Поставьте проблему смерти перед нехристианскими религиями. Все они мучаются ею; решая ее, они или обходят ее, или отрицают, или перескакивают. Самые типичные из них: брахманизм и буддизм.
Для брахманизма смерть, как и весь видимый мир, есть «майя», иллюзорная реальность, небытие, не-экзистенция. Проблема смерти относится к некоему разряду самозваных реальностей, которые нужно преодолеть силой своей воли. Весь видимый мир – это выставка зрительных обманов, которые истощаются в нереальные фантомы. И, решая таким образом проблему смерти, брахманизм не решает ее, а отрицает.
А буддизм? Буддизм есть совершеннолетие отчаяния. Это не только философия, но и религия пессимизма. Тайна небытия приятнее горькой-прегорькой тайны бытия. Смерть есть освобождение от оков этого страшного чудовища, которое зовется миром. После смерти – блаженство нирваны. Таким образом, буддизм не решает, а перескакивает проблему смерти; не побеждает смерть, а немощно ее проклинает. Подобным же образом и другие религии есть не что иное, как банкротство перед проблемой смерти.
Вы познаете ценность, настоящую ценность любой науки, любой философии, любой религии, любой культуры, если прочтете их в контексте смерти. И с помощью науки, и с помощью философии, и с помощью многочисленных религий человек пытается победить смерть, и это ему никак не удается, он никак не может найти рычаг, которым мог бы и тело свое вознести в бессмертную реальность. Поэтому все они признают свою несостоятельность перед проблемой тела.
Проблема смертности человеческого тела и есть проба и проверка всех религий, всех философий и всех наук: те, которые признают свою несостоятельность перед проблемой тела, неминуемо признают и свою несостоятельность перед проблемой духа. Кто победит смерть тела, кто даст и обеспечит бессмертие телу – тот есть вожделенный Бог и Спаситель, тот есть смысл жизни и мира, тот – радость и утешение человека и человечества. Но до тех пор удел человека на земле – пессимизм и отчаяние.
Человек одинок, а вокруг него коварно шумит безбрежный океан смерти… Потопленный смертью, человек кричит от воздыханий сердца своего, и никто ему не отвечает, никто из людей, никто из богов. И если даже что-то и вымучают наука, или философия, или культура, все это – наркотик, который никак не может усыпить разбуженные ужасом смерти человеческую душу и человеческое тело. Посмотрите, человеку некуда деться из проклятой мельницы смерти. У нашей хмурой планеты слишком много центростремительных сил для всего, что смертно. Все электричество боли, ужаса, трагизма собирается в один гром – гром смерти, против которого нет громоотвода.
Смерть – это верховное зло, которое синтезирует все виды зла, верховный ужас, который синтезирует все ужасы, верховный трагизм, который синтезирует все виды трагического. Перед этим верховным злом, перед этим верховным ужасом, перед этим верховным трагизмом цепенеет в немощи и отчаянии весь дух человеческий и человечество в целом… Прогресс? О, любой человеческий прогресс есть ли что иное, кроме как прогресс к смерти, прогресс к могиле? Все прогрессы в мельнице смерти завершаются смертью…
Вся шумная и громкая история человечества свидетельствует и утверждает одно: человеку невозможно победить смерть. Но, если это есть последний и окончательный вывод, ради чего тогда жить? Ради чего творить историю, участвовать в ней, напрягать все силы ради нее? История рода человеческого, которая есть не что иное, как немилосердная, тираническая диктатура смерти, не есть ли насмешка над любым прогрессом? Не будем обманывать себя: смерть – это триумф тирании и трагизма и, увы, – пир иронии и комизма… Несчастное и смешное существо человек, если ему суждено жить в мельнице смерти, глядя, как она немилосердно мелет человека за человеком, поколение за поколением, и чувствовать, как она и его постепенно перемалывает, пока совсем не смелет…
Несчастному и осмеянному существу, которое зовется человеком, невозможно победить смерть, невозможно вовек. Но то, что невозможно человеку, оказывается возможным – только Богочеловеку. Да, Богочеловек победил смерть. Чем? – Воскресением Своим. И этой победой решил проклятую проблему смерти, решил ее не теоретически, не абстрактно, не априорно, но событием, фактом, историческим фактом воскресения Своего из мертвых.
Да, историческим фактом. Ибо нет события, не только в Евангелии, но и в истории рода человеческого, которое так сильно, так непобедимо, так неопровержимо достоверно, как воскресение Христово. Нет сомнения, что христианство, в своей целокупной исторической реальности, могуществе и всемогуществе, основано на факте воскресения Христова, а это значит: на вечно живой личности Богочеловека Христа. Вся многовековая, и непрерывно чудотворная, история христианства свидетельствует об этом. Ибо если есть событие, к которому можно свести все события из жизни Господа Христа, и Апостолов, и вообще всего христианства, то это именно это событие – воскресение Христово. Точно так же, если есть истина, к которой можно свести все евангельские истины, тогда эта истина – воскресение Христово. И еще: если есть реальность, к которой можно свести все новозаветные реальности, тогда эта реальность – воскресение Христово. И, наконец, если есть евангельское чудо, к которому можно свести все новозаветные чудеса, тогда это чудо – воскресение Христово. Ибо только в свете воскресения Христова становится полностью ясен и образ Христов, и дело Его. Только в воскресении Христовом обретают свое полное объяснение все чудеса Христовы, все истины Его, все слова Его, все события евангельские. Ибо Богочеловеческие истины истинны – истинностью Его воскресения, и чудеса Его действительны – действительностью Его воскресения.
Кроме того, без воскресения Богочеловека невозможно было бы объяснить ни апостольство Апостола, ни мученичество Мученика, ни исповедничество Исповедника, ни святость Святого, ни подвижничество Подвижника, ни чудотворство Чудотворца, ни веру верующих, ни любовь любящих, ни надежду надеющихся, ни пост постника, ни молитву молитвенника, ни кротость кротких, ни жалость жалостливых, ни какой бы то ни было христианский подвиг вообще. Если бы Господь Иисус Христос не воскрес и, как таковой, не исполнил Своих учеников всежизненной силой и чудотворной мудростью, кто бы их, трусов и беглецов, собрал и дал им смелость, силу и мудрость, чтобы столь неустрашимо, сильно и мудро проповедовать и исповедовать воскресшего Господа и столь радостно идти на смерть за Него? А если бы воскресший Спаситель не исполнил их божественной силой и мудростью, как бы они зажгли мир неугасимым пожаром новозаветной веры, они – люди простые, некнижные, неученые, нищие? Если бы вера христианская не была бы верой воскресшего и оттого вечно живого и животворного Господа Христа, кто бы воодушевил Мучеников на подвиг мученичества, и Исповедников на подвиг исповедничества, и Святых на подвиг святости, и Подвижников на подвиг подвижничества, и Бессребреников на подвиг бессребренничества, и Постников на подвиг постничества, и любого христианина на какой бы то ни было евангельский подвиг? Одним словом: если бы не было воскресения Христова, христианства бы не было; Христос был бы первым и последним христианином, который испустил дух и умер на кресте, а с Ним – испустило дух и умерло дело Его и учение Его. Поэтому воскресение Христово есть альфа и омега христианства во всей его богочеловеческой высоте, глубине и широте.
Если бы Христос не воскрес действительно, кто бы, находящийся в здравом уме, мог поверить в Него как Бога и Господа? И разве Апостолы посмели бы проповедовать Его как Бога, если бы Он не воскрес воистину? Какая ревность, спрашивает святой Златоуст, побуждала Апостолов проповедовать мертвеца? Какую награду ожидали от мертвеца? Какую почесть? Ведь они убежали от Него живого, как только Он был схвачен; неужели после смерти они могли бы так смело стоять за Него, если бы Он не воскрес? Как это понять? Что они не хотели и не могли выдумать воскресение, если бы оно не произошло на самом деле, видно из следующего. Много раз Спаситель говорил им о воскресении, даже и повторял непрестанно, что Он, как это и сами враги Его говорили, должен воскреснуть после трех дней (см.: Мф. 27:63). Поэтому, если бы Он не воскрес, они, как обманутые и гонимые всем народом, изгоняемые из домов и городов, очевидно должны были отступиться от Него; и они, как обманутые Им и подвергшиеся из-за Него страшным бедствиям, не захотели бы распространять о нем такой слух. А о том, что они не могли бы выдумать воскресение, если бы оно действительно не произошло, об этом излишне и говорить. Действительно, на что они могли при этом полагаться? На силу слов своих? – Но они были люди совсем неграмотные. На богатство? – Но у них не было ни посоха, ни обуви. На знатность происхождения? – Но они были бедняки и рождены от бедняков. На знаменитость мест, где они родились? – Но они все происходили из незнатных сел. На свою многочисленность? – Но их было всего двенадцать, и притом рассеянных. На обещания Учителя? – Но на какие? Если Он не воскрес, тогда и остальные обещания Его для них не были бы достойны веры. И как могли бы они укротить ярость народа? Если верховный из них не мог перенести слов женщины-служанки, а все остальные, увидев Его связанным, разбежались, как могли бы они тогда решиться идти во все концы земли и там насаждать вымышленную проповедь о воскресении? Если один из них не выдержал угрозы женщины, а другие – одного только вида уз, как тогда могли они устоять пред царями, владыками и народами, перед мечами, раскаленными сковородами, печами, бесчисленными видами каждодневной смерти, если бы они не были укреплены силой и помощью Воскресшего?[23]
Воскресение Христово есть переворот, первый радикальный переворот и революция в истории человечества. Оно поделило историю на две части. В первой части господствовал девиз: смерть есть необходимость, во второй начал господствовать девиз: воскресение есть необходимость, бессмертие есть необходимость. Воскресение Христово – водораздел человеческой истории: до него истинный прогресс был невозможен, после него – он становится возможным.