Кº» – банкиры и брокеры городской администрации – покупала бумаги городского займа в интересах города, размещала их на депозит амортизационного фонда и получала должное возмещение. Итак, джентльмены, каковы фактические обстоятельства данного дела? Имела ли вышеупомянутая компания «Фрэнк А. Каупервуд и Кº» – не сама компания, как вам хорошо известно и как было подтверждено сегодняшними свидетельствами, а вышеупомянутый Фрэнк А. Каупервуд полное право получить тот чек, в то время и таким образом, каким он его получил, то есть являлся ли он уполномоченным посредником, действовавшим в интересах города или же нет? Был ли он кредитоспособным человеком? Действительно ли ему грозило банкротство, и этот чек на шестьдесят тысяч долларов был последней соломинкой, за которую он ухватился, чтобы спасти свое финансовое положение независимо от того, что бы это ни означало в юридическом, нравственном или ином смысле? Или же он действительно приобрел сертификаты городского займа на указанную сумму в то время и на таких условиях, как было сказано, и просто взял причитавшуюся плату за свои услуги? Намеревался ли он разместить эти сертификаты в городском амортизационном фонде, как он сам сказал, и как он должен был поступить по закону и по справедливости – или же все-таки нет? Оставались ли его брокерские и посреднические отношения с городским казначеем точно такими же, как раньше, когда он получил чек на шестьдесят тысяч долларов, или же нет? Завершились ли они после разговора за пятнадцать минут, за два дня или за две недели до этого – не имеет значения, когда именно, если они завершились надлежащим образом, – или же нет? Как известно, бизнесмен имеет право в любое время расторгнуть договор, если не был заключен особый контракт и не был оговорен определенный срок действия. Не следует забывать об этом, рассматривая свидетельские показания по данному делу. Мог ли Джордж У. Стинер, знавший или подозревавший, что Фрэнк А. Каупервуд попал в затруднительное финансовое положение и более не способный должным образом и по справедливости выполнять обязанности, предположительно вытекавшие их этого соглашения, аннулировать их договоренность во время разговора девятого октября тысяча восемьсот семьдесят первого года до того, как был выдан чек на шестьдесят тысяч долларов, – или же нет? Мог ли мистер Фрэнк А. Каупервуд, знавший, что он более не является посредником в делах города и городского казначея, а также сознававший свою неплатежеспособность (по утверждению мистера Стинера, он лично признался в этом) и не имевший намерения размещать приобретенные им сертификаты в амортизационном фонде, направиться в канцелярию мистера Стинера, встретиться с его секретарем, сообщить ему о приобретении ценных бумаг городского займа на шестьдесят тысяч долларов, предложить выписать ему чек на данную сумму, получить требуемое и уйти, так и не возместив городу указанные ценные бумаги в каком-либо виде или форме, а затем спустя двадцать четыре часа объявить о своем банкротстве, таким образом оказавшись в долгу перед городской казной еще на пятьсот тысяч долларов, – или же нет? Каковы факты, представленные в этом деле? Каковы показания свидетелей? О чем нам рассказали Джордж У. Стинер, Альберт Стайерс, президент Дэвисон и сам мистер Каупервуд? Каковы наиболее интересные и тонкие подробности этого дела? Джентльмены, вам предстоит решить весьма интересную проблему.
Он сделал паузу и посмотрел на присяжных, поправляя манжеты и всем своим видом показывая, что он идет по следу хитрого, изворотливого преступника, который постарался втереться в доверие к почтенным людям, а теперь пытается изобразить себя честным человеком перед достойными и бесхитростными присяжными заседателями.
Затем он продолжил:
– Итак, джентльмены, в чем заключаются факты? Вы сами прекрасно видите, как возникла эта ситуация. Не стоит и говорить, что вы разумные люди. Перед вами два человека: бывший казначей Филадельфии, присягнувший стоять на страже интересов города и управлять его финансами в интересах горожан, и другой человек, призванный в непростых обстоятельствах для содействия в решении потенциально трудной финансовой проблемы. Между ними было достигнуто частное и негласное материальное взаимопонимание, за которым последовали незаконные сделки, где человек, более искушенный, проницательный и осведомленный в биржевых махинациях, повел своего партнера обманчиво-привлекательными тропами удачных инвестиций через трясину непреднамеренных, но преступных деяний, грозивших неудачами, разоблачением и общественным осуждением. Это закономерно привело к тому, что более уязвимый партнер, находившийся в более опасном положении, а именно городской казначей Филадельфии, более не мог осмысленно, а тем более мужественно двигаться следом за другим партнером. Теперь вы можете представить зрелище, описанное мистером Стинером, который сегодня давал свидетельские показания; вы можете представить алчного, кровожадного и безжалостного финансового волка, который стоит над простодушным, съежившимся от страха коммерческим ягненком и обращается к нему, сверкая белозубой ухмылкой: «Если ты не выделишь деньги, которые мне нужны, – а сейчас я требую триста тысяч долларов, – то тебя отдадут под суд, твои дети окажутся на улице, твоя жена и семья окажутся в нищете, и никто не протянет тебе руку помощи». Вот что сказал мистер Каупервуд, по словам мистера Стинера. Со своей стороны, я не сомневаюсь, что все так и было. Мистер Стэджер в весьма сдержанных упоминаниях о своем клиенте описывает его как вежливого, любезного, приятного во всех отношениях делового посредника и брокера, которому якобы навязали распоряжение суммой в пятьсот тысяч долларов под два с половиной процента годовых, тогда как на Третьей улице ссуды выдаются под залог, а процентная ставка составляет от десяти до пятнадцати в год. Но я, например, не могу в это поверить. Мне кажется странным, что если он был таким добрым, любезным и приятным во всех отношениях, простым агентом, выступавшим в роли наемного сотрудника, то он едва ли мог отправиться в офис мистера Стинера за два или три дня до событий с чеком на шестьдесят тысяч долларов и сказать ему: «Если сегодня вы не ссудите мне еще триста тысяч долларов из городской казны, то я стану банкротом, и в таком случае вы отправитесь под суд, а потом вас посадят в тюрьму». Это явствует из показаний мистера Стинера, данных под присягой. Он также сказал: «Меня они не тронут, зато вас арестуют. Я всего лишь посредник». Разве это похоже на любезного, обходительного, благовоспитанного брокера? Или это больше похоже на жесткого, решительного и надменного хозяина положения, человека, который готов побеждать любыми средствами, честными или нечестными?
Джентльмены, у меня не было отдельных переговоров с мистером Стинером. По моему мнению, он не менее, если не более виновен, чем его самоуверенный партнер – этот скользкий финансист, который с улыбкой явился к нему в овечьей шкуре и объяснил хитроумные способы распоряжения городскими деньгами с выгодой для них обоих. Но когда я слышал, как мистера Каупервуда называли любезным, обходительным и добропорядочным посредником, действовавшим в интересах города, у меня кровь закипает. Джентльмены, если вы хотите беспристрастно взглянуть на это дело, вам нужно вернуться в прошлое на десять-двенадцать лет и увидеть мистера Джорджа У. Стинера, каким он был тогда – довольно бедным человеком и новичком в политике, прежде чем этот весьма способный и сообразительный брокер не подсказал ему средства и способы, с помощью которых можно было с гораздо большей выгодой распоряжаться городскими деньгами. Мистер Стинер тогда был не очень известной персоной, как и мистер Фрэнк А. Каупервуд, когда он познакомился со Стинером, недавно избранным на должность городского казначея. Разве вы не можете представить его, молодого, свежего, хорошо одетого и хитроумного лиса, когда он явился к Стинеру со словами: «Доверься мне. Позволь мне управлять городскими долгами. Ссужай мне городские деньги под два с половиной процента или меньше». Разве вы не слышите, как он это предлагает? Разве вы не видите его?
Когда Джордж У. Стинер стал городским казначеем, он был бедным человеком, можно даже сказать, очень бедным. Он имел лишь небольшое агентство по страхованию недвижимости, которое приносило ему, скажем, две тысячи пятьсот долларов в год. Ему приходилось обеспечивать жену и четверых детей, он не имел ни малейшей склонности к тому, что он считал роскошью и комфортом. Затем появляется мистер Каупервуд, – разумеется, по его приглашению, которое, однако, в то время не содержало в себе намерения незаконной прибыли для мистера Стинера, – и предлагает грандиозную схему махинаций с городским займом к их взаимной выгоде. Джентльмены, вы сами видели Джорджа У. Стинера, который сегодня давал свидетельские показания; как вы думаете, это он предложил план злоумышленного обогащения вон тому джентльмену, который сидит на скамье?
Он указал на Каупервуда.
– Как вы считаете, он похож на человека, способного растолковать этому джентльмену что-либо насчет финансов или удивительных манипуляций, которые последовали далее? Я спрашиваю вас, выглядит ли он достаточно умным, чтобы придумать хитрости и уловки, с помощью которых они оба стали такими богатыми и процветающими людьми? В заявлении, сделанном мистером Каупервудом для его кредиторов на момент его банкротства несколько недель назад, указано, что его состояние достигает миллиона двухсот пятидесяти тысяч долларов, а ведь сейчас ему лишь немногим более тридцати двух лет. Каким было его состояние, когда он впервые вступил в деловые отношения с бывшим городским казначеем? Вы не имеете представления? А я могу сказать. Я рассмотрел этот вопрос около месяца назад после своего назначения на должность. Немногим более двухсот тысяч долларов, джентльмены, чуть больше двухсот тысяч долларов. Вот выдержка из архивных документов «Дан и Кº» за тот год. Теперь вы видите, как быстро с тех пор наш Цезарь поднялся к высотам богатства. Вы можете понять, насколько прибыльными для него были эти несколько лет. Но обладал ли Джордж У. Стинер подобным состоянием к тому времени, когда он был смещен с должности и обвинен в растрате? У меня есть список его пассивов и активов, составленный в то время. Вы сами можете убедиться, джентльмены. Три недели назад стоимость всего его имущества составляла двести двадцать тысяч долларов, и у меня есть основания полагать, что это точная оценка. Как вы думаете, почему состояние мистера Каупервуда прирастало так быстро, а состояние мистера Стинера – так медленно? Ведь они были партнерами в этом преступлении. Мистер Стинер ссужал мистеру Каупервуду огромные суммы городских денег под два с половиной процента годовых, тогда как на Третьей улице стоимость денежных займов иногда достигает шестнадцати и семнадцати процентов годовых. Вам не кажется, что мистер Каупервуд хорошо знал, как пользоваться этими дешевыми и легкими деньгами с наибольшей выгодой для себя? Или вам кажется, что он этого не делал? Вы видели его на месте свидетеля. Вы слышали его показания. Он был необыкновенно учтивым, он выглядел искренним и невинным. Разумеется, он оказывал всевозможные услуги мистеру Стинеру и его друзьям, но вместе с тем он скол