Сегодня мы присутствуем при величайшем событии! Мы долго, очень долго ждали этого дня! Прекрасный корабль, дитя сотен работников нашей корпорации отправится в путь к звёздам! На три дня раньше, чем «Кагаяки»! Ура, друзья!
Халлоран воздел руки, толпа взревела. Над площадью бесновался энтузиазм. Великая работа сделана, остались считаные минуты до воплощения тяжелейшего проекта.
– История помнит Юрия Гагарина, Нила Армстронга и Джеффа Нумана. Сегодня к ним присоединится экипаж «Атланта», эти смелые прекрасные люди. Пожалуйста, дайте связь с Джи-Пи-Один!
«Архивная запись».
Трин ощутил себя возле панорамного иллюминатора. Вероятно, снимал кто-то из персонала станции. На фоне планеты чётко выделялась пусковая установка: две разгонные рельсы, между которыми расположился «Атлант». Электромагнитная пушка отправит корабль к границам Солнечной системы, откуда он совершит первый гиперпрыжок человечества.
– «Атлант» готов.
– Минута до старта.
Тишина. Мир затаил дыхание. Сменялись кадры хроники. Напряжённые лица руководителей проекта, Деквен Халлоран уже не улыбается, сжал губы. Сотни людей у экранов и на площадях. Тысячи людей смотрят в небо.
Стук сердец половины мира. Затаённое дыхание миллионов.
Ноль.
Вспышка.
Пламя вырвалось из дула рельсотрона. Корабль за несколько мгновений набрал гигантскую скорость и устремился прочь от Земли. От дома.
– Говорит «Атлант». Десять секунд – полёт нормальный.
Это – овации. Это – крики радости. Это – пляски и судорожные объятия. Кто-то целуется, кто-то бросает кепку в небо, Халлоран оседает и хватается за сердце. Его конкурент, Мамору Хирано сдержанно поздравляет удачливого коллегу.
«Атлант» не развалился при старте, экипаж не превратился в кашу, как пророчили недоброжелатели. Человеческий гений победил!
– Таким был первый старт, – вплёлся во всеобщее ликование голос Айны Лири. – Недавно удалось разыскать уникальные кадры, запечатлевшие гиперпрыжок. Оператор – Эния Вардалос.
– До расчётной точки – полторы минуты. Мыши при гиперпрыжках чувствовали себя хорошо. Испытатели – тоже. Что же… вот и наше время.
– Наконец-то, – буркнул чей-то голос.
– Джи-Пи-Один, подходим штатно. До связи через несколько лет.
Изображение заволокло сиреневым туманом. Мысли Трина заволокло туманом. Линии, спирали и кольца описывали замысловатые фигуры, словно балерины – фуэте.
Он пришёл.
Из ниоткуда.
Аэру
Наэс Хоара
Запрос на включение.
…Нет, это рано, это слишком рано, это слишком…
…поздно.
Хоара.
Из линий сложилось лицо. Тёмные черточки превратились в волосы, сверкнули пламенем глаза. Рот растянулся в улыбке.
Наэс.
Принято.
Лицо, огромное лицо, лицо Марсилуны Фокс разглядывало человечишку, посмевшего заглянуть в вечность.
– Дефункт, – выплюнули губы.
До туалета Трин не добежал.
Марси с отвращением взирала на диадему. Устройство призывно сверкало, но блеск его обманчив. Стоит надеть – тут же вспоминаются светящиеся грибы и проклятые слизни. «Она цепляется к сильнейшим переживаниям, – объясняла Айна, – у тебя они какие? То-то». И отправляла за впечатлениями. Не хочешь новых коннектов – дело твоё. На ипо начальница-благодетельница не смотрела. Гуляй, веселись, делай одежду, пробуй новые блюда – потом запиши впечатления. Зачем? Айна не говорила. Ей что-то нужно было от неё, Марсилуны Фокс. Что-то, чего она сама не могла сделать.
Вздохнув, Марси приложила устройство к голове, чуть нажала. Лёгкое помутнение, стены качнулись, раздался шёпот. Она больше всего ненавидела этот шёпот. Казалось, тысячи голосов монотонно шелестят одну и ту же фразу, и каждый голос отстаёт от другого на миллисекунду. Шорох, шуршание змей по опавшим листьям. И на глазах слёзы.
Натэну бы сюда. Она бы справилась. Марси ужасно хотелось закричать, что Айна ошиблась и выбрала не ту сестру – напряжение спало, диадема «прижилась».
– Йогурт, – шепнула она.
Стрим-проектор выдал нечто ярко-розовое. Надо передать не только вкус, но и цвет, и плотность, и кислоту на кончике языка, и холодный комочек, проскальзывающий по горлу. Как слизняк. Пакость какая!
Очень глубоко вдохнуть, до звёздочек в глазах. На экране яркие вспышки. Так, хорошо, теперь выдохнуть и попробовать другой образ.
– Так знай же, мой друг, что дай ты мне кулон, сияющий бирюзой, и находись этот кулон в богатом ящичке, этот ящичек – в драгоценном футляре, этот футляр – в чудном сундуке, этот сундук – в замечательном шкафчике, этот шкафчик – в великолепной комнате, эта комната – в приятном помещении, это помещение – в роскошном замке, этот замок – в несравненной крепости, эта крепость – в знаменитом городе, этот городок – на плодоносном острове!
И дальше, дальше, разгонять фразы, не сбиваться с ритма, контролировать эти три потока – речь, образ и эмоции. Плодоносный остров – в безбрежном океане, океан – на маленькой планете, планета – у рыжего солнца, а вокруг струны, поют струны, играют на них титаны и гиганты, смотрят, смотрят на тебя, удивляются букашке этакой. Откуда ты взялась?
– Марси! Эй, Марси!
Струны играли мелодию космоса, нотная структура бесконечности, где разумы сплетаются в симфонию, а тон задаёт им ключ…
– Марси! – рявкнули над ухом.
– Что?!
– Посетитель, – спокойнее ответил Нико. – Долго не болтай, ещё на тренировку.
– Чего ж пустили?
– Такую попробуй не пустить.
От двери раздался смешок. Высокая мулатка подмигнула Марсилуне.
– Эсдар!
– Привет, Марси. Решила узнать, как ты.
– Сложно.
Спасательница немного замялась. Видно было, что она гораздо лучше ориентируется в схватках, чем в светской беседе. Марси лихорадочно искала подходящие слова. Ни одно ей не нравилось. Когда молчание стало по-настоящему неловким, она выдавила самое простое:
– А ты как?
– Хорошо.
– Ещё кого-нибудь спасла?
– Конечно, – сверкнула белыми зубами Эсдар. – Целую колонию помешанных на природе чудаков.
Марси поёжилась. Она ведь тоже была в некотором роде «помешанным на природе чудаком». Точнее – им был Вась…
Экран расцвёл грибным сиянием, и Эсдар, оглянувшись, поспешно сменила тему.
– Как тебе здесь? Освоилась? Всегда было интересно, как устроена студия. Я была в одной, на Джимбо-сиреневый-15, но там от неё мало что осталось. Вот.
– Оно вроде бы просто, но как начнёшь… Это – «диадема». То есть она называется по-другому, но я не помню как. Ладно, неважно. Она транслирует эмоции в стример – вон ту штуку. Он передаёт сигнал в операторский компьютер, а тот выстраивает образы. Это если вкратце.
– Шикарно. Попробовать можно?
– Не знаю.
– Можно, – в студии появилась Айна. – Любопытно посмотреть на реакции настоящего спасателя, приходящего на помощь там, где другие не в силах.
Последние слова она произнесла со сдержанной иронией. Спасателей Айна недолюбливала. Имплантаты, телесные модификации, машины смерти, в которых мало что осталось от людей. Техники, в отличие от спасателей, казались ей более живыми.
Марси переводила взгляд с Эсдар на Айну. Высокая мулатка с короткой стрижкой, рельефные мускулы просматриваются сквозь облегающий комбинезон. И полная противоположность – невысокая ведущая с тонкой кожей, сквозь которую видны вены, длинные светлые волосы, мерцая, спадают с плеч, короткое платье лишь подчёркивает мягкость. Разные, но всё равно неуловимо схожие. Эсдар могла подавить кого угодно физически. Айна может размазать психологически. Они стоили друг друга.
– Присаживайся. У нас есть кресло для гостей студии. Они бывают нечасто – боятся прийти к нам и потерять ипо. Ты не боишься?
– Вот ещё, – фыркнула Эсдар. – Покажу вам класс.
Айна криво усмехнулась.
– Марси, тренировочное задание. Ты ведёшь шоу. Расспроси гостью о чём-нибудь. Попробуй поработать с её образами, это у тебя неплохо получается.
Интровертам, а особенно бывшим хикикомори, сложно транслировать свои эмоции. Внешний контур у них замкнут. Зато они прекрасно отрабатывают в поддержке. Сильные внутренние переживания расцвечивают эмоциональный поток основного транслятора, и снители радостно вбирают свеженькие ощущения.
Боты сплели металлическую паутинку на голове Эсдар, стример поднялся в рабочее положение.
– И пять, четыре, три… – скомандовала Айна, заняв место оператора.
– Привет, Эсдар! – начала Марси. – Рада встретиться с тобой. Последний раз мы виделись при странных обстоятельствах…
– Щекотно, – хихикнула мулатка. – Ух, как здорово! Летаешь!
– Сложно ли быть спасателем?
– Не очень, – выдохнула Эсдар. – Тренировки, тренировки. Привыкаешь. Потом серия операций, и тренировки, и снова. Главное – чувствовать себя.
Айна надела сноэмулятор. Тут же показалось, будто она прибавила в росте и весе. Ощущение мощи и лёгкости. Сломать железный лом. Поднять валун. Сжечь помеху. Я – оружие. Наноботы ожили, готовили тело к схватке.
Опасно, надо выйти и контролировать по экранам. Эмоции – потом.
– Тяжело пришлось с карбофагами. Этих тварей сложно остановить, они жрут органику и неорганику, а главное… главное – их кто-то напустил.
– Кто?
– Не знаю. Но не совпадение это, не совпадение. И ведь не первый раз.
Тут Айна насторожилась. Спасательница потеряла контроль. Прекрасное тренированное тело не распознало угрозы, стример выкачивал её затаённые мысли, а любопытство Марси лишь усиливало поток.
Долина, лесок, от него в ужасе бежит маленькая человеческая фигура. За ней мчится чудовище. Оно успело пролить кровь, оно хочет больше крови.
Мелкие чёрные твари атакуют чудовище. Одна, самая быстрая, уводит его за собой. Она вёрткая и хитрая.
– Люди живут как хотят, – жалобно произнесла Марси.
– Люди должны жить как люди. И никто не может помешать. Я ненавижу тех, кто мешает нормально жить, кто насылает карбофагов и вирталов. Они сидят в своих убежищах, дёргают за ниточки, но рано или поздно им придётся выйти и заплатить за всё. И за кровь Инаны тоже.