х сгустков прямо в камеру, в эфире раздались крики ужаса пилотов, и картинка сменилась помехами. Полковник перешел на крик, вызывая вертолет, но ответа не было. Тогда Левински вышел на связь с командой морпехов, чьей задачей являлась охрана входа в тоннель. Но ответа вновь не последовало. Вместо них на связь вышла команда, охраняющая ретранслятор, и полковник приказал им выйти на поверхность и выяснить, что происходит.
– Кораблю приготовиться к отражению атаки с воздуха! – объявил Левински, и большая часть престарелых моряков покинула каюту для компаний. Остальные остались наблюдать за экраном.
Пока Левински отдавал приказы морским офицерам, во всех видеоокнах что-то сверкнуло, и его перебило сразу несколько голосов:
– Свет! В тоннеле зажегся свет! Сэр! – Морпехи ощетинились винтовочными стволами во все стороны, ожидая нападения: – Освещение заработало по всей протяженности тоннеля!
– Лидерам команд доложить обстановку! – скомандовал полковник. – Что вы видите?
Лидеры команд начали поочередные доклады, из которых стало ясно, что пока опасности никто не наблюдает. Свет шел сверху, его испускали полочные своды, кажется, камень, из которого они состояли, светился, большего понять не удавалось. Огромные ворота, расположенные по обе стороны тоннеля, не открылись, и вообще никак не изменились, но престарелые морпехи продолжали держать на прицеле ближайшие из них. Потом команда ретранслятора выбралась на поверхность, и их камеры показали жуткую картину: обломки обоих вертолетов и трупы растерзанных неизвестным оружием морпехов.
– Выживших нет, сэр! – доложил один из офицеров. – Противника не наблюдаю. В небе чисто.
– Сэр! – вклинился в эфир голос оператора робота. – Движение в вертикальной шахте!
– Что? – переспросил полковник, и охраняющие шахту престарелые солдаты отпрянули от установленной возле крылатых статуй лебедки, вскидывая оружие. – Дайте мне изображение с камеры! Как глубоко спустился робот?
– Пятьдесят ярдов, сэр! – ответил оператор. – Мы недавно начали спуск! Вывожу картинку!
Окно, транслирующее изображение с камеры робота, продемонстрировало вид на освещенную неярким светом шахту. Шахта представляла собой массивную каменную лестницу, под углом в шестьдесят градусов уходящую далеко вниз. И там, внизу, метрах в двухстах, вверх по ступеням размеренным шагом двигалась человеческая фигура. Из-за тусклого освещения видимость была неважной, и детально разобрать изображение не удавалось.
– Приблизить изображение! – приказал полковник. – Я хочу видеть, кто это!
– Я не могу, сэр! – возразил оператор. – Камера не отвечает на команду приближения! Возможно, механизм вращения объектива отказал из-за того, что робот сильно наклонен, аппаратура серьезно изношена. Сэр, тот, кто поднимается по лестнице, вооружен, это заметно по силуэту! Я думаю, надо вытащить робота из шахты, чтобы не подставлять под пули!
– Вы видели ещё кого-нибудь на лестнице? – уточнил Левински. – Сколько их там может быть?
– Он один, сэр! – уверенно заявил оператор. – Это совершенно точно! Он двигается вверх по лестнице слишком стабильно, это подозрительно! Лестница очень длинная, ступени массивные, обычный человек должен уставать и останавливаться для отдыха, но он не сбавляет темпа. Если он не остановится, то через три минуты будет здесь.
– Поднимайте робота! – разрешил полковник. – Второму взводу организовать засаду и захватить противника! Первому взводу контролировать ретранслятор и следить за входом в тоннель с безопасного расстояния! На улицу не выходить! Всем соблюдать тишину! Возьмите этого ублюдка!
На изображениях с морпеховских камер всё пришло в движение, и престарелые бойцы начали подготовку к захвату. Морпехи занимали позиции за крылатыми статуями, ловко прячась за постаментами и лапами, оператор орудовал лебедкой, извлекая из шахты робота. Картинка с его камеры тряслась, и понять, что она показывает, стало ещё труднее.
– Быстрее! Быстрее! – торопил его морпеховский майор, одновременно вглядываясь в изображение на походном мониторе. – Он приближается! Он заметил робота?
– Думаю, да! – суетился престарелый оператор. – Но никак не реагирует! Может, он не знает, что такое робот? Или не догадывается, что на нем камера и мы его видим?
– Или пытается усыпить нашу бдительность! – майор разгадал планы противника. – Полковник, сэр! Подтверждаю наличие вооружения! Не могу идентифицировать оружие в таких условиях, но противник одет в военное снаряжение, имеющее арктический камуфляж, и маску, оставляющую открытыми только глаза! Оружие у него на груди, он может использовать его в любой момент!
– Возьмите этого ублюдка, майор! – потребовал Левински. – Он нужен нам живой! В качестве превентивной меры можете прострелить ему конечности, если сочтете нужным. За работу!
– Да, сэр! – отчеканил майор, и престарелые морпехи исчезли за статуями.
Немного погодя лебедка вытянула из шахты салазки с роботом, и оператор лихорадочно забегал вокруг них, отцепляя робота от лебедки и прочих креплений. Едва робот оказался свободен, оператор схватил пульт управления, направил робота полным ходом в сторону выхода и побежал следом, испуганно оглядываясь через каждые несколько шагов. В эфире воцарилось гробовое молчание, и вся каюта компаний не спускала с экрана напряженных взглядов. Даже террористка Вайс, заметно расслабившаяся после того, как стало ясно, что её бойфренд жив, следила за происходящим, затаив дыхание. Димка старался держать в поле зрения все окна, транслирующие изображения с камер морпехов, а заблокированные в лаборатории Вильмана люди, не имея возможности наблюдать видео, вслушивались в замолкший эфир.
– Он подходит! – раздался тихий шепот морпеховского майора. – Всем приготовиться!
Секунд пять не происходило ничего, и камеры морпехов передавали вид из-за постаментов статуй на вход в вертикальную шахту. Потом в глубине шахты что-то шевельнулось, вроде что-то белое, и картинка в морпеховских окнах сменилась пургой помех. Кто-то из сидящих неподалеку от Димки престарелых матросов тихо выругался, и в этот момент в эфире прозвучала команда майора:
– Огонь!
Грянули автоматные очереди, и эфир потонул в истошных душераздирающих воплях.
– Майор! – полковник Левински заподозрил неладное: – Что происходит?!
Ответом ему были надрывные, почти нечеловеческие крики боли и ужаса, забившие собой весь эфир. В каюте компаний люди повскакивали с мест, заблокированные в лаборатории нервно переглядывались, вскидывая оружие, остальные команды морпехов срочно залегли, беря на прицел тоннель, и внезапно их видеокамеры стали отключаться одна за другой. В следующую секунду жуткие вопли стихли, и во внезапно воцарившейся тишине послышался неторопливый звук тяжелых шагов. Видимо, чью-то рацию заклинило в режиме передачи, и сейчас все слышат, что происходит рядом с ней. Тяжёлые шаги начали удаляться, и полковник Левински вновь вышел в эфир:
– Майор? Вы меня слышите? Доложите свой статус! – Ему не ответили, и полковник продолжил вызывать: – Команда «Джей»! Ответьте! Повторяю! Команда «Джей»! Ответьте!
Никто из морпехов, организовавших засаду, на связь не выходил, и полковник повысил голос:
– Оператор! Вы меня слышите?
– Да, сэр! – испуганным шепотом откликнулся тот.
– Где вы находитесь? – потребовал отчета Левински. – Где робот? Что с командой «Джей»?
– Робот где-то возле лаборатории Вильмана, сэр! – шептал оператор. – Я его обогнал, точно не знаю насколько! Освещение погасло, тут кромешная тьма, я ничего не вижу! Я опасаюсь включать фонарь! Со стороны шахты раздавалась стрельба и жуткие крики, сэр, теперь там тишина!
– Отправьте туда робота! – приказал Левински. – Используйте камеру ночного видения!
– Но, сэр, я не могу здесь задерживаться, это может быть опасно! – ещё тише забормотал престарелый оператор. – Я должен как можно скорее добраться до выхода! Робот выдаст меня…
– Оба вертолета уничтожены! – рявкнул полковник, перебивая перепуганного оператора. – Куда вы собрались идти?! До берега сто километров, не считая прибрежных льдов! Единственный выход – уничтожить противника! Ваш робот вооружен термобарической ракетой! Поджарьте ублюдка!
– Да, сэр! – оператор немного воспрял духом, и стало слышно, как он щелкает кнопками пульта управления. – Я его вижу, сэр! Он возле статуй, идет сюда! Не могу дать вам изображение, трансляция не работает, связь только по проводам! Сейчас я поджарю его! Точно в голову! Пуск!
Раздалось шипение срывающейся с пусковой установки ракеты, и спустя мгновение в эфире оглушительно громыхнуло и затихло – включенная рация погибшего морпеха вышла из строя. Судя по тому, как на экране вздрогнули заблокированные в лаборатории люди, грохот взрыва донесся до них несмотря на массивные стены. Секунду никто не произносил ни звука.
– Он всё ещё идет! – истерично взвизгнул в эфире оператор. – Он движется прямо на меня! Помогите!!! – Его голос задрожал, принимая полубезумные интонации. Похоже, оператор бежал в темноте, стремясь выбраться из тоннеля. – Вытащите меня отсюда! Помогите! Нет! Нет! А-а-а-а-а!
Его вопль резко взлетел до фальцета, перешел в хрип и оборвался, сменяясь зловещей тишиной.
– Взвод «Кей»! – Левински вызвал взвод морпехов, которым было поручено охранять ретранслятор. – Докладывайте!
– Освещения нет, сэр! После взрыва из глубины тоннеля пришла сильная ударная волна, у нас имеются пострадавшие! Все камеры вырубило ещё до взрыва, работают только рации! Противник не замечен, приборы ночного видения не показывают целей! Другие команды не отвечают!
В этот момент Димка увидел, как стоящий у люка Абдулла меняется в лице. В лаборатории Вильмана освещение не гасло, видеокамеры тоже функционировали, и теперь все смотрели на их окна. И на всех этих окнах Димкины солдаты медленно и тихо отступали в глубь лаборатории, прячась за оборудование и не отводя винтовочных стволов от громады запертого люка. Абдулла обернулся к кому-то из солдат, прислонил палец к губам, подавая знак соблюдать тишину, и тоже попятился в дебри массивных приборных установок. Несколько секунд все молчали, держа люк на прицеле, потом заговорил полковник Левински: