| The remaining members of the family were at home eagerly awaiting intelligence of the morning's work, and Joseph Cowperwood was at once despatched to tell them. | Остальные члены семьи с волнением дожидались известий дома, поэтому Джозефа немедленно отправили к ним. |
| The day had now become cloudy, lowery, and it looked as if there might be snow. | Между тем небо заволокло тучами, день нахмурился, и казалось, вот-вот пойдет снег. |
| Eddie Zanders, who had been given all the papers in the case, announced that there was no need to return to the county jail. | Эдди Зандерс, получивший на руки все относящиеся к делу бумаги, заявил, что нет нужды возвращаться в окружную тюрьму. |
| In consequence the five of them-Zanders, Steger, Cowperwood, his father, and Edward-got into a street-car which ran to within a few blocks of the prison. | Поэтому все пятеро - Зандерс, Стеджер и Фрэнк с отцом и братом - сели на конку, конечная станция которой всего на несколько кварталов отстояла от Восточной тюрьмы. |
| Within half an hour they were at the gates of the Eastern Penitentiary. | Через полчаса все они уже стояли у ее ворот. |
| Chapter LIII | 53 |
| The Eastern District Penitentiary of Pennsylvania, standing at Fairmount Avenue and Twenty-first Street in Philadelphia, where Cowperwood was now to serve his sentence of four years and three months, was a large, gray-stone structure, solemn and momentous in its mien, not at all unlike the palace of Sforzas at Milan, although not so distinguished. | Восточная тюрьма штата Пенсильвании, в которой Каупервуду предстояло отбыть четыре года и три месяца одиночного заключения, находилась на углу улиц Фейермаунт и Двадцать первой, в огромном здании из серого камня; хмурое и величественное, это здание несколько напоминало дворец Сфорца в Милане, хотя, разумеется, в архитектурном отношении сильно ему уступало. |
| It stretched its gray length for several blocks along four different streets, and looked as lonely and forbidding as a prison should. | Его серые стены окружали целый квартал, и оно высилось одинокое и неприступное, как и положено тюрьме. |
| The wall which inclosed its great area extending over ten acres and gave it so much of its solemn dignity was thirty-five feet high and some seven feet thick. | Стена, опоясывавшая огромную - свыше десяти акров - тюремную территорию и сообщавшая ей значительную долю ее угрюмого величия, имела тридцать пять футов в вышину и свыше семи в толщину. |
| The prison proper, which was not visible from the outside, consisted of seven arms or corridors, ranged octopus-like around a central room or court, and occupying in their sprawling length about two-thirds of the yard inclosed within the walls, so that there was but little space for the charm of lawn or sward. | Сама тюрьма, невидимая с улицы и состоявшая из семи корпусов, раскинувшихся наподобие щупалец осьминога вокруг центрального здания, занимала почти две трети огороженного стеною пространства, так что для лужаек и газонов оставалось очень мало места. |
| The corridors, forty-two feet wide from outer wall to outer wall, were one hundred and eighty feet in length, and in four instances two stories high, and extended in their long reach in every direction. | Эти корпуса, вплотную примыкавшие к наружным стенам, имели сорок два фута в ширину и сто восемьдесят в длину; четыре из них были двухэтажные. |
| There were no windows in the corridors, only narrow slits of skylights, three and one-half feet long by perhaps eight inches wide, let in the roof; and the ground-floor cells were accompanied in some instances by a small yard ten by sixteen-the same size as the cells proper-which was surrounded by a high brick wall in every instance. | Вместо окон там были лишь узенькие просветы под самым потолком длиной не больше трех с половиной футов и шириной дюймов в восемь. При некоторых камерах нижнего этажа были устроены крохотные дворики - десять на шестнадцать футов, то есть размером не превышающие самих камер и, в свою очередь, обнесенные высокими кирпичными стенами. |
| The cells and floors and roofs were made of stone, and the corridors, which were only ten feet wide between the cells, and in the case of the single-story portion only fifteen feet high, were paved with stone. | Стены камер, полы и крыши - все было из камня; камнем были выложены и коридоры, имевшие лишь десять футов в ширину, и одноэтажные галереи, достигавшие в вышину пятнадцати футов. |
| If you stood in the central room, or rotunda, and looked down the long stretches which departed from you in every direction, you had a sense of narrowness and confinement not compatible with their length. | Тому, кто из центрального помещения, так называемой ротонды, смотрел на расходящиеся длинные корпуса, все казалось несоразмерно узким и сдавленным. |
| The iron doors, with their outer accompaniment of solid wooden ones, the latter used at times to shut the prisoner from all sight and sound, were grim and unpleasing to behold. | Железные двери, - перед ними имелись еще массивные деревянные, для того чтобы в случае надобности совершенно изолировать заключенных, - производили тяжелое, гнетущее впечатление. |
| The halls were light enough, being whitewashed frequently and set with the narrow skylights, which were closed with frosted glass in winter; but they were, as are all such matter-of-fact arrangements for incarceration, bare-wearisome to look upon. | Света в помещениях было в общем достаточно, так как стены часто белили, а узкие отверстия в крыше застекляли на зиму матовым стеклом, но все было так голо, так утомительно для глаз, как это бывает только в местах заключения с их скупым и чисто утилитарным оборудованием. |
| Life enough there was in all conscience, seeing that there were four hundred prisoners here at that time, and that nearly every cell was occupied; but it was a life of which no one individual was essentially aware as a spectacle. He was of it; but he was not. | В этих стенах несомненно шла жизнь - тюрьма насчитывала в то время четыреста заключенных, и почти все камеры были заняты. Но никто из арестованных этой жизни не видел и не ощущал. Здесь люди жили и в то же время не жили. |
| Some of the prisoners, after long service, were used as "trusties" or "runners," as they were locally called; but not many. | Кое-кого из заключенных после долгих лет пребывания в тюрьме назначали "старостами", но таких было немного. |
| There was a bakery, a machine-shop, a carpenter-shop, a store-room, a flour-mill, and a series of gardens, or truck patches; but the manipulation of these did not require the services of a large number. | В тюрьме имелись: пекарня, механическая и столярная мастерские, кладовая, мельница и огороды, но для обслуживания всех этих заведений требовалось очень мало людей. |
| The prison proper dated from 1822, and it had grown, wing by wing, until its present considerable size had been reached. | Тюрьма, построенная в 1822 году, постепенно разрасталась, корпус за корпусом, пока не достигла своих нынешних, весьма внушительных, размеров. |
| Its population consisted of individuals of all degrees of intelligence and crime, from murderers to minor practitioners of larceny. | Обитатели ее были разнообразны как по своему умственному развитию, так и по совершенным преступлениям - от мелкой кражи до убийства. |
| It had what was known as the "Pennsylvania System" of regulation for its inmates, which was nothing more nor less than solitary confinement for all concerned-a life of absolute silence and separate labor in separate cells. | Правила тюремного распорядка определялись так называемой "пенсильванской системой", которая, в сущности, сводилась к одиночному заключению, соблюдению полной тишины и индивидуальному труду в изолированных камерах. |
| Barring his comparatively recent experience in the county jail, which after all was far from typical, Cowperwood had never been in a prison in his life. |