| Steger and Cowperwood were sent for. | За Каупервудом и Стеджером послали пристава. |
| The court-room was fully lighted. | Зал суда был ярко освещен. |
| The bailiff, the clerk, and the stenographer were there. | Пристав, секретарь и стенограф сидели на своих местах. |
| The jury filed in, and Cowperwood, with Steger at his right, took his position at the gate which gave into the railed space where prisoners always stand to hear the verdict and listen to any commentary of the judge. | Присяжные гуськом вышли из совещательной комнаты, а Каупервуд вместе со Стеджером заняли места у дверцы, которая вела в огороженную барьером часть зала: здесь подсудимым полагалось выслушивать приговор и все, что сочтет нужным сказать судья. |
| He was accompanied by his father, who was very nervous. | Старый Каупервуд, очень взволнованный, стоял подле сына. |
| For the first time in his life he felt as though he were walking in his sleep. | Каупервуду впервые в жизни почудилось, будто все это происходит во сне. |
| Was this the real Frank Cowperwood of two months before-so wealthy, so progressive, so sure? | Неужели он тот самый Фрэнк Каупервуд, который два месяца назад был таким богатым, преуспевающим, уверенным в себе? |
| Was this only December 5th or 6th now (it was after midnight)? Why was it the jury had deliberated so long? | Неужели сейчас только пятое или шестое декабря? (Это было после полуночи.) Почему так долго совещались присяжные? |
| What did it mean? | Что это может значить? |
| Here they were now, standing and gazing solemnly before them; and here now was Judge Payderson, mounting the steps of his rostrum, his frizzled hair standing out in a strange, attractive way, his familiar bailiff rapping for order. | Вот они уже в зале: стоят и торжественно смотрят прямо перед собой, а вот и судья Пейдерсон поднимается на свою трибуну, - его курчавые волосы забавно топорщатся. Пристав призывает всех к порядку. |
| He did not look at Cowperwood-it would not be courteous-but at the jury, who gazed at him in return. | Судья смотрит не на Каупервуда - это было бы невежливо, - а на присяжных заседателей, которые теперь, в свою очередь, смотрят на него. |
| At the words of the clerk, | На вопрос секретаря: |
| "Gentlemen of the jury, have you agreed upon a verdict?" the foreman spoke up, "We have." | "Господа присяжные заседатели, пришли ли вы к единодушному решению?" - старшина отвечает:"Да". |
| "Do you find the defendant guilty or not guilty?" | - Считаете вы подсудимого виновным или невиновным? |
| "We find the defendant guilty as charged in the indictment." | - Мы считаем подсудимого виновным в соответствии с обвинительным актом. |
| How had they come to do this? | Как они пришли к такому решению? |
| Because he had taken a check for sixty thousand dollars which did not belong to him? | Неужели все дело в том, что он взял чек на шестьдесят тысяч долларов, которые ему не причитались? |
| But in reality it did. | Но ведь, в сущности, он имел право на эти деньги! |
| Good Lord, what was sixty thousand dollars in the sum total of all the money that had passed back and forth between him and George W. Stener? Nothing, nothing! | Боже мой, какое значение имели шестьдесят тысяч долларов, если учесть все те суммы, которыми ворочали он и Джордж Стинер! Ровно никакого! |
| A mere bagatelle in its way; and yet here it had risen up, this miserable, insignificant check, and become a mountain of opposition, a stone wall, a prison-wall barring his further progress. | Казалось бы, сущий пустяк, а между тем он-то и выплыл на поверхность, этот мелкий ничтожный чек, и превратился в гору вражды, в каменную стену - в тюремную стену, преградившую ему путь к дальнейшему преуспеянию. |
| It was astonishing. | Непостижимо! |
| He looked around him at the court-room. | Каупервуд оглянулся кругом. |
| How large and bare and cold it was! | Какой огромный, голый, холодный зал! |
| Still he was Frank A. Cowperwood. | И все-таки он прежний Фрэнк Каупервуд! |
| Why should he let such queer thoughts disturb him? | Нельзя допускать себя до таких вздорных мыслей! |
| His fight for freedom and privilege and restitution was not over yet. | Его борьба за свою свободу, за свои права, за свою реабилитацию еще не кончилась. |
| Good heavens! It had only begun. | Видит бог, она еще только начинается! |
| In five days he would be out again on bail. | Через пять дней его выпустят на поруки. |
| Steger would take an appeal. | Стеджер подаст кассационную жалобу. |
| He would be out, and he would have two long months in which to make an additional fight. | Он, Каупервуд, окажется на свободе, и в его распоряжении будут целых два месяца для продолжения борьбы. |
| He was not down yet. | Он еще не побежден. |
| He would win his liberty. | Он отстоит себя. |
| This jury was all wrong. | Присяжные ошиблись. |
| A higher court would say so. It would reverse their verdict, and he knew it. | Суд высшей инстанции подтвердит это; он отменит приговор, тут не может быть сомнений. |
| He turned to Steger, where the latter was having the clerk poll the jury, in the hope that some one juror had been over-persuaded, made to vote against his will. | Каупервуд повернулся к Стеджеру, который в это время требовал от секретаря суда поименного опроса присяжных заседателей: может быть, хоть один из них признает, что поддался уговорам и голосовал против своей воли! |
| "Is that your verdict?" he heard the clerk ask of Philip Moultrie, juror No. 1. | - Полностью ли вы согласны с вынесенным решением? - услышал Фрэнк вопрос, обращенный к Филиппу Молтри, первому по списку присяжных. |
| "It is," replied that worthy, solemnly. | - Да! - торжественно подтвердил сей достойный гражданин. |
| "Is that your verdict?" | - Полностью ли вы согласны?.. |
| The clerk was pointing to Simon Glassberg. | - Секретарь ткнул пальцем в Саймона Гласберга. |
| "Yes, sir." | - Да, сэр! |
| "Is that your verdict?" He pointed to Fletcher Norton. | - Полностью ли вы согласны с вынесенным решением? - обратился он к Флетчеру Нортону. |
| "Yes." | - Да! |
| So it went through the whole jury. | Так были опрошены все присяжные. |
| All the men answered firmly and clearly, though Steger thought it might barely be possible that one would have changed his mind. | Они отвечали твердо и уверенно вопреки смутной надежде Стеджера, что кто-нибудь из них передумает. |
| The judge thanked them and told them that in view of their long services this night, they were dismissed for the term. | Судья поблагодарил присяжных, присовокупив, что после столь долгого заседания они могут считать себя свободными на всю сессию. |
| The only thing remaining to be done now was for Steger to persuade Judge Payderson to grant a stay of sentence pending the hearing of a motion by the State Supreme Court for a new trial. | Теперь Стеджеру оставалось только просить судью Пейдерсона отсрочить вынесение приговора, пока не придет ответ на апелляцию перед верховным судом штата о пересмотре дела. |
| The Judge looked at Cowperwood very curiously as Steger made this request in proper form, and owing to the importance of the case and the feeling he had that the Supreme Court might very readily grant a certificate of reasonable doubt in this case, he agreed. | В то время как Стеджер по всем правилам излагал свое ходатайство судье, тот с нескрываемым любопытством разглядывал Каупервуда; и поскольку дело это было весьма серьезным и верховный суд мог усомниться в правильности решения, он поспешил согласиться с доводами адвоката. |
| There was nothing left, therefore, but for Cowperwood to return at this late hour with the deputy sheriff to the county jail, where he must now remain for five days at least-possibly longer. | После этой процедуры Каупервуду осталось только, несмотря на поздний час, отправиться под конвоем помощника шерифа в окружную тюрьму, где ему предстояло пробыть по меньшей мере пять дней, а то и дольше. |
| The jail in question, which was known locally as Moyamensing Prison, was located at Tenth and Reed Streets, and from an architectural and artistic point of view was not actually displeasing to the eye. | Здание Мойэменсинтской тюрьмы, расположенное на углу улиц Десятой и Рид, внешне не производило гнетущего впечатления. |
| It consisted of a central portion-prison, residence for the sheriff or what you will-three stories high, with a battlemented cornice and a round battlemented tower about one-third as high as the central portion itself, and two wings, each two stories high, with battlemented turrets at either end, giving it a highly castellated and consequently, from the American point of view, a very prison-like appearance. |