы уже несколько лет берем интервью у самых разных людей, известных и выдающихся. И обычно человек демонстрирует нам образ очень профессионально. Заранее подготовлены ответы на все вопросы. И человека очень тяжело спровоцировать на что-то искреннее и настоящее. Что-то такое достать из него. А в вас очень много искренних ноток. Вы их, по-моему, сами в себе боитесь.
Степанов: Нет, я не боюсь. Просто я от них страдаю. Люди разные попадаются. Хотят выудить что-то, узнать, какой я.
Соколова: А какой вы?
Степанов: Простой, люблю с людьми общаться. Но внутри я закрытый. Самокопанием увлекаюсь.
Собчак: То есть вы – не душа компании?
Степанов: Нет. Но я могу это сыграть, если надо.
Собчак: Вот слушаю я Василия и думаю, как все-таки несправедлив мир! Человек никогда недоволен тем, что имеет. Вот Василий красив как Бог и сетует на свою внешность, за которой не видно человека. А я бы в детстве и юности что угодно отдала за эту внешность! Для того чтобы меня разглядели как человека за страшненьким ребенком со стрижкой под горшок, мне приходилось столько энергии тратить – рассказывать мальчикам анекдоты, фокусы показывать, доказывать, что со мной веселее, чем с этими – с бантами и идеальными лицами.
Соколова: С тобой и правда веселее.
Собчак: Господи, как я страдала! Приходила домой и думала: «Боже, ну почему я не Вероника?» До сих пор помню, как ее зовут, с длинными белыми волосиками, огромными глазами и маленьким носом. У меня все было наоборот!
Степанов: Зато теперь вас это, наверное, больше не беспокоит.
Собчак: Еще как беспокоит. Комплекс, что я не идеально красивая женщина, остался на всю жизнь. Что бы я ни говорила, когда я вижу своих красивых подружек, внутри возникает такое неприятное ощущение...