овый Чу Хень, являлся главой секты с таким названием. Вот так совпадение! Идейный революционер у нас, оказывается еще и глава бандитов, похитителей людей! Ну, кто бы сомневался. Для защиты несчастного народа все средства хороши, даже угнетение того же самого народа, чтобы получить от него доступ к бесплатной и быстрой культивации. Лицемерие – первое качество всех революционеров. Они борются не за других, а за личное место у кормушки, которое по каким-то причинам досталось другим. Их ферма-тюрьма для добычи халявной Инь попахивает подготовкой боевиков- мятежников для организованного свержения действующей власти. Хотя мне плевать, кто у власти, подлые и преступные методы получения силы этих «революционеров» мне точно не по душе.
- Угу, едешь в секту, а не скажешь, зачем? – желая проверить собеседника на вшивость, спросил я, подходя к повозке и заглядывая за борт.
Линь Синьхуа лежала на месте, но была дополнительно накрыта сверху куском грубой ткани. Её очертания легко угадывались под тканью, но если бы я не знал, что там именно она, мог бы принять за накрытые сверху мясные тушки, положенный на бок кувшин или несколько бочонков. Мужчина замер в полном оцепенении и в мгновение ока покрылся испаринами пота на висках.
- Линь Цинь, от твоего ответа зависит, умрешь ты прямо сейчас и прямо здесь или нет, так что хорошенько подумай, - сделав злодею небольшую подсказку, тихим, спокойным голосом и от этого еще более зловеще, сказал я.
- У меня не было выбора, господин! – спрыгнув с места возничего на дорогу и упав мне в ноги, завопил мужчина.
- Неужели? Девушка жила себе в гостинице, а ты решил продать её в рабство секте. Или это не ты связал и уложил её в повозку?
- Я! Я господин, но у меня не было выбора! Таковы правила секты «Кулак справедливости». Если хочешь забрать свою дочь, надо привези взамен другую девицу не моложе четырнадцати и не старше двадцати пяти лет. Я пытался забрать дочь своими силами, но они жестоко избили меня и сказали, что просто убьют её, если я продолжу маячить у их базы или доложу о похищении хоть кому-то в столице. Я чуть не умер в последний раз и еле встал на ноги. Моя Ву Шимин уже три года в их проклятой секте! Ей уже семнадцать, я не видел дочь три года, её мать умерла от болезни. Дочь самое ценное, что у меня есть, а я даже не знаю, жива она и что они с ней делают. У моего двоюродного брата также забрали в прошлом году дочь, а два дня назад он обменял её на какую-то пришлую девицу. Секта сдержала обещание, ему вернули дочь, поэтому я… Мне нет прощения, но моя Шимин, чем она заслужила такую жестокую судьбу? Господин, убейте меня, я не заслуживаю прощения, но прошу, умоляю, спасите мою дочь Ву Шимин!
- А чего ты решил, что я не заодно с теми сектантами за перевалом?
Лицо мужчины, побледнело, потом опять покраснело, а затем пошло пятнами. Он прикрыл глаза трясущимися ладонями и расплакался, как ребенок.
- Я пошутил. Всё, хватит, не плачь! Так значит, ты совершил своё гадкое преступление, чтобы обменять пленницу на свою дочь?
- Да, господин, - растирая слезы по лицу, прохныкал мужчина.
- Признаешь свою вину?
- Да, я ужасный человек, хотел обречь эту невинную девушку на те же страдания, что переживает сейчас моя дочь, - обреченно опустил голову, подтвердил злодей.
- Я могу понять твои чувства, и хоть ты совершил ужасный поступок, я дам тебе шанс исправить твою ошибку, - на ходу соображая, как бы я мог использовать раскаяние преступника, сказал я.
- Благодарю, благодарю, Великий мастер! Что я должен сделать, чтобы искупить свою вину?
- Во-первых, расскажи мне, как тут всё устроено. Если я захочу освободить Шимин, кому можно передать пленников, а кто заодно с сектой? Кто в долине покрывает похищение людей. Почему об этом до сих пор не стало известно в столице?
- Это старейшина Чень! Это он во всем виноват! Он занимается похищениями и заставляет этим заниматься других! – стиснув от злости трясущиеся кулаки, вспыхнул мужчина.
- Рассказывай.
- Дело в том, что в секте «Кулак справедливости» очень много молодых учеников и слуг из нашей и нескольких соседних деревень. Старые мастера секты всегда защищали нас от разбойников и хищников, в неурожайный год даже делились с нами рисом. Все относились к старому главе и его помощникам с огромным уважением, но шесть лет назад у секты сменился глава. Молодой господин запретил всем женщинам, что служили в секте, возвращаться раз в неделю назад в деревню. Только раз в три месяца. Потом пошли слухи, что с ними там творят ужасные вещи. Кто-то из ревнивых мужчин поднялся на гору и слышал стоны и крики своей молодой жены, прислуживавшей в секте кухаркой. После этого в долине пропало без вести несколько молодых девушек, а после молодой глава и вовсе приказал силой забирать наших молодых женщин и даже юных дочерей, что достигли четырнадцатилетнего возраста в секту для каких-то ритуалов. Глава держит в плену троих внучек старейшины и вертит им, как хочет. Старейшина хоть и сам пострадавший, но убеждает всех, чьих дочерей забрали, что если мы восстанем, то их просто убьют, а если не будем шуметь, то по истечении пяти лет каждую пленницу отпустят по доброй воле.
- Вот оно что!
- Да, господин! Две старшие дочери старейшины уже вернулись после пяти лет при секте и говорят, что хоть их и держали взаперти и не позволяли покидать территорию, но хорошо обращались. Их не заставляли тяжело работать, хорошо кормили, одевали и лечили дорогими лекарствами при необходимости. Они также постоянно ели какие-то пилюли, вызывающие жар в… ну, жар внизу. Их не обижали, а просто иногда использовали для каких-то сектантских духовных практик. Я сначала им поверил, но теперь не верю ни единому их слову! Зачем похищать молодых и красивых девушек, чтобы потом держать в отдельных, закрытых камерах годами? В этом нет никакого смысла! Когда я несколько раз подбирался близко к стенам секты, то слышал стоны отчаяния и боли узников. Их насилуют, мою дочь Шимин там насилуют десятки мужчин, а эти проклятые дочери старейшины и он сам нам рассказывают, что с ними обращались хорошо. Это всё ложь!
Не выдержав нервного напряжения, мужчина опять расплакался, закрывая ладонями лицо. С минуту приходя в себя, он продолжил:
- Они также говорят, что многие девушки из тех, которых забрали или похитили, уже сами не хотят никуда уходить. Им, якобы так хорошо в секте, что они не желают больше видеть родных. Они всем довольны и остаются в секте добровольно. Добровольно прислуживают мастерам и ученикам и создают с ними пары. Вот, я и подумал, что спасу Шимин, а этой девушке, не будет там плохо. Моя дочь обычная крестьянка, а с дочерями знатных и богатых столичных кланов они будут обращаться по-другому.
- Ясно. Значит, гостиницу в деревне содержишь не ты?
- Нет, - замотав головой, горячо воскликнул мужчина, - она принадлежит семье старейшины. У него есть еще одна на главной дороге. Я… прокрался и забрал эту девушку через окно.
- Так значит, обычно девушек из сельской гостиницы не похищают.
- Нет. Это было бы слишком подозрительно. Их похищают уже за деревней. Во всяком случае, мне так рассказывал брат. Он помогал так своему другу добыть и обменять ещё одну пришлую на его жену. Мы же простые люди, а не какие-нибудь боевые мастера. Мы можем лишь надеяться, что повезет и кто-то без охраны или в одиночку окажется в окрестностях деревни. Другого способа выручить своих дочерей у нас нет.
Я понял, каким образом секте удавалось в течении шести лет оставаться вообще безнаказанной. Угрозы убить заложников, обещание отпустить и возможность обменять, сделали местных крестьян заложниками и сообщниками преступников.
Я откинул мешковину и увидел туго связанные руки и веревку, пропущенную через рот Линь Синьхуа и врезавшуюся в её нежные щеки. Блин, надо было развязать её прежде, чем начинать расспросы. Разрезав веревки, я освободил пленницу и увидел еще одну сцену крокодильих слез.
- Всё хорошо, всё хорошо. Линь Сюли нашла меня. Я уже знаю, где твоя сестра. Скоро её заберу и все будет хорошо, - подставив плечо, успокаивающе приговаривал я, после чего глянул на виновного в случившемся мужчину.
Он кусал губы, понимая, что оказался ничем не лучше своих обидчиков, но очень хотел как-то искупить свою вину. Поэтому я рискнул довериться ему и сказал, чтобы он возвращался с похищенной девушкой в деревню, но не отводил её в номер гостиницы, если там нет её старшей сестры, а тайком спрятал у себя дома до её возвращения, а когда сестры воссоединятся, мчался в секту уже за своей освобожденной дочерью. Если он провалит задание, и с головы Синьхуа упадет хоть волосок, то я убью не только его, но и его Шимин.
Это прозвучало для мужчины шокирующе, но он не посмел что-то возразить и пообещал защищать Синьхуа ценой своей жизни и, раз десять поклонившись, спешно забрался на место возничего и стал медленно разворачивать повозку, чтобы двинутся в обратную дорогу.
- Доченька, спрячься, пожалуйста, под покрывало, - кинул он испуганно уставившейся на меня из кузова повозки девушке.
Я понимал её беспокойство. Освободил и оставил её с похитителем, но взять с собой я её просто не мог. Она не перенесет мои опасные прыжки и еще более опасные преземления, да и на территории секты станет моей ахиллесовой пятой. Возможно, она даже добраться до деревни не успеет, как Линь Сюли и остальные уже вернутся к гостинице.
Я же тем временем закончу в секте и буду возвращаться в деревню с другими пленницами. Надеялся, что явивший горькие слезы раскаяния мужчина, отнесется к бывшей пленнице, как к родной дочери, раз уж я связал их жизни. Сильнее мотивации для него было сложно придумать.
Нова молча брела за Немезидой по лесной тропинке, став за прошедшую неделю из уверенной в себе, сильной и независимой женщины, выдающегося псиона, одним сплошным комком нервов. Она не могла понять, что произошло, почему способность, которую она развивала и уверенно использовала всю сознательную жизнь, вдруг неожиданно исчезла. Просто исчезла, словно она ею никогда и не обладала. Она больше не могла понять, о чем думают люди, больше не видела их ментального контура. Способность внушать что-то людям, да и просто остановить, запутав их мысли, также исчезла. Же