| Nearly all that she had had in the way of intelligence had been from his father and mother and Anna, and from a close and almost secret scrutiny of the newspapers. | Все, что ей было известно, она узнала от родителей и сестры Фрэнка да еще из газет, которые читала тайком. |
| At the time he had gone to the county jail she did not even know anything about it until his father had come back from the court-room and the jail and had broken the news to her. | Она ни о чем не подозревала даже в тот день, когда Фрэнк отправился в окружную тюрьму, и только старый Каупервуд, вернувшись, рассказал ей о случившемся. |
| It had been a terrific blow to her. | Для нее это было страшным ударом. |
| Now to have this thing suddenly broken to her in this offhand way, even though she had been expecting and dreading it hourly, was too much. | А теперь Фрэнк так спокойно наносит ей новый удар, которого она, правда, с замиранием сердца ждала каждый день, каждый час. Это было уж слишком! |
| She was still a decidedly charming-looking woman as she stood holding her daughter's garment in her hand, even if she was forty years old to Cowperwood's thirty-five. | Лилиан, стоявшая перед мужем с детской юбочкой в руках, все еще казалась прелестной женщиной, несмотря на то, что ей уже было сорок - на пять лет больше, чем Каупервуду. |
| She was robed in one of the creations of their late prosperity, a cream-colored gown of rich silk, with dark brown trimmings-a fetching combination for her. | На ней было платье, сшитое в дни их недавнего процветания, из тяжелого кремового шелка с темно-коричневой отделкой, которое очень шло ей. |
| Her eyes were a little hollow, and reddish about the rims, but otherwise she showed no sign of her keen mental distress. | Глаза Лилиан чуть-чуть ввалились и веки покраснели, но, помимо этого, ничто не выдавало ее тяжелых душевных переживаний. |
| There was considerable evidence of the former tranquil sweetness that had so fascinated him ten years before. | В ней отчасти еще сохранилось то мягкое спокойствие, которое десять лет назад так пленило Каупервуда. |
| "Isn't that terrible?" she said, weakly, her hands trembling in a nervous way. | - Какой ужас! - тихо произнесла она, и ее руки задрожали. |
| "Isn't it dreadful? | - Какой ужас! |
| Isn't there anything more you can do, truly? | И ничего больше нельзя сделать? |
| You won't really have to go to prison, will you?" | Неужели тебе не избегнуть тюрьмы? |
| He objected to her distress and her nervous fears. | Ее отчаяние и страх отталкивающе подействовали на Каупервуда. |
| He preferred a stronger, more self-reliant type of woman, but still she was his wife, and in his day he had loved her much. | Ему нравились более сильные, более решительные женщины, но все-таки она была его женой и когда-то он любил ее. |
| "It looks that way, Lillian," he said, with the first note of real sympathy he had used in a long while, for he felt sorry for her now. At the same time he was afraid to go any further along that line, for fear it might give her a false sense as to his present attitude toward her which was one essentially of indifference. | - Да, похоже на то, - отвечал он, и в его голосе впервые за последние годы прозвучали теплые нотки, ибо он от души жалел Лилиан, хотя в то же время и опасался проявлять нежность, которую она могла бы ложно истолковать, тогда как он уже давно не питал к ней никаких чувств. |
| But she was not so dull but what she could see that the consideration in his voice had been brought about by his defeat, which meant hers also. | Но Лилиан была не так глупа и понимала, что прозвучавшее в его голосе сострадание было вызвано только поражением, понесенным им, а стало быть, и ею. |