В том-то и проблема. Эпизод с мадленкой не дает никакого понимания реального характера этого опыта. В нем нет ответа на вопрос, в чем состоит обонятельный аспект воспоминаний Пруста. Опыт с мадленкой не имеет обонятельного содержания. Можно даже сказать, что это вообще не о запахе. Аромат мадленки составляет основу для психологического восстановления воспоминания – воспоминания, которое отражает психическое состояние человека без обязательного отражения конкретного предмета из окружающего мира. Воспоминания Пруста касаются не мадленки, которую он ест, а контекста, в котором он ел ее когда-то раньше.
В данном случае запах открывает двери всевозможным видам воспоминаний о некоем опыте. Хотя обонятельный опыт связан с чем-то конкретным, он не связан со стимулом, действующим в настоящий момент. Это ключ к пониманию, как запахи влияют на поведение. Как мозг осмысляет обонятельные воспоминания для возрождения времени и предметов из прошлого? Являются ли обонятельные воспоминания более выразительными, чем все другие сенсорные воспоминания? Так считает Рашель Герц, психолог из Брауновского университета: «Обонятельные воспоминания более яркие. Вы переноситесь назад во времени и пространстве. Скажем, вы вспомнили время, когда ходили с дедушкой в кино. Запах попкорна может вызвать это воспоминание. Если триггер зрительный, словесный, тактильный или какой-то другой, вы тоже восстановите содержимое воспоминания. Но запах покажет и то, что вы чувствовали тогда рядом с дедушкой, и связанные с этими воспоминаниями эмоции в случае обонятельного стимула являются гораздо более сильными».
Тереза Уайт добавляет, что интенсивные эмоциональные реакции в автобиографических воспоминаниях характерны не только для обоняния. «Музыка тоже способна это сделать. Вы слышите музыкальную пьесу, которая была важной для вас в какой-то момент жизни. С ней были связаны сильные эмоции. И вы возвращаетесь туда. Запахи тоже так умеют. Очевидно, они делают это не все время. Не могут. Мы сталкиваемся с некоторыми запахами так часто, что они скорее приобретают семантический аспект, чем связь с важным эпизодом».
Очарование обонятельных воспоминаний в том, что они почти физически переносят вас в другое место или время. Запахи вызывают воспоминание о присутствии, немедленное физическое воплощение.
«Здесь должно быть что-то для философов и ученых. Почему наши воспоминания о человеке или месте, связанные с запахом, такие живые и реальные». Кристоф Лодамиель предполагает: «Вы там, поскольку эти молекулы находятся у вас в носу. И поэтому ваш мозг думает, что вы там. Это те же самые молекулы. Теперь это другие молекулы, но вы по-прежнему можете видеть себя «там». Это переносит вас в то место и в обстановку того места».
Этот не выражаемый словами эффект материального присутствия, по-видимому, отличает обоняние от других чувств. Лодамиель продолжает: «Когда я вспоминаю песню, чувствую ли я себя внутри того клуба в Берлине? Нет. Если вы воспитывались в церкви, чувствуете ли вы себя в церкви, когда слышите фрагмент проповеди? Но когда я чувствую запах ладана, я вижу себя в том самом монастыре. Если я чувствую этот церковный запах, я ощущаю себя находящимся в церкви». Обонятельные воспоминания подразумевают телесное присутствие. Уайт подчеркивает, что такие возрождающие воспоминания запахи не так часто встречаются по сравнению со всеми запахами в нашей обычной жизни. (Представьте себе, что вы возвращаетесь в прошлое каждый раз, когда ощущаете знакомый запах: вы попали бы в бесконечную петлю обонятельного Дня сурка!)
В ряде исследований, проведенных в 1960-х и 1970-х годах, выдвигалась идея, что обонятельные воспоминания уникальны и отличаются от воспоминаний, связанных с другими чувствами. Знаменитой фигурой в этой области был Трюгг Энген[199].Основная гипотеза состояла в том, что обонятельные воспоминания сохраняются на протяжении всей жизни. По мнению Энгена, установившееся воспоминание о запахе никогда не меняется. Эта идея соответствовала интеллектуальному упражнению с мадленкой Пруста, хотя критики называли ее проявлением «синдрома Марселя Пруста».
Гилберт вспоминает о рождении и угасании идеи Энгена и ее обширном влиянии. «Он работал в Брауновском университете. В начале 60-х он провел эксперименты, которые, казалось бы, продемонстрировали постоянство обонятельных воспоминаний и то, что Пруст был прав». Однако идеи Энгена не выдержали испытания временем. Гилберт продолжает: «Эти убеждения рассеялись довольно быстро. Возможно, лет через десять. Как будто мы перестали в это верить. Обонятельные воспоминания распадаются, меняются со временем, обманывают. Но Энген был великим».
Энген уже давно понял, что любая связанная с памятью функция чувств (зрения, слуха или обоняния) зависит от нескольких факторов, включая степень знакомства человека со стимулом, его возраст, использование вспомогательных средств для запоминания и так далее.
Другим пионером в изучении обонятельных воспоминаний был Билл Кейн, который сначала работал в Йельском университете, а позднее в Калифорнийском университете в Сан-Диего. Кейн показал, что воспоминания о знакомых и относящихся к ближайшему окружению запахах хотя и не остаются неизменными, но при последующих проверках оказываются более стойкими[200]. Они сохраняются значительно дольше, чем память о стимулах из других сенсорных модальностей. Однако точные механизмы обонятельной памяти, включая ее нейронную основу, продолжают оставаться темой для будущих исследований.
Память – неоднородное явление. Это целый комплекс явлений, связанных со многими когнитивными и нейронными механизмами. И поэтому рассуждать об обонятельных воспоминаниях нужно дифференцированно. С одной стороны, существует память о запахе, с другой – воспоминания, ассоциирующиеся с запахом[201].
Память о запахе как таковом не является ярко выраженной человеческой способностью. Большинство людей без тренировки с трудом вспоминают запахи; им нелегко идентифицировать даже знакомые запахи (см. главу 3). Иногда вы узнаете запах, но не можете точно указать его происхождение. В 1977 году Энген назвал этот эффект «на кончике носа»[202]. Это отсылка к выражению «на кончике языка», когда вы знаете, о чем идет речь, но не можете найти нужные слова или названия. (Обратите внимание, что это не имеет отношения к выражению «краем глаза».)
Контакт или знакомство с новым запахом не приводят к автоматическому формированию долгосрочного воспоминания. Долговременная обонятельная память о запахах требует усилий и тренировок. Кратковременная и долговременная обонятельная память у человека имеют разное назначение. Обонятельное распознавание в краткосрочном плане связано с распознаванием качественных различий в характеристиках стимулов, даже минимальных, если этого требуют обстоятельства. Уайт объясняет: «В краткосрочном плане в отношении запахов самое главное – установление различия или идентичности двух объектов». И уточняет: «Это очень кратковременная обонятельная память. Это важное умение. Когда вы пытаетесь понять, одинаково ли вы что-то делаете, или что последнее вы понюхали и повторяется ли этот запах… То полезное, что вы легко можете делать с запахом».
А что можно сказать о воспоминаниях, ассоциирующихся с запахом? Обонятельные сигналы не являются систематическими мнемоническими инструментами в человеческом поведении. Мы не используем запахи, как зрительные символы, для получения доступа к информации. «Честно говоря, если бы я хотела вспомнить, что нужно купить в магазине, я не стала бы обнюхивать молоко и яйца, – смеется Уайт. – Запах важен для памяти тогда, когда вам необходимо что-то вспомнить, и важно то, как вы это вспоминаете. Когда люди говорят, что это лучшее чувство для восстановления воспоминаний, я думаю, они пытаются указать на его эпизодическую природу. Это ощущение реальности переживания прошлого опыта». Эпизодическая память о запахах строится на особенностях индивидуальных ассоциаций между запахом и памятью конкретного человека.
Особенности не определяются напрямую стимулами. Обычно запахи запоминают, когда в результате связанного с ними опыта человек узнает, что они указывают на нечто иное, кроме собственных характеристик. Герц объясняет: «С точки зрения эволюции не имеет смысла встраивать [в память] все ответы на сигналы, сообщающие о пище или о хищнике (и обоняние играет в этом важнейшую роль), важно скорее учиться на основании опыта, учиться очень быстро, на основании первого же опыта, и этот первый опыт чрезвычайно важен». Однако первый опыт не является закрепленным и неизменным. Внутренние условия (психология наблюдателя) и внешние условия (особенности окружения) обработки запаха постоянно изменяются. Обонятельный опыт и оценка его содержания позволяют переучиваться и перекодировать информацию. Какие-то обонятельные воспоминания сохраняются дольше других, что зависит от их специфического влияния и исходного опыта. Контекстуальный аспект кодирования – тот параметр, который в конечном итоге определяет связь между запахом и памятью.
Обонятельные воспоминания – нечто большее, чем субъективное оживление предыдущего опыта. Воспоминания основаны на перцептивных и когнитивных процессах общей природы, которые можно изучать в человеческой популяции. Возможно, специфические проявления обобщать нельзя, однако поведенческие принципы – можно. Характерный запах кухни вашей бабушки, духи или туалетная вода любимого человека… Это усвоенные ассоциации переменных физических параметров со знакомыми категориями, которые важны для поведения людей как общественных существ. Вам не нужно знать специфический запах гаража моего отца или мадленки Пруста, чтобы понять, что они работают как сенсорные символы детских воспоминаний. Поэтому изучение человеческого обоняния должно строиться на механизмах, с помощью которых внешние сигналы разделяются по категориям и приобретают поведенческое значение.