– Часть возвращалась в семью, часть переходила ордену.
– А если у рыцаря не было семьи?
– Все переходило ордену.
– Понятно, – произнесла Кася и с деланым интересом углубилась в очередной документ, лихорадочно соображая, как перейти ко второй части своего визита. Но напрягаться ей не пришлось.
– А вот в этом компьютере, – Кронберг перешел в другой конец зала, к столу с двумя экранами, – хранятся цифровые копии большинства архивов ордена, хранящихся в резиденции Великого Магистра. И даже больше, у меня есть копии самых интересных и древних книг из библиотеки ордена. Хотите посмотреть?
Касю не надо было упрашивать несколько раз. Она тут же устроилась перед компьютерным экраном. Профессор показал ей нужные файлы и, сославшись на срочную работу, вышел, оставив ее одну. Кася стала разворачивать книги одну за другой. Файлов было несколько сотен. Совершенно нереально просмотреть все это! Но тут же одернула себя, никто ее не просил просматривать весь этот материал. Во-первых, все они были датированы. Поэтому начала с того, что отбросила все файлы позже пятнадцатого века. Потом оставила в стороне и сочинения магистров ордена и, наконец, сообразила, что просто-напросто надо искать сочинения только на греческом, а все латинские оставить. Количество книг сильно сократилось. Она вздохнула с облегчением. Осталось всего пятнадцать файлов. Задача значительно упрощалась.
Она уже просмотрела десять книг коллекции, но ни на одной из страниц не было чего-либо похожего на талисман Сатурна. Несколько обескураженная принялась за одиннадцатую. Просматривала внимательно, останавливая взгляд на каждой заглавной букве с завитушками, старательно разбирая все детали рисунков, печатей и даже случайных набросков на полях. Ничего! Вздохнув, принялась за двенадцатую и не поверила своим глазам. Прямо на заглавной странице, в левом верхнем углу сборника псалмов на греческом языке красовался легко узнаваемый рисунок черной фигуры. Человек стоял на драконе и держал в правой руке хорошо различимый серп, а в левой копье. Кася почувствовала внезапную усталость, словно вся история этой книги навалилась на нее своей многовековой тяжестью…
Теперь она знала, где находится книга, но особой радости не испытывала. Только одна мысль билась в голове: что предпринять? Позвонить Кириллу? Алеше? Брату Паоло? Комиссару Баттисти? Отправиться в Вену самой? Так и не выбрав возможный вариант, вернулась к архивам. Полистала с полчаса, больше никаких сведений о фон Триере не было.
Она вернулась в музей. Прочитала короткий экскурс в историю ордена на английском, прошла мимо галереи портретов Магистров ордена, рассмотрела несколько аккуратно разложенных на витринах реликвий. Рядом с последней витриной лежала развернутая гостевая книга. «Надо оставить отзыв», – подумала она и, открыв чистую страницу, написала несколько слов благодарности. Потом, по давней своей привычке, стала рассеянно пролистывать книгу, просматривая отзывы на немецком, английском, французском, испанском. Внезапно ее глаза сами остановились на нескольких строчках, написанных по-итальянски. Ничего особенного в этом отзыве не было, обычные слова благодарности и восхищения самоотверженностью профессора. Касю потрясло одно: подпись. Она перечитывала еще и еще раз. Ошибки быть не могло. За два месяца до ее приезда музей профессора Кронберга посетил… отец Антонио, настоятель церкви Санта-Мария-деи-Монти.
Ошарашенная своим открытием, Кася, недолго думая, схватила гостевую книгу и ринулась на поиски профессора Кронберга. Нашла его в небольшом, примыкающем к музею кабинете. Положила перед несколько удивленным профессором книгу и указала на надпись, оставленную о. Антонио.
– Извините меня, Дитер, но это очень и очень важно. Помните ли вы этого посетителя?
Профессор внимательно вчитался в строчки, написанные торопливым бисерным почерком, и начал неуверенно:
– Дайте мне минутку… Все, вспомнил, это настоятель одной римской церкви. Если не ошибаюсь, его интересовала история посольств Тевтонского ордена в России конца пятнадцатого века и особенно имена участников… Подождите, я должен был записать это, так как пообещал ему, что, если найду дополнительную информацию, позвоню.
– Какую информацию он попросил вас найти?
– Немного странную, – отозвался профессор, усиленно роясь в ворохе бумаг на письменном столе, – он задал мне вопрос: был ли в этих посольствах член ордена, учившийся в университете Падуи между тысяча четыреста пятидесятым и тысяча четыреста шестидесятым годами.
– И вы нашли?
– Вы будете удивлены, но нашел, – с оттенком гордости произнес Кронберг, – хотя задача была не из легких, согласитесь. Найти немецкого школяра, который сначала грыз гранит науки в Падуе, не обходя стороной все злачные места, а потом стал не последним членом ордена. Вам интересно узнать его имя?
– Да, – ответила Кася, уже предчувствуя ответ.
– Винрих фон Триер, кстати, он был одним из руководителей своеобразного подобия секретной службы ордена, отвечавшей за восточное направление, то есть за отношения с русскими княжествами, Литовским государством и Польским королевством, и погиб несколько странно в пограничной стычке от случайного выстрела своего же компаньона.
– Действительно, поразительно, найти через столько веков такие сведения! – вполне искренне восхитилась девушка.
– Этому и служит историческая наука, – улыбнулся польщенный профессор, хотя тут же оскорбленно добавил: – Но, к сожалению, на мой мейл со всеми этими сведениями отец Антонио не ответил, что я нахожу удивительным и несколько… – он замялся, подбирая слова, – невежливым. В наших кругах как-то не принято уходить, не попрощавшись…
– Он не мог вас поблагодарить, – грустно ответила Кася.
Профессор удивленно вскинул голову:
– Почему?
– Он погиб… Вернее, его убили.
– Убили! – Кронберг был искренне потрясен. – Вы его знали?
– Я с ним познакомилась только перед его смертью, поэтому узнать его лучше мне, к сожалению, не довелось, – с грустью произнесла она.
– И вы знаете, почему его интересовала история ордена?
– Думаю, что да.
– Я искренне сожалею, тем более он обратился ко мне по рекомендации одного моего старого знакомого из Флорентийского университета.
Что-то щелкнуло в голове Каси, и она переспросила:
– Из Флорентийского университета?
– Да-да, – подтвердил Кронберг.
– Могла бы я узнать его имя? – вырвалось у нее, и она добавила: – У меня друг получил грант Флорентийского университета и тоже пишет работу по истории России пятнадцатого века.
– А, понимаю, – закивал Кронберг, – отца Антонио порекомендовал мне мой хороший знакомый, известный историк-медиевист, профессор Фоскари.
– Фоскари? – удивленно переспросила Кася.
– Да, Луиджи Фоскари, – подтвердил Дитер, – вы его знаете?
– Он как раз-то и является руководителем работы моего друга.
– It’s a small world! – рассмеявшись, развел руками профессор.
А в голове Каси крутились заезженной пластинкой последние слова Петера Родэнбурга: «Вы помогаете в его розысках частному коллекционеру, а вовсе не какой-то там правительственной организации. И, кстати, возникновение коллекции Фоскари окутано тайной…»
Сердечно поблагодарив Дитера Кронберга за его помощь, она распрощалась с историком Тевтонского ордена. Выйдя на улицу, остановилась в задумчивости. Необходимо было принимать решение. Алеша! Она должна была увидеться в первую очередь с ним. Однако во Флоренцию ее друг должен был вернуться только через два дня.
«Ничего страшного, – сказала она себе, она найдет чем заняться во Флоренции. Может, увидеться с Фоскари? Почему бы и нет! Во всяком случае, ей хотелось как можно быстрее разобраться со всей этой историей.
Флоренция встретила Касю проливным дождем. Найдя небольшой номер в недорогом отеле в старом центре, она оставила в нем то немногое, что взяла с собой из Мюнхена, и отправилась на прогулку. По дороге размышляла и наконец решилась. Набрала номер доктора Фоскари. Ей ответил суховатый мужской голос:
– Я вас слушаю.
– Доктор Фоскари, здравствуйте, это Кассия Кузнецова, знакомая Алеши Минковича.
– А, Кассия, здравствуйте. Я вас не узнал, вы где?
– Во Флоренции, хотела встретиться с Алешей, но его сейчас нет.
– Он мне сказал, что вернется через три дня. Но если вы свободны, приходите ко мне, заодно и поговорим. Алеша рассказал мне о ваших успехах, и я искренне поражен вашими талантами, синьора Кузнецова, – гораздо более любезным тоном проговорил Фоскари.
– С удовольствием, – ответила Кася, которой только это и было надо.
– Замечательно, вы знаете адрес нашей городской квартиры?
– Нет, но Алеша мне говорил, что это где-то в центре.
– Рядом с площадью Святого Духа, улица Святого Августина, четырнадцатый дом, запомнили?
– Конечно, я даже немного знаю этот квартал.
– Ну вот и замечательно, приходите к пяти часам вечера, я предупрежу Сильвию и Андреа, что вы здесь, и мы будем все ждать.
Однако, когда Кася оказалась в гостиной городской квартиры доктора, она уже была не уверена в правильности сделанного ею выбора. Хотя и доктор Фоскари, и его племянники были с ней чрезвычайно любезны, но что-то было не так. И какие бы улыбки ни сияли на их лицах, прямо в воздухе зависло напряжение, не отпускавшее ни на минуту.
– Я искренне восхищен всеми вашими открытиями, – тем временем пел ей дифирамбы доктор Фоскари, – даже не верится, что всего за несколько недель вы раскрыли историческую загадку, остававшуюся без ответа в течение столетий.
В который раз она удивлялась подвижному лицу доктора, выражения которого сменялись с непривычной быстротой. И, как всегда, она совершенно не могла понять, радует ли его ее приезд или раздражает. Она не переставала ощущать непонятную неловкость. Потом Фоскари продолжил долго и напыщенно вещать о значимости исторической науки, далее все плавно перетекло к тесным историческим связям между Италией и Россией. Сильвия и Андреа слушали вежливо, но думали явно о другом. На бледном лице Сильвии было написано непонятное беспокойство, она время от времени украдкой поглядывала на Касю с откровенной тревогой. В один момент, сославшись на срочные дела, ушел Андреа. Разговор продолжался между двумя молодыми женщинами и Фоскари, хотя на самом деле разговаривали только Кася и профессор, Сильвия молчала и слушала.