Будем конкретны: в первую очередь вы поставили бы фундамент своего мира. Но – на чем бы вы его поставили? Посмотрите, эта наша планета стоит – на воздухе, как на фундаменте! А воздух стоит – на безвоздушном пространстве! А безвоздушное пространство – на неких невидимых частицах, которые наука называет атомами. А атомы – на электронах. А электроны в свою очередь – на праэлектронах. А праэлектроны – на фотонах. А фотоны – на нематериальном эфире! А нематериальный эфир – еще на чем-то более нематериальном и более невидимом! И так до бесконечности. Ибо человеческая логика, и через науку, и через философию, и через искусство, жадно спешит из меньшей загадки в большую, ныряет из одной невидимости в другую, до тех пор, пока не утонет в кто знает каких невидимостях! Не осуждайте за это человеческую логику. Она по самой своей природе не в состоянии представить предел того, что невидимо, а значит, того, что беспредельно. И наша логика, и наша планета, и наш космос – все это окружено некими бесчисленными невидимостями и некими безмерными бесконечностями. Все наши знания о мире и о человеке, все наши пророчества о них суммируются в одно знание и в одно пророчество. Это знание, это пророчество гласит: этот видимый мир стоит и существует – на невидимостях, невидимостях, которым нет ни числа, ни края.
Ах, да! Вам предложена божественная почесть: быть творцом и архитектором нового мира. Есть ли у вас для этого достаточно воображения, достаточно ума, достаточно сердца, достаточно силы? Вот одна подробность: в молнии нужно сплавить огонь с водой. Парадокс, не правда ли? Однако, ничего не поделаешь, на таких парадоксах держится этот мир. Они здесь, всюду вокруг нас, несмотря на то, что мы, люди, мы, бедные млекопитающие, почти ничего из всего этого не понимаем. Не правда ли, наше млекопитающее величество имеет право разгневаться, что нас не спрашивали, когда сотворяли такой мир? Но вот вам представился случай получить сатисфакцию: извольте сотворить новый мир по своему замыслу и плану!
Если с вашими человеческими возможностями трудно сотворить универсум, тогда из огромного, космического мира спуститесь в наш малый, земной мир. Может быть, вы сможете стать архитектором одного такого крошечного мира. Ибо наш земной мир по отношению к универсуму как целому не только мал, но бесконечно мал, до невидимости мал. Великий современный астроном, профессор Кембриджского университета Джеймс Джинс утверждает, что наша планета по отношению к универсуму как «миллионная доля одной песчинки по отношению ко всему количеству песка на всех морских берегах этого мира»[208].
Но вглядитесь серьезно даже и в этот, такой крошечный земной мир. И здесь все весьма таинственно и весьма загадочно. Во всем таится нечто необыкновенное и чувствуется струение чего-то невидимого. И человек не может избавиться от вопроса: что же все-таки самое важное в этом мире? И если серьезно, мучительно серьезно размышлять об этом, придется ответить: в этом видимом мире самое важное то, что невидимо, неощутимо, ненаблюдаемо. Вот, радиация – самая страшная сила, однако она невидима. Сила тяготения удерживает и сохраняет в чудесном порядке бесчисленные солнечные системы, но и она невидима. И несчастный homo sapiens с тоской и скрежетом зубовным признает: фундаментом видимого мира является нечто невидимое. Каждая видимая тварь своим самым внутренним нервом связана с чем-то невидимым. О, скажите, как совершается переход из видимого в невидимое? И снова: как происходит переход невидимого в видимое? Как невидимые фотоны, праэлектроны и электроны сгущаются и дают этот видимый, материальный мир? А то, что есть в мире видимого, бесконечно меньше того, что невидимо в мире и вокруг мира. «Новейшие исследования астрономов показывают, что небесные тела – планеты, кометы, звезды, которые покоятся в нематериальном эфире, есть только, так сказать, маленькие, едва приметные материальные островки в космосе. Материя, как показывают эксперименты немецкого астронома Рима, представляет собой всего лишь исключение во вселенной. Отношение всей материальной массы всех небесных тел ко всему нематериальному пространству во вселенной равно отношению, которое существует между двенадцатью булавочными головками и всем пространством немецкой империи. Материя есть, следовательно, исключение и в космическом пространстве так же, как она есть исключение и в атоме»[209].
Итак: невидимое есть сердце видимого, ядро видимого. Видимое есть не что иное, как скорлупа вокруг невидимого. Бесчисленны обличья, в которые облачается невидимое. Облачается и переоблачается. Видимо солнце, но невидима сила, которая его согревает. Видимы многочисленные созвездия, но невидима та сила, которая мудро движет и ведет их сквозь бескрайние пространства, так, что они не сталкиваются. Видим магнит, но сила его невидима. Видима земля, но невидима сила земного тяготения. Видим соловей, но невидима жизненная сила, которая поддерживает его существование. Видимы многие существа на земле, но невидима сила, которая приводит их в жизнь и удерживает в границах жизни. Видима трава, видимы растения, видимы цветы, но невидима сила, которая из одной и той же земли производит разнообразные травы, разнообразные цветы, разнообразные плоды.
Так выглядит мир вокруг человека. А что сказать о самом человеке? О, в нем разыгрывается самое интересное и драматичное состязание между видимым и невидимым. Здесь невидимое с видимым сплелось в страстном объятии, в объятии, которому нет конца ни в этом, ни в ином мире. Посмотрите, человек жертвует свое видимое тело за некие убеждения своей совести. А смотри, совесть есть нечто невидимое. Если это не так, покажи мне ее, чтобы я увидел ее своими глазами. Человек идет на смерть за некую мысль, за некую идею. А смотри, мысль есть нечто невидимое, идея есть нечто невидимое. Если это не так, покажите мне их, чтобы я увидел их своими глазами. Мать защищает дитя от опасности своим видимым телом и жертвует свое видимое тело. Ради чего? Ради любви. А смотри, любовь есть нечто невидимое. Если это не так, матери, покажите мне ее, чтобы я увидел ее своими глазами. Что такое эта мысль, это чувство, эта совесть, покажите мне их, чтобы я увидел их своими глазами в их самостоятельной и вещественно очевидной реальности. Но вы не можете показать мне их, потому что все это по природе своей невидимо.
Значит: то, что в человеке самое главное – невидимо. И еще: человек в действительности живет тем, что в нем невидимо. Когда это невидимое покинет человека, тогда тело умирает. Если бы это не было так, тогда и мертвец в мертвецкой мог бы проявлять жизненные функции, ибо имеет те же органы чувств, те же физические составные части, что и живой человек. Только одного не имеет – души в теле, души, которая удерживает тело в жизни, души, которая смотрит глазами, слушает ушами, с помощью органов чувств действует, мыслями мудрствует. Эта невидимая душа и есть источник всего видимого бытия человеческого. Вам непривычно, что душа невидима? Так и в нашем теле что мы видим? Только кожу, а все главные жизненные функции: функции нервов, сердца, легких, мозга – все это скрыто от наших глаз. В нас кишат и вьются какие-то невидимости, какие-то привидения. С этой точки зрения просто гениальна мысль, которую недавно изрек о человеке д-р Алексис Каррель в своем знаменитом труде: «L’homme, cet inconnu»[210]. Эта мысль гласит: «Каждый из нас только процессия привидений, которой шествует непознаваемая реальность (la realité inconnaisable)» [211]. Человек есть поистине нечто наименее известное, наименее познаваемое. Д-р Каррель говорит: «Нужно откровенно признать: из всех наук наука о человеческом существе представляет наибольшие трудности»[212].
Будем откровенны: все три мира: и космос, и земля, и человек, представляют собой невидимые силы, одетые в материю. Разверзи что угодно и кого угодно: из чего угодно и из кого угодно глядит на тебя своими таинственными очами некий непостижимый невидимка. Но, если мы смелые и последовательные люди, доведем свою мысль до конца. Я и хочу этого: все три видимых мира – космос, земля и человек – есть только проекция невидимого в видимом. Видимая природа есть материальная проекция нематериальных, невидимых мыслей Божиих. А Человек? Человек есть то же, и нечто гораздо большее того: человек есть видимая проекция невидимого образа Божия.
Каждая тварь в этом мире – это рама, в которую Бог обрамил одну из своих мыслей. А все твари в совокупности составляют роскошную мозаику Божиих мыслей. Идя от твари к твари, мы идем от одной мысли Божией к другой, от одной фрески Божией к другой. Ибо, если Бог действительно обрамил в твари мысли Свои, в человека Он вложил Свой образ, Свою икону. В Св. Писании сказано: И сотворил Бог человека, по образу Божию сотворил его (Быт. 1:27).
Смотри, превеликий Бог вложил образ Свой, Свою икону, в перстное тело человеческое. Поэтому каждый человек – маленький бог во прахе. Да, маленький бог во прахе. Это богообразие есть то, что поднимает человека над всеми существами и тварями, над всеми Ангелами и Архангелами, поднимает и воздвигает до самого Бога. Ни одного человека не посылает Бог в этот мир без Своего образа. Поэтому каждый человек – богоносец от утробы матери своей. На таинственной границе двух миров стоит благой Господь и каждую душу, которую посылает в этот мир, одаривает прекрасным образом Своим. Поэтому каждый человек по природе христообразен, по природе христоносец.
Но икону Христову в своей душе человек разбил – грехом, помрачил – страстями, уничтожил – пороками. И дивный образ Христов осквернил черной смолой страсти и гадким гноем сласти. Но премилостивый Господь Христос для того и стал человеком, «да Свой паки обновит образ, истлевший страстьми»