Принес конец, и пара поднялась.
Тут, вверившись друг другу, распростились
Влюбленные и, плача, удалились.
Часть пятая
Здесь начинается пятая часть «Филострато», в которой Крисеиду выдают отцу; Троил ее сопровождает и возвращается в Трою; он плачет в одиночестве и в обществе Пандара, по совету которого они отправляются к Сарпедону в гости на несколько дней; по возвращении в Трою, где всё напоминает Троилу о Крисеиде, он, чтобы унять тоску свою, изливает ее в песнях, ожидая истечения десяти дней. Прежде же всего, Крисеида доставлена к Диомеду; Троил провожает ее за городские стены и расстается с ней; радостно принимает даму ее отец.
Тот день настал, сам Диомед был там,
Дабы троянцам выдать Антенора,
Отправил Крисеиду царь Приам;
В скорбях, от слез не осушая взора,
Разжалобила рыцарей и дам;
Любовник же на грани был позора,
В отчаянье таком, что, посмотреть —
Так не случалось никому скорбеть.
И правда, он с усилием огромным
Скрывал войну великую в груди,
Слезам давая бой и вздохам томным.
А по лицу не скажешь, хоть, поди,
Уединиться помышлял в укромном
Углу, чтоб лить там слезные дожди,
Оплакивать душевную невзгоду,
Боль из души исторгнув на свободу.
О, сколько в нем тогда роилось дум,
Когда увидел выдачу любимой
Отцу! И гнев, и горе – этим двум
Он предавался в дрожи нестерпимой
И размышлял, терзая бедный ум:
«О жалкий я, ведь ожиданье мнимо?
Не лучше ль смерть мне раз и навсегда,
Чем чахнуть, коль от счастья ни следа?
Оружьем не порушу ль соглашенья?
Иль здесь же Диомеда не убью?
Иль старца, мне принесшего мученья?
Иль с братьями я не сойдусь в бою?
Ах, всех их, всех убил бы в этот день я!
Что ж не повергну Трою я свою
И в плач и в крик? Не смою что ж обиду,
Не отобью сейчас же Крисеиду?
Отважусь если, кто мне даст запрет?
А что мешает к грекам устремиться,
Вернут ли Крисеиду или нет?
Что ж медлю я, чего бы не пробиться
В стан вражий, не потребовать в ответ?»
На дело безрассудное решиться
Лишь страх мешал – что, если среди смут
Вдруг Крисеиду в схватке той убьют.
А дама, видя, что уж ехать надо
И вид ее печальный ей не впрок,
В сопровожденье воинов отряда
На лошадь сев, шлет мысленный упрек
Притом с едва скрываемой досадой:
«Жестокий Зевс и ты, постылый Рок,
Куда меня влечете против воли?
Иль рады вы моей душевной боли?
Безжалостно отторгли вы меня
От наслажденья, сердцу дорогого.
Вам мало жертв вела к закланью я
И плохо почитала? Право слово,
Вы обманулись, в том меня виня.
И клясть вас буду снова я и снова,
Пока не возвращусь и не узрю
Троила лик, кого боготворю».
С презреньем обернувшись к Диомеду,
Сказала гордо: «Что же, сей народ
Достаточно нас видел, я уеду,
Им чаять избавленья от невзгод.
Обмен дает надежду на победу,
Троянам он на пользу лишь пойдет,
Ведь женщину простую обменяли
На мощного царя, грозу баталий».
Сказав, коня пришпорила она,
Ни слова больше, лишь «прощайте» слугам.
Приам с его баронами сполна
Постигли дамы гнев. Она ж, их кругом
Гнушаясь, молчалива и мрачна,
Уехала и не склонилась слухом
К речам прощальным. Покидала град,
Куда, к Троилу, не придет назад.
Как будто соблюдая лишь приличье,
В кругу друзей сел на коня Троил,
Взял сокола как для охоты птичьей
И даму за ворота проводил.
Оставил бы он дутое величье
И провожал бы дальше, только пыл
Подобный вовсе не был здесь уместен:
Глядишь, секрет кому-то б стал известен.
Был греками отпущен Антенор.
Троянской молодежью рыцарь встречен
Торжественно, с почетом, только взор
Троил потупил, не был он беспечен,
Лишенный Крисеиды с этих пор,
Сердечной скорбью лик его отмечен,
Но так же он приветлив и засим
С Пандаром вместе ехал вслед за ним.
Когда же подошла пора разлуки,
Красавица, попридержав коня,
Любимому в глаза взглянула в муке,
Непрошенной слезою лик влажня.
Засим они, пожав друг другу руки,
Подъехали друг к другу и, склоня
Главу пред ней, Троил шепнул ей слово:
«Вернись, иль не найдешь меня живого».
Ни слова больше, ликом багрянясь,
Коня поворотил. Всё ясно стало
Тут Диомеду, ибо сведущ князь
В делах сердечных, видел он немало
Примет того, что между ними связь,
И убедился: страсть у них пылала.
Покуда про себя бормочет он,
Сам тайно к даме угодил в полон.
Отец навстречу вышел в ликованье,
Она же, той любовью тяготясь,
Подавленно стояла и в молчанье,
Всецело скрытой боли предалась.
Печальное влача существованье,
К Троилу сердцем всё еще влеклась,
Но это сердце ради страсти новой
Забыло вскоре друга дорогого.
Возвратившись в Трою, Троил плачет и вздыхает, вновь и вновь сожалея о былых усладах с Крисеидой.
Троил вернулся в Трою зол и хмур,
Еще никто такой не знал тревоги,
С челом угрюмым ехал он, понур,
К своим палатам по прямой дороге.
Там спешился, рассеян чересчур,
И в самые укромные чертоги
Вошел поспешно, не дав никому
Хотя бы слово обратить к нему.
Там боли, кою сдерживал доселе,
Дал выход, кликал смерть о той поре,
Рыдая о благом своем уделе,
Утраченном, как думал, и в хандре
Так громко он стенал, что, в самом деле,
Его могли бы слышать на дворе;
Так целый день проплакал о подруге,
Не видели друзья его и слуги.
И день прошел среди горчайших слез,
И ночь ничуть не уняла невзгоду,
Скорбь возросла и вдвое плач возрос,
Беда уподоблялась верховоду.
Он дню рождения проклятье нес,
Богам, богиням, клял саму природу
И своего отца за то, что тот
Не возбранил красавицы уход.
Он проклинал себя по той причине,
Что отпустил ее, не удержал,
За то, что вопреки решенью ныне
Не попытался, с нею не бежал.
Раскаивался горько и в кручине
Охотно душу бы за то отдал
Или за то, что не просил хотя бы,
Глядишь, по милости была дана бы.
Ворочался на ложе, вопия,
Метался он, отчаяньем объятый,
И так взывал, потоки слез лия:
«О ночь вчерашняя! Уже прошла ты,
Но всё еще тебя бы помнил я,
Была бы память! Уст ее гранаты,
Грудь белую, глаза, прелестный лик
Лобзал тогда, в объятьях к ней приник.
Она меня лобзала, с ней вели мы
Веселый задушевный разговор.
Теперь один я, муками томимый,
В слезах, и знаю: ночи той с тех пор
Не повторится; я не стан любимой,
Подушку обнимаю и костер
Любовный чувствую сильней, чем прежде,
От скорби потускнеть моей надежде.
Что делать мне, раз доля так черна?
Ждать? Но по силам ли душе такое,
Коль вся она страданьям отдана
Из-за разлуки? Как мне жить и что я
Теперь смогу? В ком так любовь сильна,
Тому ни сна не ведать, ни покоя».
И так же, как ту горестную ночь,
Он следующий день провел, точь-в-точь.
Страдающий Троил рассказывает Пандару, как он провел прошлую ночь, и тот в утешение ему советует переменить место.
Не мог в то время навестить Троила
Ни сам Пандар, ни кто-либо другой,
И он, как только утро наступило,
Призвал его, чтоб совладать с тоской,
Беседуя о Крисеиде милой.
Войдя, Пандар угадывал, какой
Была та ночь и сколько в ней терзаний;
Желанье друга ведал он заране.
«Пандар! – вскричал Троил (уже охрип
От криков он и долгих причитаний), —
Что делать мне? Вот-вот, и я погиб,
Огонь во мне и от его пыланий
Покой и утешение найти б!
Что делать мне несчастному, коль в стане
Моих врагов сама Судьба теперь —
Мне горшую послала из потерь?