твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла (των δια την εξιν τα αισθητήρια γεγυμνασμένα έχόντων προς διάκρισιν καλού τε και κακού) (Евр. 5:14).
Только с помощью животворной силы Святого Духа, благодати, может человек, который трудится над собой, развить у себя способность к различению добра и зла, к различению духов добрых и злых. Не очевидно ли, какая путаница настала в Европе вокруг различения добра и зла именно из-за утраты благодати и способности к различению добра и зла? Наконец европейская этика пришла к тому же, к чему раньше пришла европейская метафизика: все есть необходимость; нет ни добродетели, ни греха, поскольку нет ни Бога, ни диавола. Добродетель есть добродетель только Богом, и грех есть грех только диаволом.
А тиранию европейского «несуществующего» зла чувствуют все континенты.
Из трагического европейского заблуждения существует только один выход: усвоение единственно истинного и непогрешимого мерила добра и зла, которое богомудро выразил святой Иоанн Богослов: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога, а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихристов (1 Ин. 4:2–3). Это мерило действительно и для добра, и для зла. Всякое добро, которое не признает, что Иисус – воплощенный Бог, есть не добро, а зло. Добро есть только то, что есть в воплощенном Боге и от воплощенного Бога. Только в личности Богочеловека Христа дан полный и совершенный ответ на вопрос, что такое добро, а что зло в мире. Добро – это все то, что находится в Господе Христе и все то, что исходит от Него и ведет к Нему; а зло – все то, что не исходит от Него, что уводит от Него и что идет против Него.
Ты можешь отыскать человека в человеке тогда, когда узнаешь, что он считает добром, а что злом. И все это измеришь мерой Христовой. Обычно человек весь – в своей главной заботе. Если найдешь ее – ты нашел, чем он живет и ради чего живет. Люди часто провозглашают своей главной заботой вещи, того недостойные. Но и здесь приходит нам на помощь преблагой Иисус. Что Он провозгласил главной человеческой заботой в этом мире? – Искание царства Божия и правды Его: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его (Мф. 6:33). Это означает: всегда избирай и ищи то, что быстрее и надежнее ведет к царству Божию и правде Его. Во всяком недоумении, во всяком затруднении, во всякой ситуации рассуждай так: изберу это, а не то, сделаю это, а не то, потому что это самым надежным образом ведет к царству Божию и правде Его. Меряй себя и все свое по главной своей заботе, по тому, насколько оно приближает тебя к центру твоей жизни – царству Божию. Если будешь так поступать, способность различения добра и зла разовьется у тебя до великого совершенства.
Человек оценивается по главной своей заботе. Если ты найдешь его главную заботу – найдешь зеницу его существа. Человек обычно весь присутствует в главной своей заботе. Здесь его и надо искать. Все его ценности и все его изъяны находятся в его главной заботе и вокруг нее. Здесь и его рай, и его ад. А если человек – истинный христианин? – Тогда он всеми своими мыслями, и желаниями, и чувствами, и делами печется о главной христианской заботе: ищет и домогается царства Божия и правды Его и уклоняется от всякого зла и греха. Поступая так непрестанно, он чувствует себя блаженным в делании добра (ср. Иак. 1:25) и имеет надежное мерило добра и зла: добро есть все то, чем осуществляется царство Божие в этом мире, а зло – все то, что делает невозможным это осуществление, противится ему и задерживает его.
Только у совершенных христиан до непогрешимости развита способность различения добра и зла. А совершенны те, которые долгим деланием благодатных евангельских подвигов смогли полностью очистить себя от всякого греха и зла и воцарить в себе божественное добро, божественную правду, божественную любовь, божественную мудрость, божественную истину. Кто эти совершенные? – Святые Апостолы, святые Отцы – одним словом, христоносцы и духоносцы.
Требуется много благодатного упражнения, чтобы человек стал способен правильно различать добрые и злые свои мысли, свои чувства, свои дела. Каждая добрая мысль своим самым внутренним нервом связывает человека с Богом. Так же и каждое доброе желание, и каждое доброе чувство, и каждое доброе дело. Но в то же время и каждая злая мысль, каждое злое желание, каждое злое чувство, каждое злое дело своим самым невидимым, но самым главным нервом связывает человека с диаволом. Хочет человек этого или нет, его мысли, и чувства, и желания, и дела либо – нити на ткацком станке зла, за которым работает Сатана, либо – нити на ткацком станке добра, за которым работает Бог.
Творя евангельское добро, человек настолько соединяется с Богом, что рождается от Бога, становится сыном Божиим, чадом Божиим (ср. Ин. 1:12–13), а творя зло, он настолько соединяется с диаволом, что становится сыном диавола, чадом диавола (ср. Ин. 8:38, 41, 44). В Господе Иисусе нет греха. Тот, кто пребывает в Нем, не грешит; тот, кто грешит – не видит Его, не познал Его (ср. 1 Ин. 3:5–6). Не существует зла, не существует греха, который бы опосредованно или непосредственно не исходил бы от диавола. Кто делает грех, тот от диавола (έκ τού διαβόλου), потому что сначала диавол согрешил. Всякий, рожденный от Бога, не делает греха. Дети Божии и дети диавола познаются так (τα τέκνα του θεού καί τα τέκνα τού διαβόλου): всякий, не делающий правды, не есть от Бога (1 Ин. 3:8, 9, 10). Кто делает добро, тот от Бога (έκ τού θεού έστιν); а делающий зло не видел Бога (3 Ин. 11).
Все люди, в большей или меньшей степени, добровольные рабы греха, ибо всякий, делающий грех, есть раб греха (Ин. 8:36). Тиранизированный грехом, каждый человек – мастерская греха, и остается ею, если не пойдет за безгрешным Господом Иисусом. Только Безгрешный может освободить человека от рабства греху. Только Христов человек становится свободен от греха (ср. Ин. 8:36). Как? Если безгрешный Господь станет душой души его, мыслью мысли его, чувством чувства его и исполнит Собой все существо человеческое, тогда человек может сказать вместе с апостолом Павлом: и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2:20).
Без веры в Господа Иисуса, без перерождения в Господе Христе, без жизни в Господе Иисусе человек есть и остается делателищем диаволим[47] (мастерской диавола). В душе, исполненной вечной и бесконечной Христовой истины, нет места для греха. Во всяком случае, нет любви к греху. Когда человек всем сердцем своим, всей душой своей, всем умом своим, всей крепостию своей войдет в Христову истину, и оградит себя ею, и утвердит себя в ней, и она станет плодоносить в нем, и срастется с ним, и станет одним с душой его и волей его, тогда в душе такого человека нет места греху, тогда она – вся Христова, вся от Него, вся в Нем, вся в царстве Божием, вся в правде Его. Тогда человек становится делателищем Божиим — Божией мастерской.
Будучи сверхъестественной по сути своей, божественная истина Христова становится достоянием людей естественным образом. Это Спаситель показал и объяснил своим учением о лозе и ветвях. Что лоза для ветви, то Господь Христос для людей. Как ветвь не может дать плода, если не будет на лозе, так и человек, если не будет во Христе (см. Ин. 15:5–8). Этот процесс естественен, органичен. Для того чтобы человек мог творить Христово добро, необходимо, чтобы он сначала стал одним с Господом Христом, как лоза с ветвью. И тогда сквозь них струится один и тот же сок, одна и та же жизнь, одна и та же истина, одно и то же добро, одна и та же сила, одна и та же вечность, одна и та же богочеловечность. Без этого – существо человеческое сохнет и засыхает, как ветвь без лозы (ср. Ин. 15:4). Поэтому чудесный Господь объявил: Без Меня не можете творить ничего (Ин. 15:5), ничего – доброго, ничего праведного, ничего истинного, ничего непреходящего, ничего бессмертного, ничего вечного. Поэтому для человека главное и самое главное: всего себя соединить с Господом Христом, всего себя облечь в Него (ср. Гал. 3:27) и жить Им и в этом, и в ином мире.
Если душа человеческая находится вне Господа Христа, она постепенно вянет, сохнет, мысли ее укорачиваются, чувства блекнут, желания огреховляются, и она все меньше ищет того, что Божие, все меньше хочет доброго, истинного, праведного, непреходящего, вечного, пока наконец не возненавидит все, что принадлежит Богу, Божиему добру и вечности. Душа человеческая только тогда растет к Богу и ко всему бессмертному и вечному, когда она привита верой на древо жизни – Господа Христа. Если человек сделает это, для него становится совершенно естественным уклоняться от греха и порока и прилепляться ко всему вечному и богочеловечному, всему божественно истинному, праведному и доброму. И при этом упражняться в евангельских добродетелях, так как для всякого доброго дерева естественно приносить добрые плоды (Мф. 7:17). А творить грех и зло для него становится так же неестественно, ненормально и отвратительно, как неестественно для чистого источника источать одновременно сладкую и горькую воду (Иак. 3:11) и для чистого сердца – нечистые желания.
Кто оживляет себя верой в Богочеловека, неминуемо умирает для греха и относится к сластям греха как мертвый человек. Оживленный божественной силой, он шествует новыми путями, живет новой жизнью: жизнью во Христе и по Христу. Мертвый для греха, он живет Богу и Господу нашему Иисусу Христу. Живя Христовой истиной и добром, он умерщвляет себя для греха и зла. Грех больше не будет обладать им, ибо он находится под благодатью, которой непрерывно утверждает себя в Боге и ограждает себя Богом. А благодать – это божественная сила, делающая человека безгрешным, беспорочным и бесстрашным. Рабы греха превращают себя в мастерскую греха. А Христовы люди, освобожденные и освященные Истиной, превращают себя в мастерскую вечности и святости, в которой созидается вечная жизнь через святые мысли, через святые чувства, через святые желания. Путь греха неминуемо завершается смертью, а путь Христовой веры – вечностью (ср. Рим. 6:2, 4, 11, 12, 14, 17–20, 22, 23; Ин. 8:32; 17:17, 19).