В гносеологии преп. Исаака Сирина царствует убеждение, что проблема ведения в основе своей – проблема религиозно-этическая. От зарождения и до безграничной благодатной своей полноты ведение зависит от религиозно-этического содержания и качества человеческой личности. И в первую очередь от религиозно-этической направленности и развития органов ведения человека. Одно несомненно: на всех своих ступенях ведение зависит от религиозно-нравственного состояния человека. Чем человек совершеннее с религиозно-нравственной точки зрения, тем совершеннее и его ведение. Так создан человек: ведение и нравственность в нем всегда находятся в точном соответствии.
Нет сомнения, что через добродетели человеческое ведение прогрессирует, а через пороки регрессирует. Ведение похоже на ткань, которую добродетели ткут на ткацком станке человеческой души. А ткацкий станок души простирается во все видимые и невидимые миры. Добродетели суть не только творческие силы ведения, но и принцип ведения. Превращая добродетели путем делания в составные элементы своего существа, человек продвигается от знания к знанию. Можно было бы сказать: добродетели – это чувства ведения. Идя от одной к другой, человек идет от познания к познанию.
От начальной добродетели – веры и до завершающей – вселюбви простирается единый непрерывный путь: подвижничество. На этом долгом пути человек созидает, перерождает, преображает себя благодатными подвигами. Таким образом он исцеляет свое существо от болезни греха и неведения, восстанавливает интегральность своей личности, созидает целостность своего духа.
Человек, исцеленный и восстановленный с помощью религиозно-нравственных сил, выражает цельность своей личности главным образом через целостное ведение. Согласно евангельскому, православному пониманию преп. Исаака Сирина, ведение есть акт-подвиг целостной личности человека, а не одной его части, как бы он ее ни называл – разумом, или волей, или телом, или чувствами. В каждом акте ведения: в каждой мысли, в каждом чувстве, в каждом желании – участвует весь человек целокупным своим существом.
Исцеленные благодатными подвигами, органы ведения производят целостное, здравое познание, здравое учение (1 Тим. 1:10; 4:3; Тит. 1:9). На всех ступенях своего развития это ведение благодатно, ибо оно есть дело синергического творчества добровольных подвигов человеческих и благодатной силы Божией. В этом участвует весь человек и Бог. Поэтому преп. Исаак непрестанно говорит о собранности души, ума, мысли, собранности, которая достигается деланием евангельских добродетелей.
Однако же, все эти добродетели отличаются от добродетелей остальных религий и философских этических систем не только содержанием, но и методом. Евангельские добродетели имеют свое специфическое содержание, и в нем – свой специфический богочеловеческий метод. А Своей беспримерно совершенной богочеловеческой Личностью и Своей беспримерно совершенной богочеловеческой жизнью Господь Христос показал и доказал, что богочеловеческий метод жизни – единственный естественный и единственный нормальный метод жизни, а тем самым – и ведения. Усваивая богочеловеческую веру в качестве метода жизни, человек тем самым усваивает ее и как метод ведения. То, что действительно для веры, действительно и для других богочеловеческих добродетелей: любви, надежды, молитвы, поста, кротости, смирения и т. д. Ибо каждая из этих добродетелей в Христовом человеке становится живой творческой силой и жизни, и ведения.
В богочеловеческом методе жизни и ведения нет ничего нереального, абстрактного, гипотетического. Тут все реально единой непобедимой реальностью, потому что все основано на эксперименте и опыте. Это так потому, что в личности Богочеловека Христа дана самым эмпирическим способом трансцендентная божественная реальность, и тем самым дана и дефиниция этой реальности. Человек воплощением Христовым уловил в тело свое самую тонкую, самую недоступную, самую совершенную реальность. Эта реальность не имеет границ, ибо не имеет границ Христова личность. Поэтому не имеют границ ни личность, ни ведение человеческие, ибо сказано и заповедано: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5:48). А это означает: граница личности и ведения есть безграничность.
Личность Богочеловека Христа представляет собой и есть совершенное, идеальное осуществление богочеловеческого монизма: естественен переход от Бога к человеку, от сверхъестества – к естеству, от бессмертной жизни – к человеческой жизни. Такой переход естественен и для ведения, когда оно по мосту веры, любви и надежды идет от человека к Богу, от естественного – к сверхъестественному, от смертного – к бессмертному, от временного – к вечному и таким образом открывает органическое единство этой жизни с иной жизнью, этого мира с иным миром, естества со сверхъестеством.
Богочеловеческое ведение интегрально, потому что оно на крыльях богочеловеческих добродетелей беспрепятственно преодолевает границы времени и пространства и выходит в вечность. Такое интегральное ведение имеет в виду преп. Исаак, когда, давая дефиницию ведения, говорит, что оно есть «ощущение бессмертной жизни», и когда, давая дефиницию истины, говорит, что она есть «ощущение Бога».
То, что справедливо для добродетели, справедливо и для ведения. Как «каждая добродетель – матерь другой добродетели» и матерь ведения, так и каждое ведение – матерь другого ведения. Одна добродетель вызывает другую, одна порождает другую.
Чем больше человек подвизается богочеловеческими подвигами – добродетелями, тем больше познает Бога, чем больше познает Бога, тем больше подвизается. Богочеловеческий метод опытен, прагматичен: кто хочет творить волю Божию, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно (Ин. 7:17). Это означает: переживанием Христовой Истины познается ее истинность и ничемнезаменимость. Этот метод эмпиричен, экспериментален, прагматичен. Познание истины дается не пытливому уму человеческому, но уму, подвизающемуся богочеловеческими подвигами. Познание – это плод на древе богочеловеческих добродетелей, которое есть древо жизни. Познание есть результат подвижничества. Ибо настоящая христианская философия, православная философия – богочеловеческое подвижничество ума и целостной личности человека. Для нее всегда справедливы чудные слова Спасителя: кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь (Лк. 7:17).
Рассматриваемый в свете гносеологии св. Исаака Сирина, наивный реализм – трагически и пагубно наивен, и не может дать реального познания мира, потому что оперирует болезненными и поврежденными органами ведения. Между тем богочеловеческий реализм дает реальное познание мира и истины о мире, потому что оперирует очищенными, оздоровленными, обновленными органами ведения, которые проникают в самую сущность существ и тварей.
Рационализм считает разум непогрешимым органом ведения. Поэтому в отношении целостной человеческой личности рационализм выступает как анархический мятежник. И как самовольно отсекшаяся часть, которая без целого не имеет ни полной жизни, ни целесообразной деятельности. И он не в состоянии дойти до познания Истины, потому что в своей эгоцентрической обособленности он весь разломан, рассеян, полон трещин.
Философский критицизм почти исключительно занят изучением органов ведения в их психофизической данности в категориях человеческого. К этому он добавляет изучение данных категорий и условий ведения. Но он нисколько не заботится об оздоровлении, об исцелении, об очищении органов ведения. Поэтому критицизм не может дойти до познания Истины, которая могла бы удовлетворить человеческую природу во всех ее стремлениях к Истине. Из-за этого критицизм и есть не что иное, как осмотрительный рационализм и сенсуализм.
Философский идеализм исходит из трансцендентной реальности и критерия, чье существование он не в состоянии доказать. Основывая все на трансцендентных прапонятиях, он не может дойти до познания истины, которая необходима людской природе, чтобы хотя бы отчасти утолить ее исконную жажду вечной истины и непреходящей действительности.
Но то, чего разные гносеологические направления не могут дать человеку, дает православная философия, ее благодатно-подвижническая гносеология. Здесь перед человеческим ведением стоит вечная Истина в полноте своих беспредельных совершенств и дается освященному и облагодатствованному человеку. Ибо в личности Богочеловека Христа трансцендентная божественная Истина стала имманентна человеку, объективно имманентна, и представляет собой непосредственную, вечно живую историческую реальность. Чтобы человек сделал ее своей, субъективно имманентной, необходимо деланием богочеловеческих добродетелей сделать Господа Христа – душой своей души, сердцем своего сердца, жизнью своей жизни.
Сремские Карловцы, 1927 г.
Примечания
Преп. Иустин цитирует тексты преп. Исаака по греческому изданию:
Τοϋ όσιον πατρος ημών ’Ισαάκ τοϋ Σύρον, Τά εύρεθέντα ασκητικά, εκδ. Νικηφόρου τοϋ Θεοτόκη, έν Λειψία. 1770, άνατνπούμενα έπιμ. Ιωακείμ Σπετσιέρη, Άθηναι, 1895.
Мы помещаем параллельно отсылку к русскому переводу:
Иже во святых отца нашего аввы Исаака Сириянина, подвижника и отшельника, бывшаго епископом христолюбиваго града Ниневии, Слова подвижническия. М., 1854.
В четырех случаях, когда не удалось найти в русском издании 1884 г. и в переводе под редакцией проф. С. Соболевского (Сергиев Посад, 1911) дословного соответствия цитируемому тексту, дается ссылка только на греческий текст.
I. БОЛЕЗНЬ ОРГАНОВ ВЕДЕНИЯ
1. Επιστολή 4. Σ. 380. Слово 55. С. 315.
2. Λόγος 83. Σ. 317. Слово 4. С. 25.
3. Там же.
4. Λόγος 82. Σ. 314. Слово 3. С. 21.
5. Λόγος 69. Σ. 217. Слово 43. С. 233.
6. Λόγος 6. Σ. 32. Слово 50. С. 273.
7. Λόγος 30. Σ. 132. Слово 2. С. 18.
8. Там же. Σ. 131. Слово 2. С. 17.
9. Там же. Σ. 132. Слово 2. С. 18.
10. Λόγος 38. Σ. 164. Слово 38. С. 198.