– Так обстоят дела почти во всех банках, – заметил Хэнд. Шрайхарт и Меррилл согласно кивнули.
– Насколько мне известно, мы ничем не обязаны мистеру Каупервуду, – продолжал мистер Арнил после небольшой, но зловещей паузы. – Как недавно сказал мистер Шрайхарт, он имеет склонность вмешиваться в наши дела и вредить нам при любом удобном случае. Мы упомянули о суммах, которые он задолжал различным банкам. Почему бы этим банкам не потребовать погашения его займов? Это укрепит местные банки, и вероятно, позволит помочь нам справиться с возникшей ситуацией. Возможно, у него найдутся встречные требования, но я в этом сомневаюсь.
Мистер Арнил не испытывал личной враждебности к Каупервуду, во всяком случае, глубокой. В то же время Хэнд, Меррилл и Шрайхарт были его друзьями. Его фигура, по их мнению, была средоточием финансового лидерства в Чикаго. Возвышение Каупервуда с его наполеоновскими амбициями угрожало этому положению вещей.
Произнося свою речь, мистер Арнил не отрывал взгляда от стола, за которым он сидел, и ритмично постукивал пальцами по столешнице. Остальные с некоторой настороженностью смотрели на него, ясно понимая, к чему он клонит.
– Превосходная идея, просто превосходная! – воскликнул Шрайхарт. – Я готов присоединиться к любому плану, который приведет к устранению этого человека. Нынешняя ситуация может оказаться как раз кстати. Так или иначе, это поможет разрешить наши трудности. Тогда это определено будет пример, как из дурного выходит хорошее.
– Не вижу никаких препятствий, чтобы востребовать эти займы, – сказал Хэнд. – В таком случае я буду готов разобраться с ситуацией.
– И у меня нет возражений, – добавил Меррилл. – Однако думаю, что нужно уведомить банки о любом решении, которое мы примем.
– Почему бы сразу же не послать за банкирами? – предложил Шрайхарт. – Так мы сможем точно выяснить его положение, и сколько денег понадобится, чтобы вытащить Халла и Стэкпула. Затем мы уведомим мистера Каупервуда о том, что намереваемся сделать.
Мистер Хэнд согласно кивнул и в то же время посмотрел на тяжелые безвкусные золотые часы с гравировкой.
– Думаю, мы наконец нашли выход из положения, – произнес он. – Я предлагаю позвать Кэндиша и Крамера с фондовой биржи (он имел в виду президента и секретаря), а также Симмонса из трастового фонда Дугласа. Скоро мы узнаем, что можно будет сделать.
Библиотека мистера Арнила была выбрана наиболее подходящим местом для рандеву. После этого зазвонили телефоны, забегали курьеры и разошлись телеграммы. Все это делалось ради того, чтобы второстепенные финансовые светила и сторожевые псы разных сокровищниц поставили свою печать на тайно принятом решении, которому, как предполагалось, не осмелятся прекословить никакие менее значительные официальные лица или банкиры.
Глава 50Гора Олимп
К восьми часам вечера, когда была назначена конференция, многие важные представители финансовых кругов Чикаго пребывали в великом смятении. Господа Хэнд, Шрайхарт, Меррилл и Арнил проявили личный интерес к ним! Кто бы мог подумать? Уже в половину восьмого перед разными шикарными особняками раздавался стук лошадиных копыт и звяканье упряжи, когда великолепные открытые экипажи подъезжали к парадному крыльцу, и какой-нибудь президент или директор банка выезжал по призыву одного из членов «большой четверки» к дому мистера Арнила. В путь отправлялись такие интересные персонажи, как Сэмюэль Блэкмен, некогда президент старой Чикагской газовой компании, а теперь директор «Прери-Нэшнл»; Хадсон Бейкер, некогда президент газовой компании Западного Чикаго, а ныне директор Центрального национального банка Чикаго; Ормонд Риккетс, издатель «Кроникл» и директор Третьего национального банка; Норри Симмс, президент Дугласовского трастового фонда, Уолтер Райсэм Коттон, некогда оптовый торговец кофе, а ныне директор различных финансовых учреждений. Это был парад серьезных, глубокомысленных джентльменов, желавших произвести должное впечатление. Следует знать, что никто не бывает столь тщеславным и никто не придает такое значение признакам богатства, как тот, кто недавно это богатство приобрел. Для таких людей чрезвычайно важно если не фактически, то внешне соответствовать верхушке состоятельного общества и роли хранителей общественных устоев. Каждый из вышеупомянутых джентльменов и другие, общим числом человек тридцати, ехали таким манером по летней жаре и вскоре оказались у дверей большого и уютного дома мистера Тимоти Арнила.
Этот высокоуважаемый джентльмен не встречал гостей, точно так же, как господа Шрайхарт, Хэнд или Меррилл. Столь важным господам не подобало лично принимать низших по чину, даже в экстренном случае. В назначенный час члены «большой четверки» все еще сидели в кабинетах, по отдельности совершенствуя детали принятого плана, который они впоследствии собирались представить как пример неформального подхода, продиктованный мимолетным вдохновением. Гостям оставалось лишь коротать время до их появления. Было предложено вино, крепкие и прохладительные напитки, но они почти не приносили успокоения. Все держали свои шляпы в руках. Живописная компания, расположившаяся на покрытых летними чехлами стульях, стоящих у стен, обшитых деревянными панелями, была любопытной и разнообразной. Мистер Халл и мистер Стэкпул, жертвенные агнцы, из-за которых все эти серьезные люди собрались на торжественное заседание, не присутствовали в зале библиотеки, хотя при необходимости их можно было вызвать из другой части дома и выслушать их уточнения или объяснения. Это собрание блестящих финансовых умов города напоминало стаю надутых сов, озабоченных слухами о надвигающемся кризисе. Перед появлением Арнила они тихо обменивались незначительными финансовыми сплетнями:
– Да что вы говорите?
– Неужели все так серьезно?
– Я знал, что положение довольно ненадежно, но и представить не мог, до какой степени.
– К счастью, у нас мало этих акций. (Эти слова принадлежали одному из немногих счастливчиков.)
– Дело очень серьезное, не так ли?
– Бог ты мой!
В адрес Арнила, Меррилла, Хэнда и Шрайхарта не прозвучало ни единого слова критики, хотя было хорошо известно, что они стоят за «Американской спичкой». Их почему-то рассматривали как благодетелей, которые собрали это совещание с намерением спасти других от грозящей катастрофы, а не спастись самим. Такие замечания, как «Мистер Хэнд – удивительный человек, просто замечательный!», или «Мистер Шрайхарт – чрезвычайно одаренный человек», или «Вы можете рассчитывать на то, что эти люди не позволят причинить ущерб делам города», раздавались со всех сторон. Втайне же банкиры признавались друг другу, что в «Американскую спичку» вовлечено огромное количество наличных денег и ценных бумаг этой четверки. Никаких слухов о причастности Каупервуда и его товарищей к этому делу или о его попытках извлечь прибыль из ситуации еще не прозвучало, пока не прозвучало.
Ровно в половину девятого появился мистер Арнил; он вошел первым без каких-либо церемоний. Вскоре после по отдельности появились Хэнд, Шрайхарт и Меррилл. Потирая руки и промокая лицо носовыми платками, они оглядывались по сторонам, пытаясь выглядеть раскованно и добродушно, как было возможно в столь трудных обстоятельствах. Им нужно было поприветствовать многих старых друзей и знакомых, осведомиться о здоровье жен и детей. Мистер Арнил, носивший кремовый парусиновый костюм и белую шелковую рубашку в сиреневую полоску, пользовался пальмовым листом вместо веера и выглядел вполне бодрым; его мощная шея и широкая грудь создавали образ отца и патриарха, на лысой макушке блестели капельки пота. Мистер Шрайхарт, несмотря на жару, был облачен в строгий темный костюм и казался высеченным из черного дерева. Мистер Хэнд, телосложением напоминавший мистера Арнила, но более плотный и энергичный, для этого случая надел голубой саржевый пиджак с брюками в яркую полоску и выглядел несколько вульгарно. Его румяное морщинистое лицо было одновременно серьезным и добродушным, как будто он говорил: «Дорогие дети, нам предстоит трудное время, но мы на все готовы для вас». Мистер Меррилл был невозмутимым, нарядным и неторопливым, как и полагается великому торговому магнату. Он протягивал гостям прохладную мягкую ладонь, улыбался и помалкивал. Мистеру Арнилу как почетному горожанину и обладателю одного из самых больших состояний выпала честь (по единогласному мнению, заслуженная) занять самый массивный стул во главе стола.
Когда он, по предложению Шрайхарта, занял это место, присутствующие немного оживились. Другие значительные люди тоже заняли свои места.
– Итак, джентльмены, – сухо начал мистер Арнил (у него был низкий, хрипловатый голос), – по возможности, я постараюсь быть краток. Мы собрались здесь по поводу весьма необычных обстоятельств. Полагаю, вам известно, как обстоят дела у мистера Халла и у мистера Стэкпула. Завтра утром «Американская спичка», по всей вероятности, потерпит крах, если сегодня не будут предприняты решительные действия. Это совещание собрано по предложению целого ряда людей и банков.
У мистера Арнила была неформальная, почти приятельская манера речи, как будто он сидел в шезлонге напротив собеседника.
– Если произойдет банкротство, – а я надеюсь, что этого не случится, – оно доставит массу неприятностей банками и отдельным людям, – твердо продолжал он. – Нам хотелось бы избежать этого. Основными кредиторами «Американской спички» являются местные банки и некоторые частные лица, ссудившие деньги на выпуск акций. Здесь у меня есть их список с указанием вложенных средств. В целом сумма составляет примерно десять миллионов долларов.
С высокомерием, присущим богатому и властному человеку, мистер Арнил не потрудился объяснить, как он достал список, и не выказал ни малейшего волнения. Он просто запустил руку в карман, достал сложенный лист и расправил его на столе перед собой. Слушатели гадали об именах и суммах и задавались вопросом, собирается ли он зачитать весь список.