Вот почему русская военная доктрина– русская национальная военная доктрина – должна носить в себе тот отпечаток высшей гуманности, что сделала из России на протяжении одиннадцати веков «Божией рати лучшего воина».
Глава XXIIIРусская национальная военная доктрина
Сущностью той грани русского национального монолита, что носит название русской национальной военной доктрины, является превосходство духа над материей.
Это превосходство бессмертного над смертным и ощущали русские канониры Цорндорфа, целовавшие свои пушки, прощаясь с ними навсегда «и не отходя от них ни на шаг» в момент, когда их самих рубили латники Зейддица – и когда немец на их месте бежал бы или сдался. С этим чувством вышел Румянцов с семнадцатью тысячами на двести тысяч турок в Кагульскую битву277. Оно вдохновляло перо Суворова, набрасывавшего бессмертные строки «Науки побеждать», вдохновляло и меч его, светя его чудо-богатырям и в серенькое утро Рымника278, и в знойные дни Треббии, и в черном мраке альпийских ночей. Мушкетеры Милорадовича, егеря Дохтурова, гренадеры Котляревского, стрелки Юденича, ударники Корнилова – все они были движимы этим превосходством, ярким пламенем горевшим в их душах и в душах их вождей.
Основы русской национальной военной доктрины были, есть и останутся следующие:
Будучи народом православным, мы смотрим на войну как на зло – как на моральную болезнь человечества – моральное наследие греха прародителей, подобно тому как болезнь тела является физическим его наследием. Никакими напыщенными словесами, никакими бумажными договорами, никаким прятаньем головы в песок мы зла предотвратить не можем. Пергамент Парижского договора 1928 г. – «пакт Бриана – Келлога»279 не избавил человечество от войны, как намалеванный на дверях дракон не избавил китайца от чумы.
А раз это так, то нам надо к этому злу готовиться и закалять организм страны, увеличивать его сопротивляемость. Это – дело законодателя и политика.
Военное искусство и военная наука (причем вторая призвана обслуживать первое), имеют строго национальный характер, вытекая из духовных свойств и особенностей данного народа, данной нации. Русского Мольтке не может быть, как не может быть немецкого Суворова. В «суворовском» отношении немцы не пошли и не пойдут дальше Блюхера. В «мольткенском» мы могли дать самое большее – Милютина. Наши учителя – Петр I, Румянцов, Суворов – и те немногие русские полководцы и деятели, что вдохновлялись их примерами, отнюдь не чуждые нам органически иностранцы. Фош и Мольтке не могут быть нашими учителями – они могут быть, самое большее, лишь репетиторами.
Насколько «Наука побеждать» чище и выше софистики Клаузевица, схоластики Шлиффена, блестящей метафизики фон Зеекта!
В основу организации вооруженной силы русская национальная военная доктрина всегда кладет принцип качества и принцип отбора («не множеством побеждают»). На идее отбора – привлечении в первую очередь дворянства – Петр и построил всю армию. Русская армия XVIII в. – прежде всего армия отборная, этим и объясняются все ее подвиги в тот великий век.
Самая организация российской вооруженной силы– как Московского государства, так и Петровской империи – была следствием нашей самобытности. «Мы мало сходствуем с другими европейскими народами», – писал Румянцов в своих «Мыслях по устройству вооруженной силы»280. Упадок нашей армии начался с подражания иностранным образцам при Павле.
При ведении войны мы должны стараться избегать бесчеловечных ее форм. Отбросив с отвращением «клаузевицко-ленинскую» теорию интегральной войны с ее терроризацией населения неприятельской страны, вспомним слова второго (после Лазарева) нашего главнокомандующего на Кавказе, князя Цицианова281:
«Русские воины имеют за правило бить своего неприятеля когда нужно, но не разорять его, ибо россияне не умеют, победивши неприятеля, не присоединять его землю к своему государству и, следовательно, собственность свою каждый обязан сохранять».
Если мы эти золотые слова прочтем не телесными, а духовными очами, то поймем весь их вечный смысл. Присоединять неприятельские земли нам не надо (коль скоро они не являются похищенным нашим достоянием) – хватит и духовного присоединения иноземцев к нашей культуре. А это возможно лишь при отсутствии взаимного озлобления, незаживших ран.
Не будучи бесчеловечными к чужим странам, можем ли мы быть зверями в отношении нашей родной матери? Мы должны вести войну, стремясь как можно меньше отягчать, истощать организм нашей страны. Это достигается лишь сохранением на своих местах возможно большего количества специалистов своего дела – все равно, хлебопашцев или железнодорожников, ремесленников или торговцев. Не станем повторять ошибки гипноза полчищами, роковой ошибки 1916 г.
Но для того, чтоб наша армия могла дать все, что она способна дать, ее нужно и применять соответственно. И русская национальная доктрина дает тому законы. Это прежде всего «смотрение на дело в целом» – синтез (которому в иностранных доктринах примерно соответствует «de quoi s'agit il?»282 Верди дю Вернуа, приводимое Фошем). Затем– «глазомер, быстрота, натиск». Венец же всему – победа, и притом «победа, малой кровью одержанная».
В воспитательном отношении наша доктрина всегда выдвигала религиозное начало и национальную гордость. «Мы – русские, с нами Бог!» – учил Суворов. Поэтому-то его наука и сделалась действительно «Наукой побеждать». Каждое из ее слов дошло до бесхитростного сердца чудо-богатыря, а все суворовское поучение – одно из самых чистых творений русского гения – величайший памятник православной русской
культуры. Для преподавания «Науки побеждать» в военных училищах надлежит учредить особую кафедру. Преподавать, конечно, без изуверского дословного толкования, но и без еретической «поправки на современные условия» – чтоб правильно усвоенная офицерами, она могла бы правильно быть переданной солдатам.
Затем нашу доктрину характеризует требование сознательного отношения к делу: «каждый воин понимает свой маневр». Проявление частной инициативы на низах– петровское требование: «не держаться устава яко слепой – стены» и суворовское: «местный лучше судит… я вправо – ты видишь, надо влево – меня не слушать». Способствование этой инициативы на верхах– румянцовское: «не входить в подробности, ниже предположения на возможные только случаи, против которых разумный предводитель войск сам знает предосторожности, и не связывать рук».
И в этом отношении – как и во всех других – единственный способ, единственное спасение – это возврат на тот путь, с которого нас полтораста лет назад своротили гатчинским вахтпарадным эспонтоном, на путь, указанный нам Петром, Румянцевым и Суворовым.
Комментарии
1 Наполеон Бонапарт (1769–1821) – выдающийся французский полководец и государственный деятель. В 1784 г. окончил военное училище в Бриенне, в 1785 г. – военную школу в Париже. Младший лейтенант (1785). Лейтенант (1791). Капитан (1792). Член Якобинского клуба (1792). За отличие при взятии Тулона, занятого англичанами, в 1793 г. произведен в бригадные генералы. За подавление выступления роялистов 13 вандемьера IV года республики (5 октября 1796) произведен в дивизионные генералы. Главнокомандующий французской армией в Италии в 1796–1798 гг. В 1798 г. возглавил экспедицию в Египет. После ее провала и одновременного поражения французов в Италии, нанесенного им А. В. Суворовым, вернулся во Францию и 18–19 брюмера VIII года республики (9-10 ноября 1799 г.) совершил государственный переворот и возглавил Французскую республику в качестве 1-го консула (с 1802 г. – пожизненного). Медиатор Швейцарии (1803). Император французов Наполеон I (1804–1814). Король Италии (1805). Протектор Рейнского союза (1806). 6 апреля 1814 г. отрекся от престола и по решению победителей, сохраняя императорский титул и небольшую охрану, отправился на остров Эльба в Средиземном море. 26 февраля 1815 г. оттуда бежал и 1 марта 1815 г. высадился во Франции, восстановив свою власть на 100 дней. 22 июня 1815 г. вновь отрекся от престола и был сослан на остров Св. Елены в Атлантическом океане под английский надзор, где через 6 лет умер.
2 Александр Васильевич Суворов (1729/30– 1800) – выдающийся русский полководец, граф Суворов-Рымникский (1789), генерал-фельдмаршал (1794), князь Италийский, генералиссимус всех российских войск (1800), кавалер всех русских и многих иностранных орденов. В 1742 г. зачислен в лейб-гвардии Семеновский полк. В 1748 г. начал в нем действительную службу в чине капрала. В 1754 г. произведен в поручики и переведен а Ингерманландский пехотный полк. Участвовал и отличился в Семилетней войне (1757–1763). В чине премьер-майора формировал резервные батальоны для действующей армии в Лифляндии и Курляндии (совр. Латвия), комендант в Мемеле, подполковник. Участвовал в сражении при Кунерсдорфе (1759). В 1761 г. совершал кавалерийские операции при корпусе генерала Г. Г. Берга, временно командовал кавалерийскими полками. В 1762 г. произведен в полковники и назначен командиром Астраханского пехотного полка. В 1763 г. назначен командиром Суздальского пехотного полка. В 1764–1765 гг. разработал «Полковое учреждение» – наставление по несению полковой службы в дополнение к пехотномууставу 1763 г. В 1768–1772 гг. участвовал и отличился в боевых действиях против польских конфедератов. Награжден орденом Св. Анны, генерал-майор (1770). Награжден орденом Св. Георгия 3-й степени за победу при Ландскроне (1771). Разгромил войска гетмана Литовского при Столовичах, награжден орденом Св. Александра Невского (1771). Участвовал и отличился в Русско-турецкой войне (1768–1774). Совершил два успешных нападения на Туртукай, награжден орденом Св. Георгия 2-й степени, одержал победу под Гирсовом (1773). Выиграл сражение при Козлуджи, генерал-поручик (1774). Принял участие в поимке Е. И. Пугачева (1774). Командир Санкт-Петербургской дивизии (1776). Командующий кубанским корпусом (1777). В 1778 г. назначен командующим войсками в Крыму и на Кубани. Командовал войсками в Астрахани (1780–1781), Казани (1782), затем в Крыму и на Кубани. За присоединение ногайских татар награжден орденом Св. Владимира 1-й степени (1783). Командующий Владимирской дивизией (1784), Санкт-Петербургской дивизией (1785), Кременчугской дивизией (1786). Генерал-аншеф (1786). Участвовал и отличился в Русско-турецкой войне (1787–1792). Разгромил турецкий десант под Кинбурном, тяжело ранен, награжден орденом Св. Андрея Первозванного (1787). Ранен в бою при осаде крепости Очаков (1788). При поддержке австрийского корпуса принца Кобургского одержал победу при Фокшанах, разгромил армию великого визиря на реке Рымник, награжден орденом Св. Георгия 1-й степени (1789). Взял штурмом крепость Измаил (1790). Командующий войсками на границе со Швецией (1791), на юге России (1792–1794). Участвовал и отличился в войне с польскими мятежниками 1794 г. Одержал победы при Дивине, Кобрине, Крупчицах и Бресте, взял штурмом крепость Прагу. Командующий армией со штаб-квартирой в Тульчине (1796). В 1797 г. уволен в отставку императором Павлом I без права ношения мундира, сослан в с. Кончанское Новгородской губернии под надзор полиции без права выезжать. В 1799 году принят на службу с назначением главнокомандующим русско-австрийскими войсками в Италии, возведен в чин генерал-фельдмаршала австрийских войск. В течение весны– лета 1799 г. взял крепость Брешиа, одержал победу на р. Адда, занял г. Милан, разгромил французов на р. Треббия, занял г. Турин, крепость Мантую, одержал победу при г. Нови, таким образом полностью очистил от французов Северную и Среднюю Италию. В сентябре 1799 г. совершил поход через Швейцарские Альпы, одержав победы при Сен-Готарде, у Чертова моста; перейдя хребет Росшток, одержал победу в Муттенской долине; перейдя хребет Панике, вывел войска из Швейцарии. Умер в С.-Петербурге.