В работе «Не все знания о запахах одинаковы» («Not All Flavor Expertise Is Equal»), опубликованной в 2016 году, Илья Кройманс и Азифа Маджид изучали различия носов экспертов по возможностям восприятия. Кройманс и Маджид исследовали три группы людей: дегустаторов вина, дегустаторов кофе и людей без специальной подготовки. Представителей трех групп просили оценивать запах кофе и вина. Специалисты по вину превзошли экспертов по кофе и неподготовленных участников в идентификации и обозначении винных ароматов. (Интересно, что специалисты по кофе не победили в обозначении и идентификации ароматов кофе ни тех, ни других, хотя точнее составляли описания.) Специалисты из других сфер имели лишь скромное преимущество по сравнению с неподготовленными людьми. Если ты профессионал в одной области, это не означает, что ты автоматически успешен в другой узкой области. Результаты Кройманса и Маджид показывают, что концептуальное понимание свойств запаха очень сильно зависит от контекста, так что компетентность в области обоняния привязана к конкретной сфере использования.
Расхождения в обонятельных навыках не должны удивлять. Специалисты по разным запахам активно работают со структурой и содержанием своего обонятельного восприятия через конкретные требования профессии: на что их мозг обращает внимание, и как он тренируется обращать внимание.
Фримонт комментирует несовпадение в обонятельной компетентности. Он парфюмер, и его всегда восхищала работа виноделов. По его мнению, главный мотив для формирования обонятельных навыков и различия в эффективности восприятия у специалистов связаны с их взаимодействием с ароматическими материалами. Оно зависит от возможности манипулировать материалом и контролировать его. «Что касается вина, вы же не знаете, каким будет сезон. Вы не знаете, насколько холодно будет или насколько влажно. Вы не знаете, когда созреет виноград. И поэтому возникают колебания. В зависимости от года одно и то же вино может быть совсем разным. Потом, как я понимаю, очень трудно влиять на параметры бочки. Условия в бочке не обязательно будут такими же, как в прошлый раз». Напротив, в парфюмерии контроль и стабильность материалов более высокие. «В парфюмерии мы можем контролировать качество всех материалов. Возможны вариации некоторых природных продуктов, но мы пытаемся контролировать отклонения, смешивая материалы из разных источников. Так что качество выравнивается. Молекулы по идее всегда должны быть одинаковыми. И вы решаете только, как аромат должен стареть, поскольку это очень важно».
Эксперты по вину знают, как выделить и опознать отдельные ноты в сложном винном аромате. Они знают ароматический профиль вин, с которыми работают. Напротив, парфюмер не рассматривает профиль продукта, а рассуждает скорее об элементарных составляющих эффекта и о том, как достичь этого эффекта с помощью специфических ингредиентов.
Таузиет приводит пример: «Когда я работала с молодой женщиной, которая создавала духи, вдохновившись нашими винами, я объясняла ей, что чувствую в этих винах: лавровый лист, шалфей сухой и свежий, и все такое. И она попыталась включить это в состав, в конктретное химическое соединение, поскольку она создавала формулу, расщепляя ее для меня».
Виноделы рассуждают о вине и его свойствах в общем контексте. Ноты изюма могут быть признаком жаркой волны и, например, указывать на конкретный год урожая для данного участка. А парфюмеры мыслят формулами, и это совсем другое дело. Формула духов выглядит как список компонентов и их пропорций: что к чему добавляют и в каком количестве. Эти формулы обычно запатентованы. Другие эксперты знают, как их читать. Это похоже на хитроумный код. Когда вы смотрите на список, ваш мозг не может ухватить то, что научился видеть парфюмер. Все равно что сказать: «книга состоит из слов». Это можно сравнить с алгоритмом, с музыкальной партитурой, с рентгеновским снимком или изображением мозга, для чтения которых требуются концептуальные знания.
В формулах кроется понимание того, как они влияют на производимый эффект. Они помогают парфюмерам отмечать и характеризовать тончайшие связи между материей и ее изменчивым восприятием. И в ответе, как обычно, нет фиксированной карты, в том числе потому, что в формулах есть неизвестные.
«Когда у вас есть формула, она часто сложная», – комментирует Лодамиель.
«В формуле спрятано то, что несет определенную функцию. Ваша формула ведет себя некоторым образом. Если вы принимаетесь «причесывать» ее, что-то удалять или добавлять… при разработке вдруг возникает нота, которой вы раньше не видели. Вот в формуле дерево, ваниль и цитрус. Все было хорошо, но вы что-то добавили, и теперь чувствуете только ваниль и цитрус. Или проявляются ваниль, цитрус, лилии, и все вместе пахнет отвратительно. Это было в смеси и раньше, но не проявлялось в запахе. Даже если я скажу вам, что оно здесь есть, вы его не ощутите. Но теперь я меняю что-то в формуле, и оно выскакивает. Это может быть компонент, а может быть эффект. Если эффект, то это ужасно, поскольку вы не знаете, откуда он берется! Что это? Кофе, лимон, ваниль? Вы не знаете, поскольку никогда раньше не смешивали эти вещества и не знаете, что так пахнет».
Парфюмеры ссоединяют вещества. Они ищут сочетания ингредиентов, добавляя, удаляя, уравновешивая. Опыт помогает им знать или предвидеть, какие сочетания химических веществ могут вызвать ощущение, отличное от ощущения от отдельных компонентов. И наоборот, приобретенные знания также способствуют распознаванию образов, помогая идентифицировать элементы в сложной смеси. Возвращаясь к анализу вина Коблом, описанному выше: экспертов по вину и парфюмерии объединяет навык распознавать образы.
Когнитивная структура обонятельного опыта
В некоторых системах чувств, например, зрении, перцептивные категории формируются в раннем детстве и сравнительно легко. Они кажутся простыми и очевидными. Другие сенсорные сигналы, особенно обонятельные, труднее классифицировать. Это связано с широким распределением и неоднозначностью кодирования сигналов (см. главы 5–8). Смысл обонятельных сигналов зависит от умения связывать их с новыми или существующими категориями с помощью вспомогательных сигналов (перекрестной модальности, семантики).
Такие ассоциации заучиваются. Обучение способствует развитию того, что Герман фон Гельмгольц в своей когнитивной теории восприятия называл «бессознательным умозаключением», то есть формирующимся за счет неосознанных процессов обработки сигнала. Такие умозаключения складываются на основе предыдущего опыта и воспоминаний, немедленно соотносятся с текущими ожиданиями и направляют последующие процессы. С этой точки зрения бессознательные умозаключения превращаются в обусловленные ответы сенсорной системы. (Идея Гельмгольца – предшественник идеи «предсказательного мозга» в современной когнитивной нейробиологии, см. глава 8.)
В таком контексте восприятие включает в себя суждение, а не является непосредственным ощущением. Оно составляет привычную картину реакции, неотделимую от прошлого и настоящего опыта. Роль неосознанных влияний как таковых обнаружить нельзя. Наш мозг не может самостоятельно отделить сенсорное содержание восприятия от истории собственного опыта.
Как у людей возникают сравнительно стойкие и соразмерные перцептивные образы? Здесь работают два фактора:
1. Наши тела и системы чувств настроены на сопоставимые характеристики; они находятся в одинаковом физиологическом состоянии, в каком-то смысле занимают схожие познавательные ниши или среды.
2. Мы живем не в изоляции: мы социальные существа, мы учимся обращаться с вещами и сообщать о них, будучи частью социума на нескольких уровнях (семья, группы по интересам, сообщества и так далее). Такая приобретенная способность делать выводы не задумываясь не требует самоанализа.
То, что восприятие неотделимо от процесса освоения, не означает, что его нельзя изменить. В конце концов профессиональный опыт – это результат направленных усилий и внимания. Но приобретение когнитивных навыков экспертами по восприятию, такими как парфюмеры и виноделы, во многом отличается от обучения новичков. Когнитивист Йон Уиллитс, изучающий семантическое развитие и приобретение знаний, подчеркивает это различие. Эксперты тренируются под руководством специалистов, с особыми целями и условиями. Используемые ими категории – это концепции, перенятые от других экспертов, а когнитивная структура помогает совершенствовать восприятие. Новички осваивают все самостоятельно и без определенных задач, их категории опосредованы окружением и являются частью общего потока информации, а не выделенных сигналов, а структура познаваемого вторична по отношению к восприятию[386].
Таким образом, познавательный процесс у экспертов различается в зависимости от стратегии обучения и способа выстраивания умозрительных связей. Тренировки у специалистов выстроены не случайным образом, в отличие от тренировок у начинающих. Они практикуются формировать концептуальные представления и перцептивные категории для разных материалов. Их классы и критерии сравнения индивидуальны для конкретных задач. И как мы видели ранее, то же относится к компетентности и материалу, с которым они работают, поскольку специалистыпо-разному акцентируют внимание на тех или иных параметрах.
Разнообразие в смысловом пространстве профессионального восприятия возникает из-за кластерного обучения[387]. Ни эксперты, ни новички не приобретают обонятельные навыки и каталоги перцептивных образов в изоляции. Способности к восприятию у тех, кто не тренировался специально, сильно отличаются из-за отсутствия структуры при усвоении категорий обонятельных образов. Мы знакомимся с запахами случайным образом, часто вольно ассоциируем их с объектами, нас окружающими (еда, городские ароматы, сады и так далее.) Мы едва ли обучаемся различать запахи как таковые. Эксперты, напротив, сп