| That was just what her Frank had been telling her in those happy, private hours when they had been together recently in one place and another, particularly the new rendezvous in South Sixth Street which he had established, since the old one had to be abandoned. | Разве не то же самое говорил он ей в те счастливые часы, которые они проводили то в одном, то в другом месте, преимущественно же в доме на Шестой улице, нанятом им для свиданий с нею после того, как они вынуждены были расстаться со своим прежним убежищем. |
| He had stroked her rich hair, caressed her body, and told her it was all a prearranged political scheme to cast the blame as much as possible on him and make it as light as possible for Stener and the party generally. | Фрэнк гладил ее пышные волосы, ласкал ее и уверял, что вся эта история подстроена местными политическими заправилами с целью взвалить вину на него и, по возможности, выгородить партию вообще и Стинера в частности. |
| He would come out of it all right, he said, but he cautioned her not to talk. | Он, Каупервуд, конечно, выпутается, но все-таки Эйлин должна держать язык за зубами. |
| He did not deny his long and profitable relations with Stener. He told her exactly how it was. | Он не отрицал, что продолжительное время состоял в деловых и обоюдовыгодных отношениях со Стинером, и точно объяснил ей, в чем заключались эти отношения. |
| She understood, or thought she did. | Эйлин все поняла или по крайней мере думала, что поняла. |
| Anyhow, her Frank was telling her, and that was enough. | Но так или иначе, Фрэнк заверял ее в своей невиновности, и этого для нее было достаточно. |
| As for the two Cowperwood households, so recently and pretentiously joined in success, now so gloomily tied in failure, the life was going out of them. | Что же касается домов старшего и младшего Каупервудов, столь недавно и с таким блеском объединившихся в дни процветания, а теперь связанных горестными узами общей беды, то жизнь в них почти замерла. |
| Frank Algernon was that life. | Источником этой жизни был Фрэнк Алджернон. |
| He was the courage and force of his father: the spirit and opportunity of his brothers, the hope of his children, the estate of his wife, the dignity and significance of the Cowperwood name. | Он придавал силу и мужество отцу, вдохновлял и благодетельствовал братьев, был надеждою детей, опорой жены, величием и гордостью семейства Каупервудов. |
| All that meant opportunity, force, emolument, dignity, and happiness to those connected with him, he was. | В нем воплощались для всех его близких удача, сила, честолюбивые стремления, достоинство и счастье. |
| And his marvelous sun was waning apparently to a black eclipse. | Но теперь его ярко горевшая звезда померкла и, видимо, близилась к закату. |
| Since the fatal morning, for instance, when Lillian Cowperwood had received that utterly destructive note, like a cannonball ripping through her domestic affairs, she had been walking like one in a trance. | С того самого утра, когда роковое письмо, словно бомба, разрушило весь привычный жизненный уклад Лилиан Каупервуд, она пребывала в каком-то полумертвом состоянии. |
| Each day now for weeks she had been going about her duties placidly enough to all outward seeming, but inwardly she was running with a troubled tide of thought. | Вот уже несколько недель Лилиан, по-прежнему методически выполняя свои обязанности - во всяком случае так это выглядело со стороны, -предавалась неотвязным и мучительным думам. |
| She was so utterly unhappy. | Она была глубоко несчастна. |
| Her fortieth year had come for her at a time when life ought naturally to stand fixed and firm on a solid base, and here she was about to be torn bodily from the domestic soil in which she was growing and blooming, and thrown out indifferently to wither in the blistering noonday sun of circumstance. | Ей минуло сорок лет, и к этому времени ее жизнь, казалось бы, должна была покоиться на прочной, незыблемой основе, а теперь жестокая рука грозила вырвать ее из благодатной почвы, где она жила и цвела, и выбросить увядать в палящем зное горестей и унижений. |
| As for Cowperwood, Senior, his situation at his bank and elsewhere was rapidly nearing a climax. | У Каупервуда-старшего все дела тоже стремительно шли под уклон. |
| As has been said, he had had tremendous faith in his son; but he could not help seeing that an error had been committed, as he thought, and that Frank was suffering greatly for it now. | Как мы уже говорили, его вера в сына была безгранична, но он понимал и без конца твердил себе, что Фрэнк в какой-то миг, видимо, совершил ошибку и теперь жестоко расплачивается за нее. |
| He considered, of course, that Frank had been entitled to try to save himself as he had; but he so regretted that his son should have put his foot into the trap of any situation which could stir up discussion of the sort that was now being aroused. | Старик, конечно, считал, что Фрэнк был вправе попытаться спастись уже известным нам способом, но не мог не страдать от сознания, что его сын попался в капкан обстоятельств, вызывавших сейчас все эти толки. |
| Frank was wonderfully brilliant. | Фрэнк, по его мнению, был на редкость блестящим человеком. |
| He need never have taken up with the city treasurer or the politicians to have succeeded marvelously. | Он мог бы добиться исключительных успехов, не связываясь ни с городским казначеем, ни с политическими воротилами. |
| Local street-railways and speculative politicians were his undoing. | Конные железные дороги и политики-спекулянты погубили его. |
| The old man walked the floor all of the days, realizing that his sun was setting, that with Frank's failure he failed, and that this disgrace-these public charges-meant his own undoing. | По целым дням шагая из угла в угол, старый Каупервуд все яснее понимал, что его звезда близится к закату, что крах Фрэнка - и его крах, что этот позор - публичное обвинение в бесчестных действиях - несет погибель и ему. |
| His hair had grown very gray in but a few weeks, his step slow, his face pallid, his eyes sunken. | За несколько недель его волосы окончательно поседели, походка стала медлительной, лицо побледнело, глаза ввалились. |
| His rather showy side-whiskers seemed now like flags or ornaments of a better day that was gone. | Живописные бакенбарды напоминали сейчас старые флаги - украшения лучших, безвозвратно ушедших дней. |
| His only consolation through it all was that Frank had actually got out of his relationship with the Third National Bank without owing it a single dollar. | Единственным его утешением было то, что Фрэнк полностью рассчитался с Третьим национальным банком, не остался должен ему ни единого доллара. |
| Still as he knew the directors of that institution could not possibly tolerate the presence of a man whose son had helped loot the city treasury, and whose name was now in the public prints in this connection. | И все-таки старик знал, что правление банка не примирится с пребыванием в его составе человека, чей сын способствовал расхищению городской кассы и фигурировал сейчас во всех связанных с этим делом газетных сообщениях. |
| Besides, Cowperwood, Sr., was too old. | Кроме того, Генри Каупервуд был стар. |
| He ought to retire. | Ему пришла пора уходить в отставку. |
| The crisis for him therefore came on the day when Frank was arrested on the embezzlement charge. | Развязка наступила в тот день, когда Фрэнк был арестован по обвинению в присвоении общественных средств. |
| The old man, through Frank, who had it from Steger, knew it was coming, still had the courage to go to the bank but it was like struggling under the weight of a heavy stone to do it. | Старик был предупрежден сыном, которого, в свою очередь, предупредил Стеджер, что этого не миновать, и, как всегда, отправился в банк, хотя ему и казалось, что тяжкое бремя пригибает его к земле. |
| But before going, and after a sleepless night, he wrote his resignation to Frewen Kasson, the chairman of the board of directors, in order that he should be prepared to hand it to him, at once. | Прежде чем выйти из дому после бессонной ночи, он написал на имя председателя правления Фруэна Кессона прошение об отставке, дабы немедленно вручить ему эту бумагу. |
| Kasson, a stocky, well-built, magnetic man of fifty, breathed an inward sigh of relief at the sight of it. | Мистер Кессон, коренастый, хорошо сложенный и весьма привлекательный с виду мужчина лет пятидесяти, в душе облегченно вздохнул при виде прошения. |
| "I know it's hard, Mr. Cowperwood," he said, sympathetically. | - Я понимаю, как вам тяжело, мистер Каупервуд, -сочувственно сказал он. |
| "We-and I can speak for the other members of the board-we feel keenly the unfortunate nature of your position. |