Не верю, что увижусь с ней когда-то
И значит, скоро мертвым я паду;
Я отпустил ее и без возврата,
Мою отраду, ясную звезду,
Красавицу, служил которой свято,
Очей усладу, кои на беду
Теперь от скорби превратились в реки!
Ты не поможешь? Гибну, ах, навеки!
Душа моя, и кто с тобой сейчас?
Кто зрит черты божественные эти?
Кто слушает пленительный твой глас?
Увы, не я, несчастнейший на свете!
Что делаешь? Доселе не погас
В тебе мой образ иль забвенью в сети
Я отдан ради старого отца?
Доколь мне ждать страданий сих конца?
Что слышишь ты сейчас, Пандар, всю ночь я
То повторял и глаз не мог сомкнуть,
Ведь в сердце страстной боли средоточье;
Коль сон порой и унимал чуть-чуть
Тоску мою, вступая в полномочье,
И он во вред был, ибо снилась жуть,
Как будто я один в местах опасных
В руках моих врагов жестоких, властных.
Такая боль в душевной глубине,
Так сжали сердце ужаса тенета,
Что лучше бы скорбеть, забыв о сне.
Дрожь набегала часто, и дремота
Развеивалась сразу, мнилось мне,
Что в бездну рушусь с высоты полета,
Амора, Крисеиду звал в мольбе
О смерти и о милости к себе.
Как слышишь, на отчаянья последней
Стою ступени, о себе скорблю,
Как и о той, утраченной намедни,
Которую всем сердцем я люблю.
Признаюсь, друг, не чужд надежды свет мне,
Я чаю встречи и обман свой длю,
С чем любящее сердце не согласно,
Не призывает даму ежечасно».
Немало в этом роде говорил.
Пандар же, речи выслушав такие,
От состраданья, что в душе таил,
Сказал ему: «Но это не впервые
Испытывают люди, мой Троил,
Неужто ты не веришь, что другие
Не получали от любви удар
И при разлуке не впадали в жар?
Воистину, тьма тем таких влюбленных,
Мой друг, клянусь Палладою тебе,
Уверен, что найдутся среди оных
Тебя несчастней, всё ж они судьбе,
Как ты, не покорялись, средь бездонных
Всех этих тяжких мук они себе
Сии невыносимые печали
Надеждой благодатной облегчали.
Подобно им ты поступи и сам.
Как говоришь, пообещала дама
На день десятый возвратиться к нам;
Недолгий срок, и значит, скажем прямо,
Не тяжко ожидание, скорбям
Не след и предаваться столь упрямо.
А как страдал бы, зная наперед,
Что здесь ее не будет целый год?
Отбрось-ка страх и сны как можно дале,
Как есть, они пусть по ветру пойдут;
Уныние источник всех печалей,
Твоих кошмаров и душевных смут;
Лишь боги знают, что нас ждет в финале,
А сны и предзнаменованья лгут,
Грядущее, поверь, им неизвестно,
Одни глупцы им верят повсеместно.
Так пожалей себя и притуши
Пожар страданий, так богам угодно,
Мне сделать одолженье поспеши,
Ум проясни, восстань, вздохни свободно.
О прошлом потолкуем от души,
К грядущему душою благородной
Готовься, жизнь, тебя заверю я,
Вернется скоро на круги своя.
Сей град велик и в нем услад, как встаре,
Ты знаешь, перемирие сейчас;
Уйдем подальше мы с тобою в паре,
Туда, где ждут увеселенья нас,
К кому-то из союзных государей,
С ним скоротаешь время ты как раз,
Покуда срок десятидневный длится,
Что дан был той, по ком душа томится.
Ах, сделай так, прошу, покинь кровать,
Скорбеть – едва ль поступок благородный,
Как ты скорбишь, не время почивать.
Сие дойди лишь до молвы народной,
Как глупо время ты проводишь, знать,
Позорили бы, дескать, трус негодный
И плачешь, мол, не вследствие любви,
Что выдумал болезни ты свои».
«Кто многое теряет, много плачет,
А тот, кто не познал таких потерь,
Не понимает, что потеря значит;
Не станут осуждать меня, поверь,
За эти слезы, что любовь не спрячет;
Но раз ты просишь, друг, то я теперь
Себя утешу, сколько буду в силах,
Служа тебе для наслаждений милых.
Десятый день пусть бог скорей пошлет,
Чтоб стала снова жизнь моя счастливой,
Как до известья про ее уход;
Вовеки не была такой красивой
И даже роза в дни, когда цветет,
Как стану я, когда увижу диво,
Лик свежий дамы, что вернется в град,
Причину всех мучений и отрад.
По твоему совету мы далёко
Пойдем? Допустим, к Сарпедону, да?
В гостях я буду мучиться жестоко,
Душа моя встревожится тогда,
Что, если раньше окончанья срока
Она вернуться может к нам сюда?
А знал бы точно, что случится это,
Не шел бы и за все богатства света».
«Я позабочусь в случае сего,
Чтоб дали знать мне о ее возврате, —
Пандар в ответ, – оставлю одного
С единой целью, чтобы очень кстати
Мы всё узнали. Нет ведь никого,
Кто б так, как я, радел о результате;
И не сдавайся по причине той,
Пойдем, куда предложено тобой».
Троил и Пандар вместе направляются к Сарпедону, у которого Троил насилу проводит пять дней.
Пустились два товарища в дорогу
И после миль примерно четырех
Добрались к Сарпедонову чертогу;
Но не застал хозяина врасплох
Такой визит, встречать он шел к порогу,
И те, хоть истомил их долгий вздох,
Всё ж были веселы, прием богатый
Устроил им барон сей тороватый.
Он был великодушнее других,
Столь благородных не найти и в мире;
Почетом окружив гостей своих,
Их на охоте чествовал, на пире
В кругу красавиц юных и благих.
Там пели, там играли им на лире,
И роскошь на пирах была всегда,
Какой не знала Троя в те года.
То верному Троилу помогло ли,
Лишившемуся сердца своего?
И был он там, куда по властной воле
Любовным помыслом влекло его.
Ума очами видел в ореоле
Владычицу свою как божество,
То так ее воображал, то эдак,
Любовный вздох был у него нередок.
Дам благородных, дивной красоты
Чуждался он, томясь от них в докуке,
Забавы, песни им не приняты,
Лишь боль усугубляли от разлуки
С той, коей сам, Амор-властитель, ты
Ключи от горькой жизни отдал в руки.
О ней лишь грезить счастие ему,
А сам он безучастен ко всему.
Как вечерами, так и утром часто
Со стоном призывал ее: «Мой свет,
Блесни звездой мне утренней сейчас ты!»
Как будто слышит, может дать ответ,
Он розой называл ее шипастой
И посылал ей чувственный привет,
Но сами речи выходили плохи,
Их постоянно прерывали вздохи.
Не проходило часа, чтоб Троил
Не призывал ее тысячекратно;
Он имя дамы на устах носил,
Прекрасный лик и глас ее приятный
И в сердце, и в душе своей хранил;
И письма Крисеиды, вероятно,
По сто раз на день раскрывал, читал
И вновь, и вновь в том сладость обретал.
Они еще трех дней там не пробыли,
Как стал Пандару друг его пенять:
«Что делать здесь нам остается? Или
Должны в гостях мы жить и умирать?
Мы ждем, чтоб нас отсюда проводили?
Хочу уйти, и должен я сказать,
Что злоупотреблять нам нерезонно
Гостеприимством славным Сарпедона».
Пандар ему: «Мы здесь, дабы в груди
Унять огонь любви, иль день десятый
Настал уже? Немного обожди,
Нас не поймет хозяин тороватый.
Иль счастье ожидает впереди?
Где будешь ты? Направишься куда ты?
Останемся на пару дней, а там,
Захочешь, разойдемся по домам».
Троил остался, словно приневолен,
Но прежних дум своих не поборол,
Ему казалось, тот совет крамолен.
На пятый день, хотя и хлебосол
Был их уходом скорым недоволен,
Раскланялся царевич и ушел,
Сказав Пандару: «Если бы, о боги,
Любовь свою я встретил по дороге!»
Меж тем Пандар повел иную речь,