[16]). Следует сказать и о том, что в разные периоды финансовые затруднения школы и «партийной армии» были в неодинаковой степени серьёзны, иногда они касались лишь отдельных органов, связанных с Хуанпу[17].
Так или иначе, трудности с финансированием военной школы и «партийной армии» действительно были. Однако, приводя сведения об этих трудностях, объясняя с цифрами в руках их причину — захват налоговой базы провинции «союзными» генералами, тайваньские историки не замечают, что дезавуируют собственные выкладки по поводу того, что гоминьдановское правительство было способно организовать финансирование «партийных» вооружённых формирований исключительно за счёт своих средств[18].
Самым убедительным аргументом сугубо внутреннего характера источников финансирования школы Хуанпу и «партийной армии» тайваньские исследователи считают доказательство от противного — отсутствие документов на китайском языке, которые свидетельствовали бы о получении командованием «партийной армии» денег от советников: имеющиеся документы такого рода содержат сведения лишь о финансировании Хуанпу по официальным каналам из внутренних источников[19].
По данным документов из тайваньских архивов, в апреле 1924 г. финансовый комитет Главной ставки выделил на открытие военной школы 186 тыс. юаней серебром из фондов финансового управления и определил источники текущего финансирования: в месяц 5 тыс. юаней из средств финуправления, 15 тыс. из средств управления общественной безопасности, 5 тыс. от мэрии Гуанчжоу и 5 тыс. от департамента снабжения, всего 30 тыс. юаней. С января до конца июня 1924 г. общий приход в гуандунских юанях составил 242870,5, расход — 241039,706, остаток — 1830,794[20]. Тайваньские исследователи приводят сведения о приходе и расходе по месяцам, по отдельным статьям и группам статей, вызывая искреннее уважение своей скрупулёзностью. Но добросовестность вынуждает их не утаивать данные, которые против их воли разрушают представленные ими же доводы.
Так, Хуан Бинфэн со ссылкой на публикацию Ван Чжэнхуа от 1983 г. сообщает, что те 5 тыс. юаней, которые должны были поступать на текущие расходы от финансового управления, предполагалось покрывать за счёт части налога на сахар, взимаемого министерством финансов. С июля 1924 г. эти 5 тыс. юаней должны были передаваться школе через посредническую кампанию. Однако данный источник поступлений не был надёжным, долги по этой статье финансирования постоянно накапливались, к тому же на те же самые средства претендовали школы Юньнаньской и Хунаньской «союзных» армий[21].
В статье Сунь Цзыхэ приводятся воспоминания генерала Хэ Инциня о том, что из положенных 30 тыс. юаней школа Хуанпу получала лишь 6 тыс. в месяц.[22] Соответствующая цитата, по замыслу тайваньского автора, должна проиллюстрировать тезис о финансовых затруднениях школы. По-видимому, это катастрофическое уменьшение реального финансирования имело место с июля 1924 г. Руководство школы неоднократно прибегало к займам у командующего Гуандунской армией Сюй Чунчжи. В июне заимообразно были взяты 3 тыс. гуандунских юаней, в июле — 6 тыс., в августе или сентябре — 1 тыс., в октябре — 5 тыс., в ноябре — 10 тыс., в декабре — 35 тыс.[23]
Как видим, суммы займов, не считая декабрьского, не могли покрыть расчётные текущие потребности Хуанпу. Положение вряд ли спасали деньги, выделявшиеся Чан Кайши управлением снабжения Гуандунской армии как начальнику фортов Чанчжоу (острова, на котором располагалась школа Хуанпу): в июле, августе и сентябре он получил соответственно 3 тыс., 5,2 тыс. и 4,1 тыс. юаней[24]. Суммирование не даёт заметного приближения к необходимым 30 тыс. юаней.
Между тем, по крайней мере с сентября 1924 г. расходы школы Хуанпу должны были резко возрасти: при ней формировался первый учебный полк. Для вербовки нижних чинов и офицеров в Шанхае ещё в июле было создано подпольное представительство, содержавшееся на средства школы[25]. План, представленный Чан Кайши в Политсовет Гоминьдана, предусматривал создание трёх учебных батальонов, трёх пехотных полков численностью 3569 человек каждый, артдивизиона и инженерного батальона. Общие расходы на реализацию проекта должны были превысить 436 тыс. юаней[26]. Хранящийся в фондах РГА-СПИ отчёт южнокитайской группы военных советников (осень 1924 г.) свидетельствует, что смета расходов была ими существенно сокращена. По их предложению было создано только два полка численностью около 1500 штыков каждый, оружие для них бесплатно предоставила советская сторона, но и этот проект требовал расчётных расходов в сумме 231 400 юаней[27].
Откуда взялись такие деньги? Налоговая база правительства к концу 1924 г. серьёзно вырасти не могла — новых территорий гуанчжоуское правительство не приобрело, его отношения с «союзными» генералами, захватившими основные источники доходов в провинции, только ухудшались. Тайваньские историки всё же вынуждены признать, что не в состоянии дать достаточно полную и связную картину финансирования школы и «партийных» формирований: большая часть сведений, касающихся периода до января 1925 г., носит фрагментарный характер[28]. При том, что текущие расходы школы Хуанпу с июня 1924 г. по апрель 1928 г. были отражены в выпущенном её администрацией в 1937 г. сборнике материалов[29], документальные данные о финансировании школы и частей Чан Кайши за 1925 г. практически отсутствуют, расходы этих формирований отчасти известны лишь за 1926 г.[30] И тем не менее в финансовую помощь со стороны Москвы тайваньцы соглашаются поверить, только увидев соответствующие приходные документы, буде они найдутся в китайских архивах.
А на это рассчитывать трудно. Помощь революционным силам Китая со стороны Москвы, в том числе финансовая, до 60‑х годов ⅩⅩ в. должна была оставаться секретом даже для советской общественности, не говоря уже об остальном мире (правда, в отношении остального мира это не очень получилось, так как в 1927 г. при налёте китайской полиции на советское полпредство в Пекине было захвачено много документов, частично изданных за рубежом, а частью осевших в западных архивах). В 20‑е годы советские советники в Южном Китае официально выступали как демобилизованные из РККА по окончании гражданского конфликта военные специалисты, принятые на службу гуанчжоуским правительством. Официальные дипломатические связи Москва поддерживала с правительством в Пекине, власть которого в Гуанчжоу не признавалась. Передача каких-либо средств южнокитайскому гоминьдановскому правительству и его учреждениям в таких условиях могла осуществляться только в рамках секретных операций. Пусть помощь Гоминьдану была секретом Полишинеля, но соответствующее лицо перед мировой общественностью Москва должна была сохранять.
Столь же уязвим для критики и другой аргумент тайваньских историков: финансовые средства, проходившие через руки главного политического советника Гоминьдана Бородина, могли расходоваться по двум направлениям — через советников направляться на поддержание коммунистических структур в организациях Гоминьдана, правительстве и армии, а также в военных школах; идти на закупку советского оружия и снаряжения для Гуанчжоуского правительства[31].
Деньги на коммунистические организации Гуандуна через советских советников, скорее всего, проходили. Но явно по тем статьям сметных расходов, которые не имели отношения к школе Хуанпу и «партийной армии». В письме от 4 января 1924 г. М. М. Бородин следующим образом ответил Г. Н. Войтинскому, в то время — заведующему Дальневосточным отделом Восточного отдела ИККИ и представителю Коминтерна в Китае, на его просьбу посодействовать деятельности КПК в рабочих организациях: «…Вы просите высказать мнение о финансовой помощи рабочим организациям из «наших» средств. Во-первых, этих средств ещё нет. До 25‑го с[его] м[есяца] (имеется в виду декабрь 1923 г.— А. Ю.) я работал без средств. Гоминьдан сам оплачивал свои счета. Теперь мы уже начали некоторое финансирование (курсив мой.— А. Ю.). Во-вторых, мы работаем в пределах сметы. Я исследую вопрос и при выработке следующей сметы (курсив мой.— А. Ю.) прибавлю то, что по моему мнению и мнению ЦК Киткомпартии, необходимо дать рабочим организациям. Утвердят ли это в Москве — не знаю»[32].
«Работа в пределах сметы» означает расходование определённых объёмов средств по конкретным статьям. До мая 1925 г., видимо, основная часть помощи тем силам в Китае, которые в Москве считались революционными, проходила через наркомат иностранных дел. В протоколе № 2 заседания Китайской комиссии Политбюро ЦК РКП(б) от 29 мая 1925 г. сообщается, что комиссия заслушала сообщение наркоминдел Г. В. Чичерина, который сообщил, что «в распоряжении НКИД имелось 2 000 000 руб. (не ясно, в течение какого периода.— А. Ю.), за счёт которых содержались кантонская группа (советников.— А. Ю.), школа Вампу, политкурсы, поддерживалось формирование новой дивизии и оказывалась помощь Гоминьдану и Киткомпартии. В настоящий момент эти суммы израсходованы»[33]