Он многозначительно поглядел на Беренис, и она ответила ему довольной улыбкой.
– Я рада за Эйлин, – сказала она, помолчав. – Искренне рада. Ей просто необходима была такая перемена. И давно уже.
– Согласен, – сказал Каупервуд. – Раз я не могу быть для нее тем, чем ей хочется, почему не найти для этой роли кого-нибудь другого? Во всяком случае, я надеюсь, что он не перейдет границ, он для этого достаточно благоразумен. Эйлин уже мечтает поехать в Париж побегать по магазинам. Так что с этой стороны у нас все обстоит как нельзя лучше.
– Чудесно! – сказала Беренис улыбаясь. – Значит, пока что наши планы понемножку осуществляются. А кто всему виновник?
– По-моему, ни ты, ни я. Просто так оно должно было случиться, вот как и то, что ты ко мне пришла тогда на Рождестве, когда я меньше всего ожидал этого.
Он обнял ее и хотел поцеловать, но она, поглощенная своими мыслями, отстранила его.
– Нет, нет, подожди, сначала расскажи мне о Лондоне, а потом я тебе тоже кое-что расскажу.
– Ну что ж, Лондон! Перспективы пока самые блестящие. Я тебе, кажется, говорил в Нью-Йорке об этих англичанах, Гривсе и Хэншоу, и о том, как я их выпроводил, отклонив их предложение. Так вот, только сейчас, когда я уходил из гостиницы, мне подали от них письмо. Они просят принять их, и я уже условился, когда и как. Ну а насчет более широких проектов, есть тут группа акционеров, с которыми я предполагаю встретиться. Как только у меня выяснится что-нибудь более или менее определенное, я сейчас же тебе расскажу. А пока что мне хотелось бы укатить с тобой куда-нибудь. Может быть, мы могли бы дать себе маленькую передышку, прежде чем я заверчусь со всеми этими делами. Вот только Эйлин… Пока она не уедет, видишь ли… – Он помолчал. – Конечно, я постараюсь уговорить ее поехать в Париж, а мы с тобой могли бы тогда прокатиться к Нордкапу или по Средиземному морю. Мне тут один агент говорил, что он знает хорошую яхту, которую можно арендовать на лето.
– О яхта, яхта! – воскликнула Беренис, но тотчас же, спохватившись, прижала палец к губам. – Нет, нет, ты уже вторгаешься в мои планы. Подобные вещи буду устраивать я, а не ты. Видишь ли…
Но он не дал ей договорить и зажал ей рот поцелуем.
– Какой же ты нетерпеливый! – мягко упрекнула его Беренис. – Ну подожди же… – И она повела его в соседнюю комнату, где около распахнутого настежь окна был сервирован стол. – Смотри, повелитель! Мы с тобой сегодня пируем вдвоем – тебя приглашает твоя рабыня. Если ты сейчас сядешь и будешь сидеть смирно, мы выпьем с тобой по бокалу вина, и я тебе все расскажу. Хочешь верь, хочешь нет, – но у меня уже все готово, я все решила!
– Все? Вот как! – засмеялся Каупервуд. – И так быстро? Хорошо бы мне так уметь.
– Ну… почти все! – сказала она и, взяв со стола графин с его любимым вином, налила два бокала. – Дело в том, что, как это ни странно, я тут в одиночестве размышляла. А когда я размышляю… – Она торжественно подняла глаза к небу.
Он вырвал бокал у нее из рук и бросился целовать ее, – она только этого и ждала.
– Смирно, Цезарь! – смеясь, прикрикнула она. – Подожди, мы еще не пьем. Сядь на место. А я сяду вот здесь. И сейчас я тебе расскажу все. Буду каяться, как на исповеди.
– Вот бесенок! Серьезно, Беви, перестань дурить…
– Да я в жизни своей не была серьезней. Ну хорошо, слушай. Дело было так. На пароходе с нами ехало с полдюжины англичан, старых и молодых, всяких, один красивее другого; во всяком случае, те, с которыми я флиртовала, были очень недурны.
– Не сомневаюсь, – добродушно проронил Каупервуд, все еще не очень понимая, куда она клонит. – Ну и что же дальше?
– А дальше, если ты проявишь некоторое великодушие, я признаюсь тебе, что флиртовала я исключительно ради тебя. Кстати сказать, флирт был совершенно невинный – впрочем, этому ты, конечно, можешь и не верить. Например, я разузнала об одном прелестном загородном местечке, Бовени, – это на Темзе, всего в каких-нибудь тридцати милях от Лондона. Рассказал мне об этом очаровательный молодой человек – разумеется, холостяк – Артур Тэвисток. Он там живет с мамашей, леди Тэвисток. Он уверен, что мне она очень понравится. А сам он очень понравился моей матушке! Так что видишь, как обстоит дело…
– Гм… вижу, что нам предстоит жить в Бовени: мне и матушке, – язвительно усмехнулся Каупервуд.
– Вот именно! – в тон ему отвечала Беренис. – И это чрезвычайно важный вопрос – ты и мама. С этих пор ты должен будешь уделять свое внимание главным образом ей. И как можно меньше мне. Но конечно, ты сохраняешь за собой все обязанности опекуна. Вот. – И она ущипнула его за ухо.
– Иными словами, мистер Каупервуд – опекун и друг семьи! – произнес он с довольно кислой улыбкой.
– Совершенно верно! – подтвердила Беренис. – Так вот дальше. Предполагается, что я в скором времени отправлюсь с Артуром путешествовать на лодке. А кроме того… – тут она не удержалась и фыркнула, – он обещает достать очаровательный плавучий домик, как раз то, что нужно для нас с мамой. Нет, ты только представь себе: лунная ночь… или жаркий летний день – когда моя мама и его мама будут сидеть и вязать или прогуливаться по саду, а ты будешь читать да покуривать, – и мы с Артуром…
– Да! Представляю себе, чудесная жизнь: плавучий домик, возлюбленный, весна, мамаша, опекун! Поистине рай земной!
– А что же может быть лучше? – с жаром воскликнула Беренис. – Он даже расписал, какие у нас там будут тенты – красные и зеленые! И кто из его друзей приедет и какие они!
– Тоже красные и зеленые, я полагаю?
– Вот именно – ведь это же цвета спортивных курток и брюк! Словом, все как полагается. Так он рассказывал маме. А друзей у него масса! И он их всех собирается представить маме и мне.
– А когда же приглашение на свадьбу?
– В июне, не позже. Могу обещать тебе совершенно точно!
– И я буду посаженым отцом?
– Да, это мысль! – серьезно сказала она.
– Черт возьми! – преувеличенно громко захохотал Каупервуд. – Я вижу, у тебя было на редкость удачное путешествие!
– Да ты еще и сотой доли не знаешь! – вскричала Беренис. – Сотой доли! Еще предполагается поездка в Мэйденхед – мне даже неловко признаваться…
– Вот как? Запомним!
– И я еще тебе не рассказала о полковнике Хоксбери из королевской гвардии или чего-то там еще, – дурачась, продолжала она. – Ну один из этаких душек-военных, а у него есть приятель офицер, у которого есть кузен… Так вот у этого кузена есть коттедж где-то в парке на Темзе…
– Ага, теперь уже два коттеджа и два плавучих домика! Или у тебя, может быть, в глазах двоится?
– Во всяком случае, коттедж, о котором я сейчас говорю, почти никогда не сдается. Этой весной чуть ли не в первый раз. И это настоящая мечта! Если его когда-нибудь и сдавали, то только близким друзьям. Но конечно, маме и мне…
– Мы, кажется, намереваемся стать дочерью полка?
– Ну хорошо. Оставим полковника. Еще есть некий Уилтон Брайтуэйт Райотсли – произносится: Ротислай. У него замечательные маленькие усики, а рост ровно шесть футов и…
– Послушай, Беви! Что за подробности! Я, знаешь, начинаю подозревать…
– Только не с Уилтоном! Нет, нет, клянусь тебе! С полковником – куда ни шло, но с Уилтоном – нет! – И она расхохоталась. – Ну, чтобы не перечислять всех подряд, скажу тебе коротко, что у меня теперь есть на примете не только четыре плавучих домика на Темзе, но и четыре прекрасно меблированных, комфортабельных особняка в самых фешенебельных кварталах Лондона или где-то неподалеку, – и все их можно снять на сезон, на год или навсегда, если мы решим с тобой остаться тут навеки.
– Что ж, тебе надо только захотеть, милочка, – отвечал он. – Но какая же ты, однако, актриса!
– И все эти особняки, – продолжала Беренис, пропуская мимо ушей его восхищенное восклицание, – будут немедленно показаны мне любым моим поклонником на выбор – или всеми сразу, стоит мне только дать свой лондонский адрес, чего я еще пока не сделала.
– Браво, честное слово! – воскликнул Каупервуд.
– Так вот, пока еще никаких обещаний никому не дано, ни с кем ничего не условлено, но мы с мамой думаем поехать посмотреть один домик на Гросвенор-сквере, а другой – на Беркли-сквере. И тогда уж будет видно, что делать.
– А тебе не кажется, что лучше было бы все же посоветоваться с твоим престарелым опекуном насчет, скажем, аренды и всего прочего?
– Что касается аренды – конечно. Ну а насчет всего прочего…
– Ну хорошо. Насчет всего прочего – отступаю охотно. Довольно я распоряжался на своем веку, посмотрим теперь, как это у тебя получится!
– Так вот, – продолжала она, все еще дурачась, – допустим, для начала, я сяду вот сюда… – И, усевшись к нему на колени, она взяла со стола бокал с вином и прикоснулась к нему губами. – Смотри – я загадала желание! – сказала она и отпила половину. – Вот и ты тоже загадай! – И она протянула ему бокал и смотрела, пока он не допил до дна. – А теперь ты должен бросить его об стену – через мое правое плечо, – чтобы уж никто больше никогда из него не пил. Так поступали в старину датчане и норманны. Ну…
Каупервуд швырнул бокал.
– А теперь поцелуй меня, – сказала она, – и все сбудется, как мы с тобой загадали. Потому что, ты ведь знаешь, я колдунья и могу сделать так, чтобы все сбылось.
– Я готов этому поверить! – с чувством сказал Каупервуд и торжественно поцеловал ее.
После ужина они принялись обсуждать, куда им поехать и что предпринять в ближайшее время. Беренис пока не хотелось никуда уезжать из Англии. Сейчас весна, а она всегда мечтала осмотреть все эти города с кафедральными соборами – Кентербери, Йорк, съездить в Уэльс, взглянуть на развалины римских бань в Бате, посетить Оксфорд, Кембридж и разные старинные замки. Хорошо бы отправиться в такое путешествие вдвоем! Разумеется, он сначала выяснит все возможности, связанные с осуществлением его лондонского проекта. А она тем временем посмотрит коттеджи, о которых ей говорили. И как только все это устроится, они тотчас же могут и уехать.