| The Supreme Court ought not to grant his prayer for a new trial. | Верховный суд не удовлетворит его ходатайства о новом слушании дела. |
| It is thus that our inmost thoughts and intentions burst at times via no known material agency into public thoughts. | Так иногда наши сокровенные мысли и намерения каким-то чудом превращаются в достояние широкой публики. |
| People know, when they cannot apparently possibly know why they know. | Люди знают многое, что, казалось бы, никак не могло дойти до них. |
| There is such a thing as thought-transference and transcendentalism of ideas. | Волей-неволей приходится думать, что существует передача мыслей на расстоянии! |
| It reached, for one thing, the ears of the five judges of the State Supreme Court and of the Governor of the State. | Таким вот путем эти слухи дошли не только до пятерых судей верховного суда штата Пенсильвания, но и до самого губернатора. |
| During the four weeks Cowperwood had been free on a certificate of reasonable doubt both Harper Steger and Dennis Shannon appeared before the judges of the State Supreme Court, and argued pro and con as to the reasonableness of granting a new trial. | За тот месяц, что Каупервуд провел на свободе после подачи апелляции, Харпер Стеджер и Дэннис Шеннон успели побывать у членов верховного суда и высказаться - один за, другой против удовлетворения ходатайства о пересмотре дела. |
| Through his lawyer, Cowperwood made a learned appeal to the Supreme Court judges, showing how he had been unfairly indicted in the first place, how there was no real substantial evidence on which to base a charge of larceny or anything else. | Через своего защитника Каупервуд подал в верховный суд обстоятельно мотивированную жалобу, в которой он изобличал: во-первых, необоснованность обвинительного вердикта присяжных и, во-вторых, несостоятельность доказательств, на которых строилось обвинение в краже и других преступлениях. |
| It took Steger two hours and ten minutes to make his argument, and District-Attorney Shannon longer to make his reply, during which the five judges on the bench, men of considerable legal experience but no great financial understanding, listened with rapt attention. | Два часа десять минут потребовалось Стеджеру на то, чтобы изложить свои доводы; окружной прокурор Шеннон возражал ему еще дольше, и все время пятеро судей - люди с большим юридическим опытом, но малосведущие в финансовых вопросах - слушали обоих с неослабевающим интересом. |
| Three of them, Judges Smithson, Rainey, and Beckwith, men most amenable to the political feeling of the time and the wishes of the bosses, were little interested in this story of Cowperwood's transaction, particularly since his relations with Butler's daughter and Butler's consequent opposition to him had come to them. | Трое из них - Смитсон, Рейни и Бекуис, чутко отзывавшиеся на политические веяния времени и пожелания своих хозяев, холодно отнеслись к истории финансовых операций Каупервуда, ибо знали о его связи с дочерью Батлера и о явно враждебной позиции, занятой этим человеком в отношении Каупервуда. |
| They fancied that in a way they were considering the whole matter fairly and impartially; but the manner in which Cowperwood had treated Butler was never out of their minds. | Они считали, что рассматривают дело справедливо и беспристрастно, но в действительности ни на секунду не забывали о том, как Каупервуд поступил с Батлером. |
| Two of them, Judges Marvin and Rafalsky, who were men of larger sympathies and understanding, but of no greater political freedom, did feel that Cowperwood had been badly used thus far, but they did not see what they could do about it. | Двое других судей - Марвин и Рафальский, люди более широких взглядов, но не менее связанные в своих действиях соображениями политического порядка, понимали, что решение по делу Каупервуда было несправедливым, но не видели возможности это исправить. |