очитаем твою новую благую весть.
Фима даже раздумывал, не позвонить ли отцу, зачитать ему факты об Индии, заставить признать ошибку, а заодно сообщить, что старик потерял одну из своих запонок. Если этот светлячок, конечно, не сережка Аннет. Но от звонка Баруху все же воздержался, дабы не накалять отношения.
А поскольку не осталось никого, кому можно было позвонить, то Фима просто постоял на кухне, потом методично собрал все крошки со стола, намереваясь поддерживать чистоту, которую сотворил нынче ночью; металлическое поблескивание нового чайника доставляло ему истинное наслаждение. “Немного силы воли, – подумал он, – немного воодушевления, немного настойчивости – и совсем нетрудно начать с новой страницы”. И, придя к этому выводу, Фима набрал номер Яэль. Понадеялся, что ответит не Тед. И положился на вдохновение, которое подскажет ему самые нужные слова.
– Да это просто телепатия! – воскликнула Яэль. – Я меньше минуты назад сказала Теди, чтобы он тебе позвонил. Ты его опередил на тридцать секунд. Значит так, нам с Теди нужно ехать на встречу в концерне “Авиационной промышленности”, вернемся только вечером. Когда точно, не знаю. Наша соседка встретит Дими из школы и присмотрит за ним днем. Не будешь ли ты так любезен, заберешь Дими у соседки после работы? Уложишь его спать, присмотришь за ним, пока мы не вернемся? Соседка его уже накормит. Ключ у Дими в кармане. Что бы мы делали без тебя? И прости, я кладу трубку, потому что Теди кричит снизу, что за нами уже пришла машина. Ты чудо! Все, побежала. Огромное-огромное спасибо, и увидимся вечером. Перед сном дай ему половину таблетки валиума, если не сможет уснуть. И бери в холодильнике все, что найдешь.
Это “увидимся вечером” Фима расценил как нечто личное, как некое тайное обещание, но тут же посмеялся над собой, над своей нелепой радостью, и взялся разбирать кипу пыльных газет и журналов, скопившихся на полу у кровати. Взгляд его наткнулся на давнюю статью историка, военного и политика Иехошафата Гаркави, и Фима погрузился в чтение, а затем и в размышления, какие уроки следуют из подавленного римлянами восстания евреев. На его взгляд, аналогия с нашим временем была острой и оригинальной, хотя в некоторых смыслах и несколько наивной.
На заднем сиденье в автобусе, по дороге на работу, он увидел женщину, репатриантку из арабской страны. Женщина горько плакала, а девочка лет семивосьми утешала ее, вновь и вновь повторяя: “Он не нарочно”. Не нарочно, то есть без умысла. Фима принялся перекатывать на языке это слово: “умысел”, “злой умысел”, “добрый умысел”, “без умысла”. Не в нем ли скрыта одна из главных тайн мироздания? В любви и смерти, в одиночестве, вожделении, ревности, зависти, в лесах, горах, пустынях, в воде и солнечном свете – есть ли во всем этом “умысел” или нет его? Есть ли умысел в том, что, по сути, ты не отличаешься от ящерицы, а виноградный лист схож формой с твоей ладонью? Есть ли умысел в том, что жизнь твоя течет, что истечение ее день ото дня – между сожженными чайниками, мертвыми тараканами и уроками Великого восстания против римлян? Слово “истечение”, с которым он столкнулся много лет назад, читая “Мысли” Блеза Паскаля, казалось ему жестоким и бьющим в самую точку, будто Паскаль выбрал это слово после того, как тщательно исследовал его, Фимы, жизнь. Как сам Фима разглядывает жизнь Иоэзера, хотя даже родители его еще не родились. А испанский сеньор, изрезанный морщинами, дремлющий на пороге галантерейной лавки, – каково его мнение по поводу пари, предложенного нам Паскалем?[16] Ведь это пари, которое невозможно проиграть. И разве пари, в котором возможен только выигрыш, может вообще называться “пари”? И между прочим, как Ваша Честь сподобится объяснить Хиросиму? Освенцим? Смерть арабского подростка? Заклание Ишмаэля и изгнание Ицхака? Убийство Троцкого? Я Сущий, который пребудет? Где пребывал ты, когда Я положил основы мироздания? Молчит Ваша Честь? Забавляется Ваша Честь. Аминь.
Тем временем Фима пропустил свою остановку и вышел на следующей. Но не забыл попрощаться с водителем, сказав ему:
– Спасибо и до свидания.
В клинике он застал только Тамар Гринвич. Оба врача отправились в налоговое управление, что-то надо было там уточнить, и вернутся, возможно, к четырем.
– Вот вчера вы не пришли на работу, – сказала Тамар, – и день выдался просто безумный. А сегодня, посмотрите, тишина и покой. Делать нам совершенно нечего, ну разве что на телефонные звонки отвечать. Можем устроить оргию. Так, рубашка у вас застегнута криво. Одну пуговичку пропустили. Скажите, Фима, какая река в Восточной Европе из трех букв начинается на “б”?
Она сидела на его стуле за стойкой регистратуры, склонившись над сборником кроссвордов. Плечи у нее были квадратные, твердые, как у пожилого старшего сержанта, тело чересчур плотное, лицо бесхитростное, доброе, а чудесные шелковые волосы – мягкие и промытые. Всякий открытый участок ее кожи был усеян веснушками. Уж наверняка и в местах укромных веснушки налезают одна на другую. Проделка генетики, окрасившей один ее глаз в зеленый цвет, а другой – в карий, сейчас вызвала у Фимы не улыбку, а изумление и даже некое благоговение: ведь и он сам мог родиться с одним ухом от мамы, а с другим – от отца. Мог унаследовать хвост ящерицы, к примеру. Или усики насекомого. Грегор Замза из рассказа Кафки просыпается однажды утром и обнаруживает, что превратился в гигантское насекомое. И Фима вдруг увидел в этой истории не притчу, не аллегорию, а вполне реальную возможность. Тамар не знала этого рассказа, но смутно помнила, что Кафка был бедняком из югославов, убитым в сражении с бюрократией. Фима не удержался, рассказал ей о жизни Кафки, о его любовных историях.
Убедившись, что ему удалось возбудить любопытство Тамар, он вкратце пересказал сюжет “Превращения”. И пояснил, что ивритское название – слишком неточный перевод понятия “метаморфоза”. Но все его попытки объяснить Тамар самую суть лингвистической разницы провалились.
Не поднимая головы от кроссворда, Тамар спросила: – Но что он хочет сказать этим? Что его отец был немножко убийцей? Возможно, он считал, что написал юмористический рассказ, но мне совсем не смешно. Я сама нахожусь в подобной ситуации. Нет ни одного дня, когда бы он надо мною не смеялся. Не упустил ни единой возможности, чтобы унизить меня. Но вчера, когда вас не было, он почти не обижал меня. Даже угостил леденцом от простуды. А может, знаете птицу из пяти букв, последняя “д”?
Фима очистил ножом апельсин, завалявшийся под стойкой, и даже успешно – не отрезал себе ни одного пальца, хотя апельсин истерзал изрядно. Закончив, поделился с Тамар и ответил:
– Может, вчера он приболел или вроде того?
– И вы тоже бросьте шутить по этому поводу. Неужели не видите, что мне больно? Почему бы вам однажды не поговорить с ним обо мне. Спросите его, зачем он вечно глумится надо мной?
– Дрозд, – сказал Фима, – пять букв, последняя “д”. Но отчего вы прилепились именно к этому чудовищу, которое ненавидит весь род людской, а особенно – женщин?
– Ох, Фима, – прошептала Тамар, – это не в моей власти.
– Освободитесь, – посоветовал Фима. – Что вообще можно любить в нем? А может, вы влюблены вовсе не в него, а в вашу безответную любовь?
– Философствование, – вздохнула Тамар. – Когда вы начинаете умничать, то становитесь круглым дураком, Фима.
– Круглым дураком, – повторил Фима и улыбнулся. – Я знаю. О, нашел – Буг.
– Что? – удивилась Тамар. – По-моему, вам лучше помолчать. Дайте мне закончить этот кроссворд.
– Буг, моя красавица, Буг. Река в Восточной Европе. Между прочим, река Буг с исторической точки зрения…
– Прекратите, Фима. Раз в году я завела речь о себе, а вы тут же меняете тему и начинаете свое “с исторической точки зрения”. Почему бы просто не послушать меня хотя бы минуту. Невозможно поговорить. Ни с единой живой душой.
Фима попросил прощения. Он отнюдь не собирался задеть кого-либо, обидеть, оскорбить. Вот, он сейчас приготовит для нее чаю, нальет себе кофе, а затем будет нем как рыба. Поможет ей решать кроссворд, и ни словечка из философии.
Но когда они сидели вместе и пили чай с кофе, Фима не удержался и развернул перед Тамар свою программу переустройства мира: нынче же он созвал бы заседание правительства и представил министрам детали суровой операции, которую необходимо срочно провести ради спасения страны. Произнеся “операция”, Фима буквально увидел прусскую гримасу презрения на лице Гада Эйтана. Вероятно потому, что доктор Гад Эйтан, великолепнейший гинеколог, в клинике был еще врачом-анестезиологом и в случае необходимости обслуживал и собственных пациенток, и пациенток доктора Варгафтика.
– Мое несчастье в том, Фима, что выше моих сил перестать любить его. Даже зная, что у меня нет и одного шанса на миллион, даже убедившись, что человек он жестокий, а меня просто ненавидит. Что поделаешь. Но уже много лет я чувствую, что за его жестокостью кроется уязвимый одинокий мальчик, который вовсе не испытывает ненависти к женщинам, а просто их боится, боится, что не перенесет еще одного удара, еще одного унижения. Быть может, это дешевая психология. Или он все еще любит свою жену, сбежавшую от него? Ждет, что она вернется? Человек, источающий яд, потому что слезы переполняют его? Или вы думаете, что я пересмотрела мелодрам? Всякий раз, когда он издевается надо мной, я чувствую, будто внутри он зовет меня, словно заблудившийся малыш. Попробуй поспорь с чувствами. А что, по-вашему, за страна на Африканском континенте, одиннадцать букв, третья “е” и восьмая “е”?
Через открытую дверь Фима окинул взглядом комнату, где пациентки приходили в себя после процедур, регистратуру, стойку регистратора. Словно искал ответ на заданный ему вопрос. Кондиционер. Репродукции Дега и Модильяни. Два неброских растения на гидропонике в вазонах. Белый флуоресцентный свет. Зеленоватый ковер на полу. Настенные часы с латинскими буквами вместо цифр. Телефон. Вешалка, где кроме верхней одежды можно пристроить и зонтики. Корзинка с журналами и газетами. Несколько журналов на столе. Голубой рекламный листок “Остеопороз – ускорение процесса снижения плотности и прочности костей. Руководство для женщин. Какие женщины наиболее подвержены риску? Состав группы риска. Женщины худощавые. Женщины, у которых от рождения тонкие кости. Женщины с хирургической менопаузой (после удаления яичников). Женщины, подвергшиеся облучению, в результате чего в их организме прекратилось вырабатывание эстрогенов. Женщины, которые в жизни своей не были беременны. Женщины с наследственной предрасположенностью к развитию заболевания. Женщины, в рационе питания которых много продуктов с низким содержанием кальция. Курящие женщины. Женщины, не занимающиеся физкультурой и спортом. Либо злоупотребляющие алкоголем. Либо женщины, страдающие эндокринными заболеваниями – заболеваниями щитовидной железы, сопровождающимися как гиперфункцией, так и гипофункцией”.