– Нет. Но его жена утверждает, что знакома с Дрейками и Уолкерами из Филадельфии. Я собираюсь спросить Нелли об этом. Мне интересно, почему ему пришлось уехать из Филадельфии, если его дела шли так хорошо. Люди обычно так не поступают.
Симмс уже завидовал финансовому успеху, который Каупервуд показал в Чикаго. Кроме того, манеры Каупервуда недвусмысленно свидетельствовали о его превосходном интеллекте и силе воли, а это неизменно вызывает негодование у всех, кроме просителей или хозяев, одержавших победу в других жизненных схватках. Симмс был очень заинтересован узнать о Каупервуде что-то более существенное.
Однако до того, как его положение в обществе могло утвердиться так или иначе, перед Каупервудом возникла гораздо более важная проблема, хотя Эйлин, вероятно, так не думала. Отношения между старыми и новыми газовыми компаниями становились все более напряженными; акционеры старых предприятий начали проявлять беспокойство. Они стремились выяснить, кто стоит за новыми газовыми компаниями, которые угрожали перехватить их законные права. Один из адвокатов, нанятых для расследования деятельности Сиппенса и генерала Ван-Сайкла, обнаружил, что муниципалитет Лейк-Вью выделил контракт для новой компании и что апелляционный суд собирается утвердить ее; адвокат решился обвинить членов совета в сговоре и получении взятки. Были собраны доказательства, что Данивэй, Джейкоб Герехт и другие чиновники Северной стороны получали наличные деньги. Подача искового заявления подразумевала приостановку одобрения концессий и давала старой компании время на обдумывание дальнейших действий. Юрист Северной стороны по фамилии Парсонс пристально следил за действиями Сиппенса и генерала Ван-Сайкла и пришел к выводу, что они были подставными лицами, а реальным вдохновителем всей этой бурной деятельности был Фрэнк Каупервуд или же люди, которых он представлял. Однажды Парсонс посетил контору Каупервуда с намерением встретиться с ним; не добившись результата, он продолжил копаться в его прошлом и узнавать о его связях. Эти расследования и в конечном счете привели к судебному процессу на выездной сессии Окружного суда Соединенных Штатов в конце ноября, с обвинением в сговоре между Фрэнком Алджерноном Каупервудом, Генри де Сото Сиппенсом, Джадсоном П. Ван-Сайклом и другими лицами. Почти сразу же за этим последовали иски, поданные компаниями Западной и Южной стороны со сходными обвинениями. В каждом случае фамилия Каупервуда упоминалась как тайная движущая сила, стоявшая за новыми компаниями, сговорившимися о принудительном выкупе своих акций за баснословную цену. История его злоключений в Филадельфии попала в прессу, хотя лишь отчасти; это был сильно переработанный текст, который раньше Каупервуд сам подготовил для газет.
Несмотря на тяжкие обвинения, юристы старых газовых компаний так и не смогли ничего доказать. Но новость о тюремном сроке (независимо от причины) с предыдущим банкротством и последующим скандальным разводом (хотя газеты ограничились лишь сдержанным упоминанием об этом) подстегнула публичный интерес и поместила Каупервуда с его молодой супругой в центр внимания.
Самого Каупервуда уговорили дать интервью, но он сказал, что был всего лишь посредником, а не инвестором трех новых компаний и что выдвинутые против него обвинения были лживыми – не более чем юридической уловкой, предпринятой, чтобы сделать его положение невыносимым. Он пригрозил, что подаст в суд за клевету. Хотя судебные иски в его адрес в итоге закончились ничем (он устроил дела таким образом, что его участие нельзя было проследить, не считая роли финансового посредника), обвинения все же были выдвинуты, и теперь он представал хитроумным манипулятором, имевшим скандальное прошлое.
– Насколько я понимаю, этот Каупервуд начинает зарабатывать себе имя в газетах, – обратился Энсон Меррилл к своей жене однажды утром за завтраком. Он развернул «Таймс» на столе перед собой и смотрел на заголовок, гласивший: «Против нескольких граждан Чикаго выдвинуто обвинение в сговоре. Имена Фрэнка Алджернона Каупервуда, Джадсона П. Ван-Сайкла, Генри де Сото Сиппенса и других перечислены в жалобе, поданной в выездную сессию Окружного суда». А я считал его обычным брокером.
– Мне мало известно о них, кроме того, что я слышала от Беллы Симмс, – ответила его жена. – Что там написано?
Он передал ей газету.
– Я всегда считала их обычными выскочками, – продолжала миссис Меррилл. – Судя по тому, что мне приходилось слышать, его жена просто возмутительна. Правда, я ее ни разу не видела.
– Он неплохо начинает для филадельфийца, – улыбнулся Меррилл. – Я видел его в клубе «Калюмет», и он показался мне довольно проницательным человеком. Так или иначе, он бойко приступает к делу.
Мистер Норман Шрайхарт, который до сих пор тоже не думал о Каупервуде, хотя и видел его в холлах «Калюмета» и «Юнион», начал всерьез задаваться вопросом, кто он такой. Шрайхарт, человек физически сильный, умный и невозмутимый, отличался от Энсона Меррилла. Однажды вскоре после того, как началось оживление в прессе, он встретился днем с Эддисоном в клубе «Калюмет». Опустившись на большой кожаный диван, он спросил:
– Эддисон, кто такой этот Каупервуд, чье имя сейчас полощут в газетах? Вы знаете всех и каждого. Кажется, вы однажды представили его мне?
– Несомненно, – с добродушным видом ответил Эддисон, который, несмотря на гонения Каупервуда, был скорее доволен, нежели расстроен. Судя по шумихе, сопровождавшей борьбу старых и новых газовых компаний, было очевидно, что Каупервуд весьма искусно справляется со своими делами, а главное, продолжает скрывать имена своих кредиторов. – Он родился в Филадельфии. Несколько лет назад он уехал оттуда и занялся комиссионной хлебной торговлей. Сейчас он банкир. Должен сказать, он довольно хитроумный человек. У него много денег.
– Правда ли, как пишут в газетах, что в недавно он обанкротился на миллион долларов в Филадельфии?
– Насколько мне известно, так оно и было.
– А потом он отсидел тюремный срок?
– Думаю, да. Но, полагаю, на самом деле там не было настоящего криминала. Судя по всему, он угодил в жернова какой-то крупной политической и финансовой схватки.
– И ему всего лишь сорок лет, как пишут в газетах?
– Примерно так, насколько я могу судить. А что?
– Ну, удержать старые газовые компании в пределах города – довольно амбициозный план, как мне представляется. Как вы полагаете, он справится?
– Этого я не знаю, – осторожно сказал Эддисон. – Все, что мне известно, я узнал из газет.
По сути, у Эддисона не было желания говорить об этом деле. В настоящее время Каупервуд через посредника пытался достичь компромисса и заключить союз со всеми заинтересованными сторонами. Дело продвигалось с большим трудом.
– Хм! – заметил Шрайхарт. Он задавался вопросом, почему Меррилл, Арнил и другие дельцы, как и он сам, не додумались до столь перспективного дела или не выкупили старые компании. Он ушел озадаченный и вскоре, фактически уже на следующее утро, составил план действий. Как и Каупервуд, он был расчетливым, жестким и холодным. Он твердо верил в Чикаго и во все, что было связано с будущим этого города. Теперь, когда Каупервуд обозначил свою позицию, ситуация с газовой отраслью стала совершенно ясной для него. Даже сейчас еще оставалась возможность вступить в игру со стороны и с помощью искусных спекуляций выиграть. Вероятно, самого Каупервуда можно будет отстранить от руководства или перекупить.
Будучи властным человеком, мистер Шрайхарт не верил ни в крупные инвестиции, ни в мелкие вклады. Если он приступал к делам такого рода, то предпочитал единоличное владение. Он решил пригласить Каупервуда в свою контору для деловой беседы. Соответственно, его секретарша составила уведомление в довольно пафосном стиле, приглашавшее Каупервуда «для обсуждения важного вопроса».
Именно в это время Каупервуд считал свое положение в финансовом мире Чикаго вполне устойчивым, хотя все еще испытывал горечь от сплетен и слухов в свой адрес, недавно посыпавшихся на него из разных мест. В таких обстоятельствах ему было свойственно проявлять высокомерное презрение к людям, бедным или богатым в равной степени. Он хорошо помнил, что, хотя их с Шрайхартом представили друг другу, последний раньше не снисходил до того, чтобы обращать на него внимание.
– «Мистер Каупервуд просит меня передать, – написала мисс Антуанетта Новак под его диктовку, – что в настоящее время он крайне занят, но будет рад встретиться с мистером Шрайхартом в своей конторе в любое удобное время».
Это привело властного и самоуверенного Шрайхарта в некоторое раздражение, однако он полагал, что в данном случае разговор на чужой территории не причинит ущерба и, в сущности, будет даже полезен для него. Поэтому во второй половине дня в среду он приехал в контору Каупервуда, где его ожидал самый радушный прием.
– Как поживаете, мистер Шрайхарт? – сердечным тоном осведомился Каупервуд, протянув руку. – Рад видеть вас снова. Кажется, мы однажды встречались.
– Мне тоже так кажется, – ответствовал мистер Шрайхарт, – широкоплечий, темноглазый, с квадратной челюстью и короткими черными усами над слегка выступающей верхней губой. Его взгляд был жестким и пронзительным. – Если можно доверять тому, что пишут в газетах, вы интересуетесь местной газовой отраслью, – добавил он, сразу переходя к делу. – Это правда?
– Боюсь, на газеты в целом нельзя полагаться, – вежливо заметил Каупервуд. – Вы не возражаете, я был бы не против узнать причину вашего интереса к моему бизнесу?
– Сказать по правде, я сам заинтересовался местной газовой ситуацией, – ответил Шрайхарт, глядя на финансиста. – Это довольно выгодная область для капиталовложений, и несколько членов старых газовых компаний недавно посетили меня с предложением помочь им объединить свои усилия. (Шрайхарт лгал.) Меня заинтересовали ваши соображения по поводу успешности действий, которыми вы руководствуетесь.
Каупервуд улыбнулся.
– Я вряд ли смогу обсуждать этот вопрос, – сказал он, – если не узнаю о ваши намерениях и связях значительно больше, чем мне известно в настоящее время. Насколько я понимаю, акционеры старых компаний действительно обратились к вам с предложением о помощи в улаживании этого вопроса?