еждался в обратном. Может быть, Каупервуд был лишь жертвой завистливых соперников?
Когда Каупервуд явился в его контору в Рукери-Билдинг, Хэнд сердечно приветствовал его.
– Входите, мистер Каупервуд, – сказал он. – Я наслышан о вас от разных людей, но в основном из газет. Чем я могу быть вам полезен?
Каупервуд предъявил акции железнодорожной компании Западного Чикаго на сумму пятьсот тысяч долларов.
– Я хочу знать, смогу ли я получить под эти ценные бумаги двести пятьдесят тысяч долларов к завтрашнему утру.
Хэнд благодушно человек посмотрел на акции.
– А что с вашим банком? – Он имел в виду Чикагскую трастовую компанию. – Разве он не может помочь вам?
– В данный момент он слишком загружен другими делами, – ответил Каупервуд и слегка улыбнулся.
– Если можно верить тому, что пишут в газетах, вы либо разломаете городские улица, либо весь Чикаго, либо сломаете шею себе. Но я не верю газетным статьям. На какой срок вам нужны деньги?
– Пожалуй, на полгода. На год, если вас это устроит.
Хэнд повертел бумаги в руках, разглядывая золотые печати.
– Пятьсот тысяч долларов с доходностью шесть процентов годовых, заметил он. – Привилегированные акции компании Западного Чикаго. Вы уже получаете шесть центов на акцию?
– Сейчас мы получаем восемь центов. Вы еще увидите, что эти акции будут продаваться по двести долларов с годовой доходностью в двенадцать процентов.
– Вы в четыре раза увеличили выпуск ценных бумаг старой компании. Ну что же, Чикаго быстро растет. Оставьте их здесь до завтра или забирайте с собой. Позвоните мне, и я сообщу свой ответ.
Они немного поговорили об рельсовых городских путях и корпоративных делах. Хэнд хотел кое-что узнать о земельных участках в Западном Чикаго, вернее, в районе, примыкавшем к Рейвенсвуду. Каупервуд дал ему хороший совет.
На следующий день он позвонил, и Хэнд сообщил ему, что качество залога было признано удовлетворительным. Вскоре он пришлет чек. Так между ними завязалась осторожная дружба, которая продолжалась до тех пор, пока от отношения между Каупервудом и миссис Хэнд не пришли к логическому завершению – и не оказались обнаружены.
В Кэролайн Баррет, как она иногда предпочитала именовать себя, Каупервуд встретил женщину, такую же неугомонную и переменчивую, как и он сам, но не такую находчивую и проницательную. Обладая светским честолюбием, она ничуть не желала соблюдать светские условности, а на Хэнда ей было просто наплевать. После замужества она намеревалась отчасти вознаградить себя беспечным, если не беспутным существованием. Роман между нею и Каупервудом начался за ужином в великолепной резиденции Хэнда на Норт-Шор-Драйв с видом на озеро. Каупервуд пришел обсудить с ее мужем вопросы чикагской жизни и бизнеса. Миссис Хэнд была в восторге от его рискованной репутации. Миниатюрная женщина с ослепительно-белыми зубами, алыми губами, которые она не забывала подкрашивать, и пытливыми карими глазами с веселыми и дерзкими искорками, она изо всех сил старалась выглядеть интересной, понятливой и остроумной, какой она и была на самом деле.
– Я знаю Фрэнка Каупервуда по его репутации, – оживленно сказала она, протянув маленькую белую руку, унизанную кольцами. Ее ногти были обведены хной, а ладони подкрашены розовым. Ее глаза сияли, зубы блестели. – В последнее время чикагские газеты только о вас и говорят.
Каупервуд ответил ей своей самой ослепительной улыбкой.
– Чрезвычайно рад знакомству с вами, миссис Хэнд. Я тоже читал о вас. Впрочем, надеюсь, вы не верите всему, что обо мне пишут в газетах.
– Даже если бы верила, это не повредило бы вашей оценке с моей стороны. Сейчас знакомство с вами – это уже повод для разговоров.
Желая пользоваться услугами Хэнда, Каупервуд постарался показать себя с наилучшей стороны. Он поддерживал разговор на общие темы, но в то же время обменивался незаметными улыбками с миссис Хэнд, которая, как он сразу же догадался, вышла замуж за Хэнда ради его денег и даже под ревнивым взглядом супруга была намерена весело проводить время. Те, кто находится под наблюдением, наделены неким энтузиазмом, а желание ускользнуть от надзора возбуждает их и обостряет их восприятие, заставляя блистать, когда появляется возможность освобождения. Миссис Хэнд была такова. Каупервуд как знаток женской натуры рассматривал ее руки и волосы, изучал ее глаза и улыбку. Поразмыслив, он решил, что миссис Хэнд вполне ничего и что если она так интересуется им, он может позволить себе небольшое приключение. Ее красноречивые взгляды и улыбки, румянец на ее щеках указывал, что она весьма заинтересована.
Встретившись с ним однажды на улице вскоре первого знакомства, она сообщила, что собирается нанести визит своим друзьям в Окономовоке, штат Висконсин.
– Полагаю, летом вы не забираетесь так далеко на север, не так ли? – с беспечной улыбкой спросила она.
– Никогда не приходилось, – признался он. – Но трудно сказать, как бы я поступил, если бы мне сделали такое дружеское предложение. Полагаю, вы ездите верхом и плаваете на каноэ?
– О да, а также играем в теннис и в гольф.
– Но где мог бы остановиться бездельник вроде меня?
– Там есть несколько хороших гостиниц. Во всяком случаем, никаких трудностей с проживанием не будет. Надо думать, вы сами ездите верхом?
– Некоторым образом, – ответил Каупервуд, который был опытным наездником.
Одним воскресным утром среди живописных холмов Висконсина произошла случайная встреча Каупервуда и Кэролайн Хэнд, которые отправились на прогулку верхом из разных мест. Два всадника, скачущие рядом бойким галопом, легкая болтовня беседа о знакомых, природе и развлечениях, потом его обычные недвусмысленные намеки о любовных удовольствиях.
День расплаты, если его можно так назвать, наступил позже.
Наверное, Кэролайн Хэнд была слишком беспечной. Она чрезвычайно восхищалась Каупервудом, хотя на самом деле не любила его. Он счел ее интересной женщиной нового типа, в основном потому, что она была молода, жизнерадостна и самостоятельна. Через некоторое время они встретились уже в Чикаго, а не в Висконсине, потом в Детройте, где у нее были друзья, потом в Рокфорде, куда переехала ее сестра. Располагая временем и средствами, он без труда следовал за ней. Наконец оптовый торговец мукой Дуэйн Кингсленд, религиозный, высоконравственный и консервативный человек, знавший Каупервуда и его репутацию, летним днем повстречался с миссис Хэнд и Каупервудом в окрестностях Окономовока, а потом и на Рэндольф-стрит, неподалеку от апартаментов Каупервуда. Будучи хорошо знакомым со «стариной Хэндом», он счел своим долгом сообщить ему о весьма вероятной интимной связи между его женой и Каупервудом. Последовала бурная сцена в доме Хэнда. Естественно, на очной ставке со своим мужем миссис Хэнд решительно отрицала возможность чего-то дурного или неподобающего между ней и Каупервудом. Однако ее пожилой супруг, правильно истолковавший ее красноречивое волнение и преувеличенное негодование, ей не поверил. Сначала он решил поговорить с Каупервудом начистоту, но, будучи медлительным и практичным, в конце концов разорвал все деловые отношения с ним и стал мстить другими способами. Миссис Хэнд находилась под усиленным контролем. Подкупленная горничная обнаружила старую записку, адресованную Каупервуду. Попытка убедить ее уехать в Европу, как старый Батлер пытался поступить с Эйлин много лет назад, столкнулась с бурей протестов, но все же потом она уехала. Если сначала Хэнд относился к Каупервуду нейтрально, если не дружелюбно, то теперь стал самым опасным и могущественным из его врагов в Чикаго. Он был очень влиятельным человеком, и его гнев не имел границ. Теперь он рассматривал Каупервуда как порочного и опасного человека, от которого Чикаго нужно было избавиться.
Глава 32Званый ужин
С тех пор как Каупервуд оставил Эйлин почти в полном одиночестве, не было других людей, более постоянных в своем внимании к ней, чем Тейлор Лорд и Кент Маккиббен. Оба почтительно и нежно любили ее и находили ее привлекательной физически и по складу характера. Но, обязанные ее супругу многочисленными услугами, они были чрезвычайно предусмотрительны в своих отношениях с ней, особенно в первые годы, когда они видели, что Каупервуд беззаветно предан ей. Впоследствии они уже не были так осторожны.
Именно в последнее время Эйлин под влиянием этих двух мужчин постепенно поняла, что жизнь может быть не такой скучной и унылой. В каждом большом городе есть подобие полусвета, где творческие люди и наиболее предприимчивые из светских неудачников и ищущих умов встречаются для впечатлений, выходящий за рамки условностей и светских приличий. Это был городская богема, из среды которой рождаются всевозможные творческие фантазии и удовлетворяются художественные интересы. В многочисленных чикагских студиях, таких как у Лэйна Кросса или Риса Грайера, можно было найти такие кружки по интересам. К примеру, Рис Грайер, салонный живописец, обладавший всевозможными знаниями и привычками своего племени, имел определенный круг почитателей. В такие места Тейлор Лорд и Кент Маккиббен сопровождали Эйлин с разрешения Каупервуда, но с условием любезного отношения к ней, пока он находился в разъездах.
Среди друзей Тейлора Лорда и Кента Маккиббен числился некий Полк Линд, светский персонаж, чей отец владел парком сельскохозяйственных машин. Сам он праздно проводил время на светских приемах и на скачках, за азартными играми, короче говоря, потакал всему, что приходило ему в голову. Он был высокий, смуглый, подтянутый и мускулистый, с черными усиками, темно-карими глазами, вьющимися черными волосами и молодецкой, почти военной выправкой. Опытный повеса, он гордился тем, что не хвастался своими победами, но знающий человек мог бы с первого взгляда распознать его. Эйлин впервые увидела его в студии Риса Грайера. Она ясно поняла, что встретилась с привлекательным мужчиной, который провожал ее горячим, жадным взглядом. Поначалу она возмутилась его дерзким вниманием, однако его внешность ее восхитила. Он принадлежал к тому элегантному миру, которым она так восторгалась в прошлом и который теперь казался безнадежно утраченным для нее. В его щеголеватой самоуверенности она наконец-то распознала тот тип мужчины (за исключением Каупервуда), которого предпочла бы в роли собственного восторженного поклонника. Если она собиралась стать «плохой» – как она сама это сформулировала, – то она предпочитает быть «плохой» с таким человеком, как он. Он будет любезным и обольстительным, но в то же время сильным, прямым и сладостно-жестоким, как ее Фрэнк. В отличие от Каупервуда, он обладал характерным светским лоском, который диктуется праздностью, неким правом на безделье, чувством собственного превосходства и надежностью своего положения, беспечным равнодушием, присущим таким людям.