Единорог отважный с гордым взглядом.
Он был уже собаками тесним,
Но псы могучего боялись рога,
Что не избегнуть средством никаким.
Вокруг горы змеилась их дорога,
Но ни стрелой, ни гоном взять нельзя
Несокрушимого единорога.
Фьор Куриале, в скрытом гневе вся,
Просила тёзку, чтобы в платье белом
Стояла на горе и, не грозя,
Была бесстрашна в ожиданье смелом.
«К тебе придёт он, от бегов устав,
А ты его и свяжешь между делом.
Не бойся, у него причудлив нрав:
Коль девственница часом приласкает,
С ней будет ласков, сразу кротким став».
Фьор Кановара ей не возражает,
Пока охота на него велась,
Единорога дева поджидает.
Сперва был страх, но видя, как, стремясь
К ней сбоку, тот подходит, укрепилась,
И вот петля вкруг зверя обвилась.
Фьор Куриале вмиг развеселилась,
Добычу взяв; все вместе шли они
В другую часть горы, где им случилось
Настичь оленей двух; в лесной тени
Запутались в ветвях рогами крепко
И были взяты как из западни.
Те псы, что их ещё держали цепко,
Внезапно треск заслышали вдали:
Бежало стадо вепрей так, что щепкой
Стволы крошились в поднятой пыли;
Ревели громко, яростные, в пене,
Хрипели и дышали как могли.
Летиция на шум в древесной сени
Вмиг подалась, в руке сжимая дрот,
Но стадо пропускала тем не мене,
Ждала, когда последний подойдёт,
С той целью притаясь под кроной бука,
Чтоб пикою сразить добычу влёт.
На расстоянье выстрела из лука
Бежали сзади псы, и вот он взят.
Она к своим – не долгая разлука.
Верделла ди Берардо горных гряд
Не посетила, с дамами стояла
На берегу у вод, что там журчат;
Красавца сокола она держала,
А донна ди Болино – ястребка;
Там Луччиола с ними пребывала,
Пред тем нагнав, проворна и легка.
Вдоль ручейка шла стая молодиц,
А вместе с ними Коппола Джованна,
Чтоб утку там поднять иль прочих птиц;
Как вдруг из камышей взлетел нежданно
Журавль огромный, что достиг высот,
Где еле виден был в дали пространной.
Ему поблажки ястреб не даёт,
Летит быстрей и выше он журавы
И, снизившись, разит жестоко влёт.
Тот не упал в финифтяные травы,
Ускорился, напротив, сразу взмыв,
Чтоб избежать атаки и расправы.
Но неуспешно, сколько ни ретив,
Вторично ранен был, хотя, упрямый,
Держался в воздухе и всё был жив.
С последних сил он в поднебесье прямо
Умчался в этот миг так далеко,
Что там за ним не уследили дамы.
Меж тем взметнулся ястреб высоко
И поразил свою добычу снова,
Сбив с этой высоты её легко.
Поднявшись выше, стал когтить сурово,
И в спину приходились царапки,
Затем он приземлился с жертвой лова.
Катрина птицы хищной коготки
Исторгла, дав ей вдоволь покормиться,
И радовалась стычке у реки.
А в это время, видя, как станица
Гагар взлетела, сокола вдогон
Пустила ввысь Верделла-чаровница.
Всё выше он взмывает в небосклон,
Вот развернулся, скорости убавил;
Им селезень мгновенно закогчён.
Вцепился в спину, перьев не оставил,
Ни даже шкуры жертве соколок,
Полосовал, все когти окровавил.
Держал добычу, чтоб язвить ей бок,
Но птицу ранить уж не надо было:
Прикончить с первого подлёта смог.
Туда Верделла сразу поспешила,
Поймала сокола она потом
И к поясу гагару прицепила.
Луччола же с Джованнолой вдвоём
Поперёк русла и у самой кромки
Тянули сеть нетопким бережком.
В руке у каждой прутик был неломкий,
Водили им в воде и в тростнике
И издавали крик изрядно громкий,
Руками били воздух, на реке
Поднявши птиц, которые гнездились
В убежищах своих невдалеке.
Средь первых птиц, что переполошились,
Баклан один в их сети угодил,
Что меж водой и тростником таились.
И паолин в то время пойман был,
Затем гагары, множество добычи,
Но вас бы я подсчётом утомил,
Ведь знают обе толк в охоте птичьей.
Пока следил я из кустов окрестных
За той охотой, зримой не вполне,
А только мельком средь стволов древесных,
Пришлось к другой направить стороне
Свой взор из-за раздавшегося гама,
Что разум весь тогда заполнил мне;
Я быстрым взглядом устремился прямо
Туда, откуда появились вдруг
Нежданно мною встреченные дамы.
Глазам увидеть сей пространный луг
Едва лишь отдалённость позволяла,
Там травы влажные росли вокруг.
Но чу! собачий лай, рожков сигналы
Так громко оглашали этот дол,
Что всюду эхо дивное звучало.
Сперва я их разбойной шайкой счёл
И голову втянул невольно в плечи,
При первой мысли в сердце страх вошёл.
Однако вместо нежеланной встречи
Я, присмотревшись, различил в тени
Прельстительных красавиц издалече.
Когда же ближе подошли они,
Открылись мне их дивные красоты,
Казалось, там знакомые одни.
Узнал их без какой-либо заботы
И догадался: то второй отряд,
Который позже призван для охоты.
К ручью подходят, у воды стоят,
Прислушиваются, бросают взоры;
Я слышу, как слова одной звучат:
«Кто шёл охотиться на эти горы?»
Луччола, рядом бывшая как раз
На берегу, ответ дала ей скорый.
Та, выслушав, ответила тотчас:
«Мы опасались, приведёт дорога
Других на это место раньше нас,
Как часто было». А затем немного
В сторонку стала; Циццолу Фаджану
И Чекку позвала (Амора-бога
В них свет сиял), и Вáннеллу Болкану,
Ларьеллу Караччолу и Сереллу,
Чья внешность так прекрасна, лгать не стану.
И все они послушались Мареллу
Караччиолу, с ними, я гляжу,
Призвали также д’Арко Перонеллу.
Рекла Марелла: «Впору, нахожу,
В ущельях ловом нам заняться пробным».
На что подруги ей: «Не возражу!»
К востоку взяли все по бесподобным
Цветущим травам, на любой наряд,
Что был весьма для их забав удобным.
Так разделился сей второй отряд,
Я, на других взглянуть желая, резко
Отвёл от первых пристальный свой взгляд.
И вижу: с Якопой Альдимареской
С полудня на́ гору пять юных дам
Восходят среди солнечного блеска,
Предавши кудри травяным венкам.
Всех впереди, увлечена охотой,
Мне кажется, Марелла Пассерелла
Сам-друг была с Гостанцей Галиотой,
А дальше Мариелла Пишичелла;
Дальфина ди Барассо тоже шла
За ними следом, а за ней Ваннелла
Бранкацца, и весна кругом цвела.
Их догоняла, щебеча невинно,
Другая стайка, столько же мила;
Там Циццола, мне помнится картина,
Фаччипекора задавала тон,
А сёстры Бьянкола и Катерина
Карафа поспешали ей вдогон,
И храбрая Туччелла Серизале
Шагала бодро с ними в унисон,
И, если правду мне глаза сказали,
Им Джакопелла Эмбриака вслед
С Ачеррой Тáнцеллой почти бежали.
В отличие от этих непосед,
Катрина Сигинольфи мерным ладом
Ступала – да, она, сомнений нет;
Ковелла д’Анна, проследил я взглядом,
И Митола Караччиола шли
Бок о бок, Циццола д’Аланья – рядом.
Берита Галиота издали
С Ковеллой д’Арко после всех явились —
Они на дланях соколов несли.
Марелла и другие в гон пустились
Матёрого бобра, что вышел им
Навстречу, но пути у них скрестились
С Ваннеллою Больканой, чьей травим
Он гончей был, и, уступив добычу,
Они вернулись к спутницам своим.
Тем временем вняла Марьелла кличу,
Который был похож на рёв иль вой,
Но издаваем неизвестной дичью,
И, в дебри леса путь направив свой,
Пошла на звук, что вызвал изумленье,
Поскольку слышала его впервой,
Однако не могла составить мненье,
Что это; но рекла Серелла тут,
Что, видно, слон, что чудился весь день ей,
Упал на землю в чаще, и идут,
Ступая осторожно, обе донны,
Которых гложет любопытства зуд.
Но зрят, что, сколь ни тщится зверь взбешённый,
Он грузной туши на ноги поднять
Не в силах сам, надсадой истощённый.
Тогда они, спеша боязнь унять,
Пустили в ход топор, копьё и стрелы,
И пыл охоты в них вскипел опять.
Убив его тотчас, очам Мареллы
Они главу представили слона,
И та, ведя их в темные пределы,
Их озорством лихим восхищена,
Промолвила: «Ловцы другие, ясно,
Сегодня опечалятся сполна,
Ведь гнали долго зверя и напрасно».
Колчан наполнен, рог висит на шее,
Стан туго стянут, голова в венке,
Марелла – нет прекрасней и свежее —