татка снарядов, недовольство со стороны союзников».
Обратите внимание на то, что зарабатывали на России именно те страны, где действовали центральные банки с частным капиталом.
Б. Б. Граве утверждал, что Россия вступила в Первую мировую войну не только по своим собственным побуждениям и мотивам, но и под влиянием английского и французского капитала, привязавшего ее (посредством займов) к своей колеснице войны. А уже во время войны экономическая зависимость России от своих старших партнеров – Англии и Франции – позволяла последним навязывать ей в ходе войны (за предоставляемые займы и поставки вооружения) такие условия, которые сводили фактически на нет ее самостоятельную роль в этой войне и заставляли Россию воевать не столько за свои, сколько за чужие интересы. Профессор прав не во всем, но роль России как некой марионетки он увидел совершенно правильно. Интересно, что абсолютно в тех же условиях оказались и Соединенные Штаты.
О том, что все страны зависят от интересов всемирного банковского капитала, в русском правительстве осознавали весьма хорошо. Вот, например, изданная в «Архиве русской революции» стенограмма обсуждения русским правительством в августе 1915 года ультиматума еврейских банкиров об отмене черты оседлости. Министр иностранных дел С. Д. Сазонов говорил: «Союзники тоже зависят от еврейского капитала и ответят нам указанием прежде всего примириться с евреями». Министр внутренних дел князь Н. Б. Щербатов резюмировал: «Мы попали в заколдованный круг… мы бессильны, ибо деньги в еврейских руках и без них мы не найдем ни копейки, а без денег нельзя вести войну».
Черта оседлости в итоге была отменена, но это лишь, скажем так, узкоспециальное требование, дань мировых банкиров своей национальной принадлежности. Их главные интересы – «Прибыль любой ценой!» – вряд ли учитывали чаяния простых евреев.
Вступление Америки в мировую войну было сыграно так. Первым звонком стало затопление германской субмариной пассажирского лайнера «Лузитания», на борту которого находились 128 влиятельных американцев.
Многие члены правительства США засомневались, что это сделала Германия, а госсекретарь даже ушел в отставку. Но, несмотря на воинственные завывания прессы, правительство продолжило держаться объявленного в начале войны нейтралитета.
24 марта 1916 года германская подлодка потопила пассажирское судно «Суссекс». Среди жертв снова оказались граждане США. Но и этот инцидент не поколебал позицию правительства.
В конце 1916 года министр иностранных дел Германии Артур Циммерман разработал план на случай вступления США в войну. Союзник Германии, Мексика, должна была атаковать США. В январе 1917 года Циммерман послал телеграмму с подробностями своего плана германскому послу в Вашингтоне графу Бернсдорфу. В телеграмме указывалось, что, если Вашингтон все-таки примет решение о вступлении в войну, послу Германии в Мексике фон Экхарду будет указано связаться с президентом Мексики и побудить того начать боевые действия против США. Взамен Германия обещала после войны передать Мексике территории, ранее аннексированные Соединенными Штатами, – штаты Техас, Нью-Мексико и Аризону. Эта телеграмма была перехвачена и расшифрована британским секретным отделом «Комната № 40», после чего передана американцам. Вскоре непонятным образом она попала в американскую печать и вызвала бурное возмущение общественности. Уже через месяц конгресс США официально объявил войну Германии.
В этой истории обращает на себя внимание необычно большая роль прессы. Она велика не только в США, но также в Германии и России. Известный советолог У. Лакер пишет, что накануне войны «пресса в России, как и в Германии, сыграла главную роль в ухудшении отношений между обеими странами… Можно быть почти уверенным, что без прессы Первой мировой войны вообще бы не было».
Забавно, что о прессе был разговор и на заседании русского правительства по поводу отмены черты оседлости. В. Кривошеин предлагал просить международные банки об ответных услугах: «Мы даем вам изменение правил о черте оседлости… а вы… окажите воздействие на зависимую от еврейского капитала (это равносильно почти всей) печать в смысле перемены ее революционного тона». Тут уже можно обойтись без дальнейших подробностей: способы обработки масс и заражения их, по меткому выражению одного из менял, «вирусом патриотизма» ясны.
Вскоре, как известно, Россия выходит из войны, и большевики заключают Брестский мирный договор с Германией, отдав ей часть своих территорий. Весьма интересно дальнейшее поведение Вудро Вильсона. 18 января 1918 года он предлагает программу мира, сформулированную в знаменитых 14 пунктах, в которых говорится о демократическом мире без аннексий и контрибуций и т. д., а также выступает с проектом Лиги Наций, которая якобы должна умиротворить мир. Но само правительство Соединенных Штатов в Лигу Наций вступать отказалось.
Но дело-то было не в ней. Все страны были втянуты в войну, то есть в большие долги, и чей-то окончательный проигрыш международные банки не устраивал. Тем более что одна из основных целей – свержение русского царя – была достигнута.
Премьер-министр Ллойд Джордж в британском парламенте, комментируя отречение Николая II, открыто признал: «Британское правительство уверено, что эти события начинают собою новую эпоху в истории мира, являясь первой победой принципов, из-за которых нами была начата война». Английская газета «Дейли ньюс» охарактеризовала Февральскую революцию как «величайшую из всех до сих пор одержанных союзниками побед… Этот переворот несравненно более важное событие, чем победа на фронте».
Англия была нашим союзником, если вы позабыли…
Война, впрочем, вскоре закончилась, экономики стран, затронутых ею, начали стабилизироваться, и банкиры снова зачесали затылок.
Нужна была новая встряска…
Мир стоял на пороге Великой депрессии.
Глава 3. Великая Депрессия – эра самоубийств
Как длина юбок соотносится с состоянием экономики. «Черный вторник» по-американски. Спонсоры Гитлера. Как президент Рузвельт спасал Америку
Подделанная статистика? Американский голодомор
Помня о «славной» традиции обанкротившихся финансистов кончать с жизнью выпрыгивая из окон небоскребов, группа активистов в сентябре 2008 года встала возле знаменитой Нью-Йоркской биржи с плакатами: «Jump you fuckers» («Прыгайте, ублюдки»). Разгневанная толпа жаждала крови.
В газете «New York Times», вышедшей на следующий день после «черного четверга» 1929 года, описываются «дикие и ложные слухи», которые ходят по столице, о том, что 11 служащих с Уолл-стрит совершили самоубийство (не указывается, массовое или поодиночке), из-за чего на улице собралась огромная толпа, глазевшая на трупы, и было остановлено движение. В газете также описывалось, как на крыше другого небоскреба кто-то видел обезумевшего менеджера, метавшегося вдоль ограды. Кроме того, приводились свидетельства того, что несколько прилично одетых мужчин в разное время суток бросились с мостов, но их трупы не были обнаружены.
Следует успокоить слишком впечатлительных читателей: официально было зарегистрировано всего два действительных случая самоубийства, произошедших на Уолл-стрит. Что это – реальное отражение событий или подтасованные факты?
То, что не все люди в силах справиться с мыслью о собственном разорении, вы наверняка знаете не понаслышке. Вспомним хотя бы первый случай в сентябре 2008 года. По информации клиента одной крупной российской фондовой биржи, ее гендиректор Сергей М., который лично управлял большим количеством клиентских портфелей, увидев результаты торгов 15 сентября, понял, что компания потерпела огромные убытки. Они не могли рассчитаться ни с одним клиентом, если бы этого от них потребовали. Речь шла о миллионах, о сотнях миллионов. Задержавшись вечером на работе и в одиночестве оценив масштабы катастрофы, Сергей попытался покончить с собой. Попал в институт Склифосовского…
Среди американских бизнесменов в периоды кризиса очень популярна шутка о том, что следует занимать очередь, чтобы выпрыгнуть из окна. Мрачноватый юмор, точнее, черный, как и день, когда началась Великая Американская Депрессия. В каждой семье, в кругу друзей, по телевизору, только и слышалось – ужас, ужас, ужас… Ждали конца света, а наступила Великая депрессия 1930-х.
Масштабы ее были по-настоящему страшны, а реальные последствия кризиса не выяснены до сих пор. Возможно, были какие-то махинации со статистикой? Дело в том, что во время кризиса в США прошла перепись населения. Но сегодня многие эксперты противопоставляют американскую статистику тех лет сталинской переписи населения 1937 года, признанной великим кормчим «дефектной» и «вредительской», а позже признанной экспертами правдивой. В США все было с точностью до наоборот: итоги переписи и статистика были благоприятными, они никем не опротестовывались, но зато спустя десятилетия в них многие усомнились.
Первое, с чем сталкивается любой, кто начинает исследовать те годы, – отсутствие данных статистики за 1932 год. Они или уничтожены, или спрятаны, а те немногие данные об этом годе, которые доступны, весьма удивляют.
Официальная американская статика показывает не рост, а снижение смертности населения в 1932—33 годах! И это притом, что в это время потеряло работу 17 млн человек и около 2,5 млн американцев потеряло жилье, то есть эти миллионы людей были вынуждены голодать и жить на улице. Наверняка многие из них заболели, а многие скончались, проклиная судьбу. Но согласно сухой статистике в самый пик кризиса уровень смертности был ниже, чем в благополучном 1928-м. Как такое может быть?
Особый вопрос – детская смертность. В виду отсутствия в США не только паспортной системы, но и регистрации по месту жительства, скрыть факт детской смертности весьма просто. Его даже не надо скрывать: детскую смертность статистикам можно просто не учитывать. И теперь представьте, что дети, родители которых оказались на улице и не могли найти еды, чувствовали себя прекрасно. Показатели детской смертности по отчетам за 1932 и 1933 годы – самые лучшие за всю историю статистических наблюдений в США с 1880 по 1934 год!