| His fat, white lips were trembling-wabbling nervously-and big hot tears were coursing down his previously pale but now flushed cheeks. | Толстые побелевшие губы казначея судорожно подергивались, горячие слезы струились по его лицу, только что бледному, а теперь багровому. |
| He presented one of those almost unbelievable pictures which are yet so intensely human and so true. If only the great financial and political giants would for once accurately reveal the details of their lives! | Зрелище почти неправдоподобное, но, к сожалению, не столь уж редкое, когда приоткрывается завеса над жизнью титанов финансового и политического мира! |
| Mollenhauer looked at him calmly, meditatively. | Молленхауэр смотрел на него спокойно и задумчиво. |
| How often had he seen weaklings no more dishonest than himself, but without his courage and subtlety, pleading to him in this fashion, not on their knees exactly, but intellectually so! | Он часто видел перед собою слабых людей, не более бесчестных, чем он сам, но лишенных его ума и мужества, и они точно так же молили его -не обязательно на коленях, но все равно это были люди со сломленной волей и духом. |
| Life to him, as to every other man of large practical knowledge and insight, was an inexplicable tangle. | Жизнь, в представлении этого человека с богатым и сложным житейским опытом, была безнадежно запутанным клубком. |
| What were you going to do about the so-called morals and precepts of the world? | Что прикажете делать с так называемой моралью и нравственными заповедями? |
| This man Stener fancied that he was dishonest, and that he, Mollenhauer, was honest. | Этот Стинер считает себя бесчестным человеком, а его, Молленхауэра, честным. |
| He was here, self-convicted of sin, pleading to him, Mollenhauer, as he would to a righteous, unstained saint. | Вот он кается перед ним в своих преступлениях и взывает к нему, словно к праведнику или святому. |
| As a matter of fact, Mollenhauer knew that he was simply shrewder, more far-seeing, more calculating, not less dishonest. | А между тем Молленхауэр знает, что сам он столь же бесчестен, но более хитер, дальновиден и расчетлив. |
| Stener was lacking in force and brains-not morals. | Дело не в том, что Стинер безнравствен, а в том, что он труслив и глуп. |
| This lack was his principal crime. | В этом его главная вина. |
| There were people who believed in some esoteric standard of right-some ideal of conduct absolutely and very far removed from practical life; but he had never seen them practice it save to their own financial (not moral-he would not say that) destruction. | Есть люди, воображающие, что существует какой-то таинственный кодекс права, какой-то идеал человеческого поведения, оторванный и бесконечно далекий от практической жизни. Но он, Молленхауэр, никогда не видел, чтобы они претворяли его в жизнь, а случись так, это привело бы их только к финансовой (не нравственной, этого он не стал бы утверждать) гибели. |
| They were never significant, practical men who clung to these fatuous ideals. | Люди, которые цеплялись за этот бессмысленный идеал, никогда не были выдающимися деятелями в какой-либо практической области. |
| They were always poor, nondescript, negligible dreamers. | Они навеки оставались нищими, жалкими, обойденными мечтателями. |
| He could not have made Stener understand all this if he had wanted to, and he certainly did not want to. | При всем желании он не мог бы заставить Стинера все это понять, да и не стремился просветить его. |
| It was too bad about Mrs. Stener and the little Steners. | Жаль, разумеется, детишек Стинера, жаль его жену! |
| No doubt she had worked hard, as had Stener, to get up in the world and be something-just a little more than miserably poor; and now this unfortunate complication had to arise to undo them-this Chicago fire. | Ей, вероятно, тоже пришлось немало поработать в жизни, как, впрочем, и ее мужу, чтобы пробить себе дорогу и хоть чего-то достичь. И вдруг это неожиданное бедствие, этот чикагский пожар, погубивший все их труды! |
| What a curious thing that was! | Странное стечение обстоятельств! |
| If any one thing more than another made him doubt the existence of a kindly, overruling Providence, it was the unheralded storms out of clear skies-financial, social, anything you choose-that so often brought ruin and disaster to so many. | Если что-нибудь и заставляло Молленхауэра сомневаться в существовании благого и всемогущего провидения, то именно такие финансовые или общественные события, обрушивавшиеся как гром среди ясного неба и приносившие гибель и разорение множеству людей. |
| "Get Up, Stener," he said, calmly, after a few moments. | - Встаньте, Стинер, - спокойно сказал он после недолгого молчания. |
| "You mustn't give way to your feelings like this. | - Нельзя так распускаться. |
| You must not cry. These troubles are never unraveled by tears. | Плакать тут нечего, слезами делу не поможешь. |
| You must do a little thinking for yourself. | Соберитесь с мыслями и хорошенько обдумайте свое положение. |
| Perhaps your situation isn't so bad." | Может быть, оно не так уж безнадежно. |
| As he was saying this Stener was putting himself back in his chair, getting out his handkerchief, and sobbing hopelessly in it. | Пока Молленхауэр говорил, Стинер снова уселся в кресло и беспомощно всхлипывал, утирая глаза платком. |
| "I'll do what I can, Stener. I won't promise anything. I can't tell you what the result will be. | - Я сделаю все, что возможно, Стинер, хотя ничего конкретного сейчас не обещаю и за результат ручаться не могу. |
| There are many peculiar political forces in this city. | В нашем городе действуют различные политические силы. |
| I may not be able to save you, but I am perfectly willing to try. | Может быть, мне и не удастся спасти вас, но я попытаюсь. |
| You must put yourself absolutely under my direction. | Зато вы должны полностью довериться мне. |
| You must not say or do anything without first consulting with me. | Не говорите и не делайте ничего, предварительно не посоветовавшись со мной. |
| I will send my secretary to you from time to time. He will tell you what to do. | Время от времени я буду посылать к вам своего секретаря с указаниями, как действовать. |
| You must not come to me unless I send for you. | Ко мне не являйтесь, пока я сам вас не позову. |
| Do you understand that thoroughly?" | Вы меня поняли? |
| "Yes, Mr. Mollenhauer." | - Да, мистер Молленхауэр. |
| "Well, now, dry your eyes. | - Ну, теперь вытрите слезы. |
| I don't want you to go out of this office crying. | Из моей конторы неудобно выходить с заплаканными глазами. |
| Go back to your office, and I will send Sengstack to see you. | Поезжайте к себе в казначейство, а я пришлю к вам Сэнгстека. |
| He will tell you what to do. | От него вы узнаете, что делать. |
| Follow him exactly. | Выполняйте в точности его слова. |
| And whenever I send for you come at once." | А как только я дам вам знать, приходите немедленно. |
| He got up, large, self-confident, reserved. | Он поднялся, большой, самоуверенный, спокойный. |
| Stener, buoyed up by the subtle reassurance of his remarks, recovered to a degree his equanimity. | Его туманные обещания вернули Стинеру душевное равновесие. |
| Mr. Mollenhauer, the great, powerful Mr. Mollenhauer was going to help him out of his scrape. | Сам мистер Молленхауэр, великий, могущественный Молленхауэр, поможет ему выпутаться из беды. |
| He might not have to go to jail after all. | В конце концов не исключено, что тюрьма и минует его. |
| He left after a few moments, his face a little red from weeping, but otherwise free of telltale marks, and returned to his office. | Когда через несколько минут Стинер отправился в казначейство, на его лице, правда, еще красном от слез, уже не заметно было других следов пережитого потрясения. |
| Three-quarters of an hour later, Sengstack called on him for the second time that day-Abner Sengstack, small, dark-faced, club-footed, a great sole of leather three inches thick under his short, withered right leg, his slightly Slavic, highly intelligent countenance burning with a pair of keen, piercing, inscrutable black eyes. | Не прошло и часа, как в казначейство, вторично за этот день, явился Эбнер Сэнгстек, смуглый человечек с высохшей правой ногой, обутой в тяжелый башмак на утолщенной подошве. На его скуластом, необычайно умном лице светились живые, пронизывающие, но непроницаемые глаза. |