– Это я тебя вытащила из сектора 8/Зелёный/триста один.
– Спасибо.
У Марси вдруг перехватило дыхание.
Чернота пространства искрится золотом, голубизной высокоэнергетических частиц. Движение радужными отблесками. Пятнами – тусклые световые воронки. Платиной – облака пыли и газа. … хХхррроооооонннННННнннннноооо… о… оо… о… Точка отсчёта в Системе Солнца галактики Млечный Путь.
– Что с тобой?! – Эсдар схватила её за плечи.
Шёпот затих, туманные образы отступили.
– Ничего. Всё в порядке, – улыбнулась Марси. – А как Вась? Ты его навещала? Он тоже выздоравливает?
«Скажи – да, скажи – да», – умоляла она взглядом.
Эсдар поджала губы и покачала головой.
– Запомни, девочка, твоей вины в этом нет. Он умер ещё до нападения хищников.
В коридоре послышались торопливые шаги, и в палату влетела Натэна, бледная и взволнованная. Едва кивнув собравшейся уходить Эсдар, она затараторила:
– Я… я чуть не умерла, когда узнала!.. Ох, прости! Что я несу!
Натэна хотела обнять кузину, но сдержалась. Её предупредили: «Никакого беспокойства, чтобы не навредить и не помешать выздоровлению». Натэна остановилась в растерянности возле кровати, лицо у неё пошло пятнами, глаза покраснели.
– Бедняжка ты моя, – пробормотала она дрожащим голосом и расплакалась.
У Марси отчаянно защипало в носу. Её смущало присутствие постороннего человека при семейной сцене, а Эсдар, видимо, ждала возможности попрощаться.
– Это Натэна, – сказала Марси, – моя кузина. Эсдар – моя спасительница.
– О! Вся наша семья вам очень признательна! Спасибо за Марсилуну, – хлюпая носом, поблагодарила Натэна.
– Это моя работа. Ну, мне пора. Натэна, приятно было познакомиться. Выздоравливай, Марси. Да, – обернулась она у порога, – я слышала, тобой заинтересовалась Айна Лири.
Марси кивнула. Скорбное выражение на лице Натэны сменилось радостным удивлением. Как видно, в сеть информация не просочилась, но у Эсдар были свои каналы.
Она лукаво улыбнулась и подмигнула:
– Покажи свою историю!
Часть третья. Хёд
Глава девятая. Флешмоб в багровых тонах
– Трин, ты ведь слышал об Алексе Б?
Кто в наше время не слышал об Алексе Б! Разве что совсем уж отъявленные маргиналы, природники или хики. Ни первым, ни вторым, ни третьим Трин Колай себя не числил, потому, кто есть Алекс Б, осведомлён был прекрасно. Более того, он имел удовольствие лично знать сию уникальную особу. И как практикующий психоаналитик не раз удивлялся природе человеческого ипо. Существовало лишь три способа добиться популярности. Первый: быть постоянно на виду у миллиардов людей – как звёзды тиви-шоу, например. Второй: стать безусловным авторитетом в собственной нише коннекта по интересам. И наконец третий: родиться Алексом Б. Кто знает, что и почему переклинило в хитроумной и таинственной системе подсчёта индексов, но Алекс стал мегапопулярным, не приложив к этому никаких усилий. Хотя вряд ли самого «счастливчика» такой способ добраться до палитры верхней октавы безоговорочно устраивал.
– Так вот, – Геральда, не дождавшись ответа, спешила поделиться ошеломительной новостью, – мы проведём для него флешмоб в «Шпиле Одиночества»!
Трин демонстративно свёл брови к переносице.
– Флешмоб в «Шпиле Одиночества»? Считаешь, это хорошая мысль? Подобные заведения задумывались совершенно для иного. Чтобы люди с врождённой интровертностью, склонные к социопатии, могли коннектиться друг с другом, не ощущая давления окружающих.
– Вот именно! Скажи на милость, что делать в «Шпиле» Алексу Б?
Маленький носик Геральды упрямо задрался вверх. На лице у неё всё было маленьким: маленький нос, маленький округлый рот, маленькие ямочки на щёчках. И оттого глаза, в общем-то нормального размера, казались огромными. Впрочем, сейчас они были чуть прищурены и с вызовом смотрели на Трина.
– И что там ему делать? – покорно поинтересовался он.
– Алекс опять решился на интимный коннект с девушкой. Но ты же знаешь, чем всегда заканчиваются его попытки? Поэтому кто-то, – уж не знаю кто! – посоветовал ему устроить свидание вслепую в «Шпиле Одиночества». О партнёрше он знает только, что она будет одета в розовый блузон.
– Ага, – Трин перевёл взгляд с лица девушки на её одежду – нечто пенно-розовое, местами полупрозрачное. И чертовски завлекательное. – Значит, это ты идёшь на свидание.
– И не только я. Флешмоб!
– Бедный Алекс…
– Ай! – Геральда отмахнулась. – Зато представь, как подскочит индекс всех участниц!
Её ипо уже сейчас казался ярче обычного по крайней мере на четверть палитры.
– Я подумала, что тебе, как психоаналитику, интересно будет понаблюдать за мероприятием, – добавила она.
– Угу. А ещё мне, как психоаналитику, не нравится этическая сторона затеи. А как мужчине – что моя девушка идёт на свидание с другим. Даже с Алексом Б!
Геральда надула губки.
– Тогда считай, что я иду туда не на свидание. Мой долг – проследить, чтобы такую важную персону обслужили на высшем уровне.
С этим Трин поспорить не мог – уже месяц Геральда числилась шеф-кондитером «Шпиля Одиночества». Конечно, это не то место, куда люди приходят отобедать, но всё же…
Он вздохнул:
– И когда начнётся ваше развлечение?
– Немедленно! Я собираюсь попасть туда первой. Не хочу ничего пропустить.
Но опередить всех у Геральды не получилось. Когда дверь кабины пошла рябью и растаяла в воздухе, первое, что увидел Трин, – девушку в ярко-розовом коротком блузоне за крайним справа столиком. Волосы, такие же ярко-розовые, непослушными завитками падали ей на плечи, сливались в единое целое с кружевным жабо, отчего казалось, что на голове у девушки капюшон. И розовые голотатушки порхали по её обнажённым до самых плеч рукам. Алекс Б, сияя улыбкой и пронзительно-голубым ипо, шёл к ней.
– Сейчас что-то будет! – плотоядно облизнулась Геральда.
И точно. Краем глаза заметив движение у входа в кафе, Алекс обернулся. И остолбенел.
– Привет! – Трин кивнул незадачливому «свиданщику» и, подхватив Геральду под руку, увлёк в противоположный угол крохотного зала.
Девушка попыталась выдернуть локоток, – любому ведь ясно, если собралась на свидание с парнем, другого с собой не приведёшь, – однако он удержал. Пусть подшучивать над Алексом Б давно стало доброй традицией, но он в этом участвовать не собирается.
Зал «Шпиля Одиночества» больше всего походил на расползшуюся кляксу. Шесть крохотных столиков прятались в нишах её «ложноножек», и чтоб увидеть, кто за ними сидит, требовалось стоять посередине, напротив кабины лифта. Именно там стоял Алекс, поворачивая голову попеременно влево и вправо чуть ли не на сто восемьдесят градусов, разглядывал Геральду и незнакомку в «капюшоне».
Впрочем, разрываться пополам ему не пришлось. Едва Трин опустился на стул, как дверь кабины пошла зигзагами и явила взглядам третью мобершу в розовом блузоне – блондинку с торчащими во все стороны дредами. Девица зазывно улыбнулась и направилась к свободному столику. На лбу у Алекса Б выступили капельки пота.
Затем появились: толстушка с бритым, раскрашенным в чёрно-белую клетку черепом; крошечная девчушка с огромным перламутровым бантом; существо неопределённой гендерной принадлежности с выбеленной до синевы кожей. Не стоило и говорить, что все они щеголяли в розовых блузонах самых разных фасонов и оттенков.
Седьмой девушке столика не хватило, и ей пришлось составить компанию толстушке. Алекс обречённо вздохнул и сделал первое осмысленное движение – в сторону кабинки лифта. Как любой здравомыслящий человек, он собирался улизнуть, не делая попыток коннектиться хотя бы с кем-то.
– Трин, останови его как-нибудь, – зашипела Геральда. – Он же нам моб сорвёт!
– Сами эту ерунду придумали, сами и выкручивайтесь.
Трин нарисовал в воздухе над столешницей меню и принялся изучать его. Что-что, а сочинять сладости Геральда умела. Но выбрать он ничего не успел. Девушка решительным жестом смахнула картинку:
– Трин!
Пришлось подчиниться. Колай приподнялся, приветливо махнул рукой:
– Алекс! Иди к нам!
Алекс Б помедлил и поспешно засеменил к их столику. Трин не видел, что делалось за остальными, но ощущал зависшую там растерянность. Погорячились девушки, погорячились – неподходящая в «Шпиле Одиночества» планировка, чтобы устраивать флешмобы.
Добежать до столика Трина, и тем самым скрыться с глаз моберш, Алекс не успел. Дверь кабинки взметнулась вверх, будто занавес, и на сцену ступило ещё одно действующее лицо. Ступила, разумеется, – женского рода. Трин даже сказал бы «суперженского», ибо была это Матикса Саби, более известная, как Кровавая Макса, признанная львица самых популярных тусовок «высшего света». Охряно-рыжие кудри собраны в воинственный гребень, рубиновый ипо горел зловещим огнём, а розовый блузон не оставлял сомнения о цели её визита.
– О, Алекс, привет! Извини, я немного опоздала.
Алекс Б застыл, будто соляной столб. Трин тоже растерялся – вот уж кого он не ожидал здесь увидеть.
Зато Макса чувствовала себя вполне уверенно. Подошла к столику, небрежно хлопнула ладонью по ребру столешницы, заставив выскользнуть из ниоткуда два дополнительных стула. Небрежно уселась, закинула ногу за ногу, отчего половинки длинной юбки разошлись, обнажая ноги до самого пояса. Раздвинула пухлые губы великолепно отрепетированной улыбкой.
– Привет, Геральда! Привет, Трин! Надеюсь, вы не станете возражать, если мы составим вам компанию? Я и не представляла, что эта забегаловка пользуется такой популярностью. Надо же, ни одного свободного столика. Весёленькое «одиночество», ничего не скажешь.
Трин и Геральда затравленно кивнули, подавленные напором. А Макса уже рисовала меню.
– Кстати, Геральда, я слышала, ты числишься здесь кондитером? Что вкусненькое можешь посоветовать?
– Э-э-э…
– Возьми пачуанчи, – поспешил на помощь подруге Трин. – Они как раз соответствуют твоему имиджу.